Ни слова больше! - Карен М. Макманус

— Его отец на работе, — отвечает за меня Шейн. — Триппу тут хорошо. Мы с Шарлоттой за ним присматриваем, можешь валить отсюда со спокойной душой.

— А ну полегче, — начинаю, но Бринн меня опережает:

— Ты называешь это «присматривать» — оставить его наедине с горой выпивки?

Она машет рукой в сторону столика в углу, заставленного бутылками.

— Трипп хотел побыть один, — цедит сквозь зубы Шейн.

Внезапно вижу перед собой Шейна четырехлетней давности — чуть поменьше, но все равно самого высокого парня в классе: взгляд пустой, руки в крови. «Я машинально его поднял». Все эти годы я думал, что использую Шейна как щит для отца. Даже мысли не промелькнуло, что все могло быть наоборот. До сих пор не верится.

Сейчас он ведет себя по-свински, но ведь мы друзья. Правда же?

— Это только часть — и не самая важная — из того, что я сказала, — огрызается Бринн.

— А тебя вообще никто не спрашивал. И не приглашал.

С угрожающим видом Шейн наступает на нее, Бринн невольно делает шаг назад, и тут меня прошибает. Я вскакиваю и встаю рядом с ней.

— Оставь, Шейн. Она пришла помочь.

— Да она тебя захомутала, Три, и пользуется.

— Неправда… Ты многого не знаешь.

Пользуется. Я бы не отказался, честно говоря, от такого способа утешиться.

— Слушай, спасибо, что заехали за мной и приютили. Только… — Собираюсь сказать «Бринн права», однако вовремя спохватываюсь — это его окончательно взбесит. — …мне действительно пора. Надо поговорить с отцом.

Слава богу, у Шейна нет чудесного детектора лжи Бринн, а то бы мне несдобровать. То есть с отцом мне все равно надо поговорить, но… Не так сразу. Четыре года назад в наших отношениях произошел тектонический сдвиг, который выровнялся пять минут назад, и я пока не готов к разговору.

— О чем же? — угрожающим тоном спрашивает Шейн. Что он слышал из-за двери?

— Просто доложиться, — говорю, — чтобы не волновался.

Шейн вскидывает брови:

— И тебе вдруг так приспичило, потому что?..

Потому что он не убийца. Сюрприз! Кстати, это, случаем, не ты?

Нет. Полный бред. То, что мистера Ларкина убил не папа, не значит, что убийца — Шейн. Я устал как собака, еле на ногах стою, и если не унесу их прямо сейчас, боюсь, начну выдавать свои бредовые мысли вслух.

— Так, я пошел, — говорю. — Передай Шарлотте спасибо…

В мгновение ока Шейн подскакивает ко мне вплотную со сжатыми кулаками, готовый ударить. Мы почти одинакового сложения, я чуть повыше, он чуть покрепче. Не знаю, кто бы вышел победителем в драке — мы в жизни не дрались.

— Ты серьезно? — изумляюсь.

— Советую не забывать, кто твои настоящие друзья, — тихо произносит Шейн.

— Я не забыл. Но вы у меня — не единственные друзья.

— Мы приютили тебя, когда никто с тобой знаться не хотел, — шипит Шейн.

— «Приютили»? — Будь я не так зол, расхохотался бы. — Я не сирота.

Он кривит губы:

— Убедительно. Я чуть было не поверил.

— Прекратите! — раздается с порога властный окрик.

Шейн отступает прежде, чем мой мозг успевает обработать его последние слова и послать сигнал: «Пора ему врезать». Наверное, стоит поблагодарить Шарлотту за спасение от драки, в которой я, скорее всего, огреб бы по полной. Однако ее гневный взгляд не располагает к обмену любезностями.

— Вижу, ты переметнулся на вражескую сторону, — холодно замечает она.

Тру занывший висок:

— Никаких сторон нет, Шарлотта.

Она не то чтобы фыркает — это было бы слишком неприлично, — скорее выдыхает через нос.

— Стороны есть всегда. И ей здесь не место, — говорит она, не глядя на Бринн, которая явно рада ретироваться.

— Уже исчезаю.

Не хочу уходить вот так, но боюсь, после сегодняшних открытий лучше долго не задерживаться. На секунду, когда мы с Шейном стояли друг против друга, я испугался, что он меня вообще не выпустит.

— Спасибо за все, — бормочу и осторожно продвигаюсь к двери.

Шарлотта опять деликатно фыркает:

— Увидимся, как только тебе опять станет худо.

Бринн шагает молча до самых ворот.

— Надо же, — шепотом произносит она, когда я открываю задвижку и мы выходим за ворота, — насыщенный вечерок выдался. — Я молчу, и она добавляет, оглядываясь на дом: — Думаешь, Шейн что-то слышал?

— Без понятия, — пожимаю плечами.

— Я оставила маши…

Тут я спотыкаюсь о корень и лечу на землю. Бринн хватает меня за руку, пытаясь удержать. Куда там! Мы падаем оба.

— Ай! — вскрикивает она, перекатывается на бок и садится на корточки.

Я так и лежу, словно не в себе.

— В следующий раз, когда будем удирать, не увязывайся за мной, — говорит она и протягивает мне руку. — Хорош валяться. Я понимаю, что ты устал, но отдыхать лучше не здесь.

Бринн помогает мне сесть, на большее сил не хватает, и вместо того, чтобы встать, я притягиваю ее к себе.

— Эй, — говорю, — спасибо тебе. Правда. Даже не знаю… Даже не знаю, смогу ли когда-нибудь пристойно отблагодарить тебя за сегодняшний вечер.

Она удивленно поднимает брови:

— «Пристойно»? Ты хочешь сказать «достойно»?

— Бринн, не порти момент, — бурчу я.

В ее глазах загорается искорка:

— Может, лучше не под забором Шарлотты?

— Пожалуй. — Поднимаюсь на ноги, все еще не выпуская ее руки. — Просто знай, что я тебе жутко благодарен. Меня распирает от желания тебя расцеловать.

Бринн замирает с широко распахнутыми глазами. Ну вот. Еще не хватало, чтобы она подумала… А после моего признания она непременно решила, что я буквально хочу ее поцеловать. Впрочем, я и сам не уверен…

Она быстро приходит в себя и с улыбкой говорит:

— Ты сначала проспись, ладно? Потом благодари.

— Подлить кофе, милая? — Регина подходит с кофейником наготове. Эл семенит рядом.

— Да, пожалуйста, — киваю я.

Она доливает мне, демонстративно не замечая пустой чашки Триппа.

— Я правда раскаиваюсь, — умоляющим голосом произносит он.

— Мы с Элом тебя уже простили, но еще не готовы с тобой разговаривать, — холодно заявляет Регина. Эл между тем утыкается носом Триппу в коленку и виляет хвостом. — Предатель, — ворчит хозяйка, однако, прежде чем вернуться за прилавок, наливает Триппу кофе.