Крым 1941. Битва за перешейки - Анатолий Юновидов

Как и оборона Одессы, несмотря на критические ситуации, она завершилась организованной эвакуацией обороняющихся — сначала на Тендру, а потом в Севастополь. Если бы истребители Дунайской флотилии и ЧФ появились на участке не в конце боев, а раньше, то потери его защитников, и особенно ДВФ, конечно, не были бы такими большими, а сам участок мог бы продержаться значительно дольше. Но и без поддержки авиации, благодаря мужеству защитников участка и продуманной организации обороны, небольшой горстке бойцов удалось сделать то, что порой не удавалось целым армиям. Они остановили противника, заставив его три недели топтаться на маленьком прибрежном плацдарме.

В середине дня 16 октября немецкое командование с помощью своих румынских союзников установило, что дивизии Приморской армии ночью скрытно покинули Одессу. И теперь везущие их транспорты медленно, но неуклонно движутся к берегам Крыма. Это означало, что через несколько дней силы защитников полуострова увеличатся вдвое. Реакция командующего 11-й армией вермахта была молниеносной и хирургически точной. Генерал Манштейн понял, что единственный выход для него — нанести удар до того, как обе советские армии соединятся на Ишуньских позициях. Бить противника по отдельности было возможно, только если начать это делать немедленно. 11-я армия в спешном порядке стала готовиться к скорейшему переходу в наступление.

17 октября немецкая авиация резко усилила свою активность. Она вела разведку Крыма и особенно интенсивно — переднего края советской обороны, уточняя положение находившихся на нем войск. Одновременно группы неприятельских самолетов бомбили возможные опорные пункты на передовой и в ближайшем тылу советских позиций: Тауб, Тархан и Сарабуз. Особенно сильной бомбардировке подвергся бромовый завод.

Обстановка на Ишуньских позициях не давала противнику решительного преимущества. Довольно удобные оборонительные позиции Пятиозёрья, один раз уже остановившие противника, за месяц стали только сильнее.

11-я армия по-прежнему не имела танков для взлома советской обороны и действий в ее ближайшем тылу. Немецкая артиллерия по-прежнему имела превосходство перед советской и могла эффективно поддерживать пехоту. Но на северо-западном побережье Крыма и на южном берегу Сиваша действовали сильные береговые батареи, пока неуязвимые для огня немецкой артиллерии.

Характер местности в Пятиозёрье исключал любые маневры по охвату оборонительных позиций, так как фронт упирался с одной стороны в Сиваш, а с другой — в море. Наличие довольно широких озер делало невозможным даже ведение фланкирующего огня.

Наступление возможно было вести только фронтально, через три узких перешейка по трем узким каналам, на которые Ишунь был разделен расположенными здесь озерами. Ширина этих перешейков допускала сначала введение в бой только трех дивизий, в то время как основные силы ХХХ и LIV армейских корпусов могли вступить в бой только после того, как будет занято некоторое пространство южнее перешейков. Немцам оставалось пробиваться в лоб, причем до прорыва через узости они могли вводить в бой войска лишь острым клином.

Совершенно плоская, покрытая лишь травой солончаковая степь хорошо просматривалась и простреливалась на много километров, не предоставляя наступающим ни малейшего укрытия.

Советские бомбардировщики при прикрытии истребителей имели возможность эффективно поражать любую обнаруженную цель. Ровная местность повышала эффективность даже ночных налетов, вынуждая противника непрерывно окапываться.

При таких условиях в бою с упорно обороняющимся противником немецкие войска могли понести еще более тяжелые потери, чем на Перекопе, и не выполнить поставленных задач. Но, к сожалению, советское командование продолжало повторять прежние ошибки, не учитывая возможных изменений обстановки. Наступившее на перешейках затишье ввело советское командование в заблуждение относительно наступательных возможностей 11-й армии.

В оперативный план, принятый еще 9 октября, в соответствии с указаниями Ставки о переброске Приморской армии в Крым были учтены еще не прибывшие дивизии. 9-му особому стрелковому корпусу передавалась 95-я СД, оперативной группе Батова — 25-я, а в состав конной группы Аверкина была включена 2-я КД.

При этом часть Крымских дивизий снова оттягивалась от района боев на случай борьбы с воздушными и морскими десантами противника. Этим должны были заниматься специально созданная Приморская группа и конная группа Аверкина. К выполнению этих задач решили привлечь и 421-ю дивизию Приморской армии.

Командование 51-й армией пребывало в уверенности, что противник позволит частям Приморской армии прибыть в Крым, занять отведенные им по диспозиции места в Пятиозёрье, и только после этого примется прорывать Ишуньские позиции.

При этом командующий 51-й армией генерал-полковник Козлов не воспринимал Приморскую армию как самостоятельную боевую единицу и не поручал ей соответствующих задач. Он изначально отказался от возможности собрать ее силы в один ударный кулак, предпочитая распределить ее дивизии между формированиями 51-й армии.

Со времени первой попытки LIV корпуса с ходу взять Ишуньские перешейки в системе обороны всех дефиле Пятиозёрья не произошло значительных изменений. Состав частей первого эшелона остался прежним. Командование 51-й армией не только не увеличило число частей первого эшелона, но и не собиралось этого делать в дальнейшем, после прибытия Приморской армии. Более того, после резкого увеличения активности немецкой авиации и своевременного обнаружения подготовки немецких войск к непосредственному переходу в наступление, первая линия обороны так и не была усилена.

Не произведя никаких принципиальных изменений в тактике обороны и расстановке сил, командование 51-й армии активно занималось кадровыми перестановками в командовании наиболее значимых дивизий, очевидно, надеясь, что смена командования кардинально изменит боевую эффективность этих соединений. Командир 156-й СД генерал-майор Черняев был заменен полковником Данилиным, а командир 172-й СД полковник Торопцев был заменен полковником Ласкиным.

Не удалось ничего изменить и по части организации противотанковой обороны, правда, на то уже имелись другие, более объективные причины. В полках по-прежнему не хватало противотанковой артиллерии, а противотанковых мин было недостаточно для создания нужного количества «инженерных препятствий». Основными средствами для борьбы с бронетехникой противника все так же оставались связки гранат и бутылки с зажигательной смесью.

Но немцы, располагавшие только бронеавтомобилями, легкими танками румынских соединений и одним дивизионом штурмовых орудий, использовали свою бронетехнику очень осторожно и практически не вводили ее в ближний бой. Штурмовые орудия не входили в населенные пункты и держались на почтительном расстоянии от советских окопов. Как естественное противотанковое препятствие пришлось использовать само русло реки Чатырлык «с забросом в русло и заболоченный берег реки сельскохозяйственных орудий и колесного транспорта, не могущих быть использованными».