Гимназистка. Клановые игры - Бронислава Вонсович

— Я никому, — с готовностью прошептала Оленька, не забывая подозрительно оглядывать класс, в котором на нас уже с интересом посматривали. Аничкова так вообще даже чуть сдвинулась в нашу сторону в надежде узнать, что мы обсуждаем. — Но учти, долго это в тайне не продержится. Вот княгиня разозлится, особенно если твоя рысь лучше её. А она наверняка лучше, да?

Я пожала плечами. Пока я видела только свою рысь и Юрия. Моя была однозначно лучше, а вот что касается княгини, я не была уверена. Может, там такой зверь, что моя рысь перед ним будет котёнком?

— Покажешь? — восторженно зашептала Оленька мне на ухо.

Интересное дело, как своего зверя показать, так она даже не заикнулась, а ведь могла предложить, когда я так опозорилась с просьбой к Николаю.

— Я свою, ты — свою, — внесла я предложение.

Неожиданно Оленька словно потухла и отрицательно закрутила головой. Настолько выразительно закрутила, что я сразу поняла: оленькиного зверя мне не увидеть.

— Нет, я свою точно никому показывать не буду, это ужасно, — шепнула она огорчённо. — И не уговаривай.

Я удивилась. Что ужасного в хомяках? Милые маленькие зверюшки. Они скорее забавные, чем ужасные. Или Оленька сразу же начинает инстинктивно набивать защёчные мешки и расширяется до невозможности? Тогда да, тогда понятно: какой девушке хочется выглядеть толще, чем она есть?

Воспользовавшись оленькиным расстройством, из гимназии я улизнула без неё, очень надеясь встретить за воротами Николая. Но ни его, ни его машины не заметила. Умом я понимала, что после провокационной статьи в газете следует быть осторожней, если не хочу попасть в новую, но всё же разочарование от того, что Хомяков не пришёл, было очень сильным. Настолько сильным, что увидев машину рядом с домом Владимира Викентьевича, я даже не засомневалась, в том, кому она принадлежит, и почти побежала, радуясь, что сейчас увижу Николая. И лишь подойдя совсем близко, поняла, что ошиблась. Машина очень походила на хомяковскую, но это была не она. Да и Николай предпочитал сидеть за рулём сам, а в этой был шофёр. Важный такой шофёр, явно возит кого-то столь же значимого, как Шитов. Коллега приехал для консультации с целителем? Или пациент? Рысьинские-то должны приниматься в лечебнице, но возможно, Владимир Викентьевич подрабатывает на стороне. В обход кассы, так сказать.

В обход кассы он не подрабатывал. И похоже, вообще ничего не делал в обход Рысьиных, поскольку именно княгиня сидела в гостиной, куда меня пригласила горничная сразу, как я вошла в дом. Почему-то я даже не заподозрила подвоха: решила, что приехал всё-таки коллега Звягинцева и будет меня осматривать. Поэтому Рысьина оказалась неожиданностью. Весьма неприятной неожиданностью несмотря на то, что вид у неё был довольно доброжелательный, совсем не такой, как в обе наши встречи в лечебнице.

— Ну, здравствуй, Елизавета Рысьина, — промурлыкала княгиня, больше всего похожая сейчас на кошку, объевшуюся сметаной.

Правда, при этом она держала в руке отнюдь не стакан с молоком, а чашку с чаем. Красивую чашку, тонкого фарфора с росписью в синих тонах. Гжель — услужливо подсказала память. Моя память, не той Лизы, а значит, здесь это могло называться по-другому.

— Я — Елизавета Седых, — отрезала я, развернулась и взялась за ручку двери, чтобы выйти.

Ни к чему мне были беседы с «бабушкой», примерное содержание которых я уже представляла. Но увы: дверь в гостиную была заперта и выйти не получилось. Нет, конечно, я могла бы стучать в двери и вопить, но это выглядело бы недостойно. Я застыла перед створками, размышляя, как лучше поступить. В конце концов, у меня прекрасно получается выжигать препятствия, а в гостиной, кроме княгини, сидит ещё Владимир Викентьевич, у которого уже есть опыт, как справляться с вызванными мной пожарами.

— Елизавета Дмитриевна, пожалуйста, составьте нам компанию, — мягко сказал он. — Чашка вас уже ждёт. Я думаю, не случится ничего страшного, если мы просто поговорим. С моей точки зрения, в этом назрела насущная необходимость.

Я развернулась и пристально поглядела на этих двоих, в чьих планах я уже участвовала, невзирая на своё желание или нежелание. Целитель выглядел смущённым, но лишь слегка. Княгиня же излучала непоколебимую уверенность в собственной правоте.

— Мне кажется, нам с княгиней Рысьиной говорить не о чем.

— Что ты, дорогая, очень даже есть о чём, — доброжелательно улыбнулась Рысьина. — Я понимаю, ты на меня обижена. Но всё, что я делала, было сделано по необходимости. Это часть лечения, которое дало замечательные результаты. — Она отсалютовала чашкой, словно в той было дорогое шампанское, а не обычный чай. — И теперь ты можешь вернуться в клан. Но уже триумфатором, получив способность к обороту и магию в полном объёме.

— Боюсь, к этому ваша методика не имела ни малейшего отношения, — едко ответила я. — Толчком к росту магии послужило нападение на меня и мою маму, а оборот мне дал Велес, которого вызвал Николай Хомяков в их клановом святилище. Подозреваю, что вы, Ваша Светлость, тоже могли это сделать. Но не захотели. Решили выгнать. Так вот теперь я не хочу к вам возвращаться.

— Я же говорил, — чуть слышно сказал Владимир Викентьевич.

Княгиня зло на него шикнула.

— Лиза, я повторяю. Это была необходимость. Суровая необходимость. На самом деле я от тебя никогда не отказывалась.

— Неужели? То-то Александр Николаевич вчера распинался, как вы неправы и что лично он бы такого не допустил.

— Лично Александр Николаевич допустил куда больше, чем я, — усмехнулась Рысьина. — И уж его волнуешь ты меньше всего.

Я решила, что стоять дальше глупо: так я даже себе казалась оправдывающейся перед вышестоящими, чего ни в коей степени нельзя было допускать. Поэтому я села на стул напротив Владимира Викентьевича, налила себе чаю и даже пирог в тарелку положила. Мой любимый — со сливовым вареньем.

— Он меня тоже не волнует, — честно признала я. — Как, впрочем, и его сын, которого вы мне постоянно сватаете.

— До… несчастья с тобой и твоей мамой, он тебе очень нравился, — задумчиво протянула княгиня. — Вот я и решила, что в такой малости могу пойти тебе навстречу.

— Я очень рада, что этого не помню.

Чай был горячий и восхитительно ароматный, пирог тоже выше всяческих похвал, а вот компания — совершенно неподходящей.

— Давайте расставим все точки над и, — предложила я. — В ваш клан я возвращаться не собираюсь, что бы вы об этом ни думали и как бы меня не соблазняли. Для вас, Ваша Светлость, лучше всего прекратить лезть в мою жизнь и забыть, что у вас осталась внучка. Лечение было впечатляющим и полностью излечило меня от иллюзий. Более оно ни на что не повлияло.

Она нахмурилась.

— Лиза, ты не можешь вот так запросто отмахнуться от моих слов. Ведь ты уже поняла, что я не собиралась от тебя отказываться всерьёз?

— Неужели? А если бы у меня ничего не проявилось: ни магия, ни оборот — я была бы так же вам интересна?