Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 2: Правый берег - Борис Носик

Другой парижской сенсацией того времени, оказавшей огромное воздействие на молодого виртуоза Листа, был приезд «дьявольского» скрипача Паганини. Лист услышал его впервые на рю Лаффит у Самюэля де Ротшильда в марте 1831 года и открыл для себя новые горизонты владения инструментом. В том же 1831-м в Париж приезжает Шопен, с которым Листа почти сразу связала восторженная дружба. Памятный первый шопеновский концерт в зале Плейель они дают вместе. Лист по-прежнему жил в ту пору уроками: из скромной материнской квартиры на рю де Прованс он отправлялся на уроки, на концерты, на званые обеды и тайные свидания в прославленные особняки и дворцы Парижа, в эти роскошные «отель партикюлье».

По свидетельству современников, блистательный пианист-виртуоз, замечательный профессор музыки и композитор, романтический красавец, пылкий «цыган» Лист пользовался огромным успехом у парижанок. Ему льстили, его баловали, его внимания домогались. В своих письмах Лист называет множество громких женских имен, почти никогда, впрочем, не раскрывая степени своей близости с названными великосветскими чаровницами. Среди упомянутых им – маркиза де Караман, маркиза де Габриак, герцогиня де Розан, баронесса Адель де Лапюнаред, виконтесса де Ла Рошфуко, княгиня Камиль Плейель, княгиня Самойлова, русская красавица Мария Калергис и многие другие. Все очень знатные дамы. Были, впрочем, среди поклонниц Листа и дамы менее знатные (хотя и не менее легкомысленные), однако тоже весьма заметные, вроде Лолы Монтес или мадемуазель Дюплесси, знаменитой «дамы с камелиями». Создается впечатление, что набожный юноша как бы не придавал особого значения мимолетным связям и в них не каялся. Во всяком случае, список его побед поражает и длиной и блеском титулов, к которым беспородный наш гений явно испытывал слабость. Если же мы попытались бы перечислить всех парижских поклонников таланта молодого Листа, то блистательный список их имен грозил бы поглотить всю нашу скромную главку, ибо там были бы и мадам Рекамье, и Тьер, и Мандзони, и Ампер, и Токвиль, и Гизо, и Шатобриан… Парижане видели в этом артисте свет пламени, освещавшего эпоху. Одни сравнивали его с орлом, другие – со львом, третьи – с Адонисом, все называли его магом, волшебником и считали идеальным рыцарем.

Современники, знавшие в 30-е годы прошлого века двух друзей-музыкантов, двух знаменитых молодых парижан – Шопена и Листа, – отмечали, что насколько первый из них, старший, Шопен, был сосредоточен на внутренних своих переживаниях, настолько младший, Лист, при всем своем глубокомыслии, своей религиозности и склонности к философствованию был открыт внешним впечатлениям, бурным событиям парижской, французской и европейской жизни, а также самым разнообразным встречам, книгам, идеям, оставлявшим неизменный след в его творчестве. Неоконченная «Революционная симфония» была откликом на парижские события 1830 года. Потрясенный восстанием лионских ткачей, Лист пишет свой «Лион». Он переживает увлечение утопией Сен-Симона, а потом и эгалитарным гуманизмом Шарля Фурье, ах, эти фаланстеры, этот социальный рай… Чуть позже Лист встречает в Париже одного из самых удивительных людей того времени, аббата Фелисите де Ламенне, мистика, гуманиста, бунтаря против папского престола, журналиста, политика. Ламенне утверждал, что церковь не смогла выполнить главный свой долг – долг любви к ближнему и защиты малых сих. Юный Ференц не мог не увлечься идеями этого человека. Он посетил обитель аббата и написал там два очень важных музыкальных произведения (общее же число его музыкальных произведений, как известно, превышает тысячу). Но Лист не высидел долго в гостях у Ламенне, потому что тосковал уже по Мари д’Агу. После их первой встречи у Шопена между ним и молодой замужней аристократкой завязалась долгая переписка. Потом Ференц стал давать Мари, которая была очень музыкальна от природы, уроки музыки. Она же помогла ему вспомнить совершенно забытый им немецкий (венгерского он не знал вовсе, а говорил в основном по-французски). Мари стала писать за Листа статьи, подписывая их его престижным именем. Создается впечатление, что во Франции к такого рода «негритянскому» творчеству всегда относились снисходительно (ведь даже классики нанимали тут литературных негров).

