Экспедиция в любовь - Елена Лагутина

Конечно, за неделю дел немало накопилось и дома, а на работе она мало что успеет сделать за те три-четыре часа, которые у нее оставались. Однако пустая квартира наводила сейчас на нее такое уныние, что, несмотря на отвратительную погоду, Маша все же начала собираться на работу.

Было уже довольно холодно — как-никак октябрь на дворе, хотя и начало. Однако осень в этом году была ранней и прохладной. Маша надела любимые джинсы, свитер, натянула короткую замшевую куртку на молнии и, обувшись, со вздохом сняла с крючка висевший на вешалке зонт. Она терпеть не могла это ужасное приспособление и совершенно не умела с ним управляться. Когда она раскрывала его над головой, то немедленно роняла сумку, задевала зонтом ветки деревьев или держала его так, что дождь все равно заливал ее с головы до ног. Поэтому пришлось брать сейчас сумку на длинном ремне, чтобы можно было повесить ее на плечо и по крайней мере не рисковать уронить ее в грязную лужу.

Выходя из трамвая возле самого института, Маша вновь раскрыла зонт и нечаянно столкнулась распахнувшимся над головой куполом с ярко-желтым зонтиком шедшей рядом по тротуару девушки.

— Извините, пожалуйста, — вежливо произнесла она.

— Да ничего, — ответила та.

Высокий голосок показался Маше знакомым, и она заглянула под желтый зонтик:

— Лена? Какими судьбами?

Это действительно была Леночка — та самая, что проходила в этом году практику в экспедиции Рузаева. Маше стало немного неловко от этой встречи — она вспомнила сцену, разыгравшуюся возле того обнажения, где были найдены кости древней амфибии. Впрочем, это пусть Леночке будет стыдно, а не ей. Как еще она могла отреагировать на то, что эта паршивка чуть не загубила ценнейшие находки? Впрочем, все это уже успело забыться, голова у Маши была теперь занята совершенно иными проблемами. Собственно, сейчас она спросила Лену, как она здесь оказалась, совершенно машинально, просто для того, чтобы хоть что-нибудь сказать. Однако Леночка живо откликнулась:

— Я теперь тут работаю! В лаборатории у Анисимова.

— Как же ты будешь и работать, и учиться?

— А я на полставки. По вечерам прихожу три раза в неделю и в субботу на целый день. И заработать могу хоть немножко, и практика будет. Мне трудовую книжку оформили, и после окончания института у меня уже стаж будет.

— Да-да, это хорошо, — почти не слушая ее, пробормотала в ответ Маша, занятая собственными мыслями. — У Анисимова, говоришь? Он хороший специалист, да и вообще дядька неплохой, добрый. Повезло тебе.

Войдя в просторный вестибюль научно-исследовательского института, Маша поднялась на второй этаж, в лабораторию Скворцова, а Леночка свернула направо, в другое крыло, и Маша моментально забыла о ее существовании.

Напряженная работа приближалась к концу. Еще быстрее, казалось, приближались сроки отправки материалов, но Маша все же надеялась успеть завершить свой труд. А дома все было по-прежнему — равнодушное молчание Мишки, оживленный щебет дочки, каждый день непременно делившейся с родителями школьными новостями.

В понедельник Маша собиралась на работу с особым чувством. Ей казалось, что остается еще масса недоделанных вещей, а выяснилось, что все уже готово к конкурсу и пора отправлять материалы — тем более что вторник был последним днем отправки. Сегодня нужно было распечатывать все, что Маша с деятельной помощью профессора Скворцова успела сделать, и отправлять в Англию.

Она с каким-то странным любопытством держала в руках все эти бумаги с ровными черными строчками текста, разноцветные карты и таблицы — как будто она видела все это в первый раз, а не составляла сама.

— Иннокентий Ильич, — сказала она под вечер своему руководителю, — мне кажется, что ничего еще не сделано, все в совершенно сыром виде и отправлять это на конкурс — верх наглости.

— Это, Машенька, в порядке вещей, — отозвался профессор, глядя на нее поверх очков. — Вот поучаствуете во всей этой научной возне подольше, поездите по конференциям да симпозиумам, тогда и поймете, что любой материал всегда кажется недоработанным. Я, конечно, не хочу сказать, что эту тему мы с вами полностью освоили, над ней еще трудиться и трудиться несколько лет как минимум. Но вот для конкурса все это прекрасно подходит, и не сомневайтесь.

— Ну, в любом случае отступать я не собираюсь, — устало улыбнулась Маша.

— И правильно, Машенька, правильно! Кстати, должен вас предупредить: у вас объявился серьезный конкурент, судя по тем слухам, которые до меня дошли.

— А я почему ничего не слышала?

— Ну, Машенька, согласитесь: мои связи в научных кругах несколько более обширны. А конкурента вашего, если не ошибаюсь, вы должны знать. Он, по-моему, вместе с вами учился и сейчас достиг, говорят, немалых успехов.

— Кто же это?

— Некто Шувалов. Вадим, кажется, если я имя не перепутал.

Маша махнула зажатой в руке таблицей:

— А, да, я в курсе, что он приблизительно той же темой занимается, что и я. Ну, мы еще посмотрим, кто достиг большего — я или он.

Маша с профессором засиделись в лаборатории до позднего вечера. За окнами давно уже было темно, а они совершенно забыли о времени, вновь и вновь перечитывая текст Машиной конкурсной работы и сверяя многочисленные таблицы. Оба полностью погрузились в чтение, и в наступившей тишине особенно резко прозвучал телефонный звонок.

— Маша, ты? — услышала она в трубке голос мужа. — Ты еще на работе? Меня Ксюша просила позвонить, она беспокоится, что тебя так долго нет.

«Ксюша беспокоится, — с неудовольствием подумала Маша. — А он сам, стало быть, не беспокоится. Ну, спасибо за такую заботу, дорогой муженек».

Вслух же она произнесла:

— Мы уже скоро заканчиваем. Скажи Ксюхе, что я через час буду дома.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя встретил? Уже темно, — сухо предложил Михаил.

Маша столь же сухо ответила:

— Спасибо, не хочу. Доберусь сама.

— Как хочешь, — последовал равнодушный ответ.

«Действительно, что ли, он себе любовницу завел? — пронзила Машу неожиданная мысль. — Наверное, правда. Иначе почему это он вдруг стал таким странным, да и из дома бежит каждый выходной? Ох, только этого мне сейчас еще и не хватало… Нет, все это нужно выяснить, нужно поговорить с ним еще раз… Только не сейчас. Потом, чуть попозже».

— Бегите, Машенька, домой, — заботливо посоветовал ей Иннокентий Ильич.

— Нет, ну как же — нужно же все еще раз просмотреть.

— Деточка, ну пощадите старика, — шутливо взмолился профессор. — Я уже ничего просто не соображаю, да и вы, наверное, тоже.

— Честно говоря, да, — смущенно кивнула Маша, которая только теперь, оторвавшись на минуту от работы, поняла, как она устала.

— Так лучше мы с вами завтра с утра, на свежую голову, все просмотрим, да сразу и отправите свои материалы. Идите, Машенька, идите домой, вас там уже заждались. Да и на меня жена ворчать будет — мол, опять до ночи в лаборатории просиживаю. Все, все, собирайтесь!