Мари д’Агу, которая с ранних лет больше всего любила писать и культурно общаться, устраивая приемы в своем парижском особняке на рю де Бон и в замке Круасси, мужа не любила, а детьми не занималась. Она жаждала любви и ждала явления «великого человека». Однажды отправилась она на улицу Турнон, что близ Люксембургского сада, к модной предсказательнице мадам Ленорман (той самой, что предсказала Наполеону его судьбу). Мадам Ленорман посулила графине, что жизнь ее должна скоро перемениться, что она вот-вот полюбит человека, который произведет сенсацию в целом мире. И тут – знакомство с Листом. Против судьбы не пойдешь: Ференц и Мари становятся любовниками. Она бросила мужа и детей, и они уехали в Швейцарию, где Мари подарила Ференцу первую дочь, а потом и вторую.

Они вернулись в Париж лишь осенью 1836 года и поселились в «Отель де Франс» на улице Лаффит. Вскоре к ним присоединилась Жорж Санд – именно здесь произошло ее знакомство с Шопеном. Ференц и Мари жили также у Жорж Санд в ее гостеприимном, но небезопасном (всегда можно угодить на страницы сочинений хозяйки или ее гостей) замке Ноан. Париж поначалу враждебно встретил Ференца и Мари, живущих во грехе, вне закона, но четыре концерта, которые Лист дал в зале Эрара, снова покорили сердца парижан и особенно парижанок, среди которых в ту зиму 1837 года была странная, экзотическая итальянка княгиня Бельджиожозо. Ференц посещал ее особняк на уже знакомой вам улице Анжу, где княгиня устраивала замечательные концерты.

Потом снова была Италия, где у Ференца и Мари родился сын. Оттуда Ференц отправился в бесконечное турне по Австрии, Германии, Венгрии и только в 1840 году снова появился в Париже. Он жил теперь в доме № 21 на улице Пигаль с постаревшей матерью и тремя своими детьми от Мари д’Агу. Ему было уже 29 лет, и их роман с Мари подходил к концу, хотя она, вероятно, продолжала любить и ненавидеть его до конца своих дней.

Лист отправляется в бесконечное концертное турне по Европе – Англия, Германия, Россия… В Веймаре он играет с великой герцогиней Веймарской Марией Павловной! Она была внучкой Екатерины Великой, блестящей пианисткой и тонким знатоком музыки; через своего сына она предлагает Листу постоянный пост – руководить ее оркестром. Так с 1843 года Лист до конца своих дней обосновался в Веймаре под покровительством великой герцогини…

Впрочем, он наезжал оттуда в Париж. В апреле 1844 года он дал два блестящих концерта в парижском «Театр-Итальен», о чем восторженно писал Теофиль Готье: «Лист не просто пианист, он поэт, который исполняет и свою и чужую музыку…»

Листу довелось в тот приезд ужинать во дворце Ротшильда с Бальзаком, в результате чего на долю Бальзака выпали тяжкие минуты. Когда Лист отправлялся в Петербург, Бальзак дал ему рекомендательное письмо к своей невесте Эвелине Ганьской. И вот позднее, попав наконец в Россию после долгой разлуки с Ганьской, Бальзак обнаружил в ее дневнике записи о визитах Листа, который произвел на молодую вдову неизгладимое впечатление.

«Я была как грешная душа в адском огне», – записала она.

С именем Листа связана в Париже величественная XVI–XVII веков готическая церковь Сент-Юсташ, что стоит на краю бывшего «Чрева Парижа». Здесь Лист, уже облачившийся с папского благословения в сутану католического аббата (но не дав, однако, обета безбрачия), дирижировал исполнением своей «Большой мессы». Это было торжественное, величественное событие, сопровождавшееся скандалом и жестокими спорами между сторонниками старой и поклонниками новой музыки. Лист слыл новатором, и даже бывший друг его Берлиоз, чье новаторство так пылко защищал когда-то юный Ференц, музыку его не понял и не принял. А не забывшая Листа и не простившая его бывшая возлюбленная Мари д’Агу подготовила к парижскому концерту аббата Листа новое издание своего мстительного романа «Нелида» и кое-какие разносные рецензии.