Последний самурай - Андрей Воронин

Дойдя до угла дома, он остановился и пошел в обратную сторону. Спрятанная под суйканом наплечная кобура вобрала в себя тепло его тела и теперь пригревала левый бок, словно под одеждой у Рю лежал свернувшийся клубочком котенок. Повернув голову, Рю посмотрел на плескавшееся под обрывом море. Над морем висела туманная кисея, сквозь которую едва проглядывала свинцово-серая поверхность воды с белыми барашками волн. Приближалась пора осенних штормов, и сбросившая обманчивый летний наряд природа понемногу приобретала свой истинный вид — суровый и неприветливый. Где-то там, под свинцовой толщей воды, покоился мертвый араб. Рю дотронулся кончиками пальцев до пластыря на левой скуле и усмехнулся: ничего, арабу все равно хуже. Рыбы, наверное, уже успели основательно объесть его лицо и руки, так что, когда тело выбросит на берег штормом, опознать араба сумеет разве что его хваленый Аллах. Американского солдата, которого убил Рю, опознали только по одежде да по именному жетону на шее — все остальное съели жирные камчатские крабы…

Напротив мыса стояло на якоре какое-то судно — какое именно, отсюда было не разглядеть. Рю вспомнил, что оно болтается здесь уже давно, и на всякий случай сходил в дом за морским биноклем. Отрегулировав резкость, он увидел небольшой траулер, на палубе которого суетились микроскопические фигурки в оранжевых непромокаемых плащах — кажется, собирались поднять трал. Рю опустил бинокль. Траулер не представлял никакой угрозы, да и вообще наблюдение за морем не входило в обязанности Рю. Отрезок береговой линии, принадлежавший господину Набуки, был отлично защищен со стороны моря и в случае необходимости мог выдержать любое нападение, исключая разве что массированный штурм.

Штурмовать резиденцию господина Набуки конечно же никто не собирался. Такое просто никому не могло прийти в голову. Другое дело — шпионы, всевозможные любители подсмотреть или подслушать какой-нибудь секрет богатого и могущественного человека, чтобы потом выгодно продать его тому, кто больше заплатит. Эти люди способны проявлять настоящие чудеса хитрости и пронырливости, пытаясь проникнуть туда, где в них никто не нуждается. Рю считал, что таких людей нужно просто убивать, дав им предварительно забраться подальше и проявить свои нечистые намерения. Однако сам господин Набуки придерживался иного мнения, да и Сабуро, его правая рука, так опозорившийся во время памятного инцидента на яхте, но при этом ухитрившийся сохранить расположение хозяина, строжайше запретил Рю всяческую самодеятельность. «Делай только то, что тебе велят, парень, сказал Сабуро. — Не забывай, что ты до сих пор в розыске. Один неверный шаг, и ты погубишь и себя, и господина Набуки.» К сожалению, приходилось признать, что Сабуро прав.

Впрочем, Рю нравилось жить в загородном доме господина Набуки. Единственное, что его угнетало, это вынужденное безделье. Прогулки по террасе с пистолетом под мышкой, как ни крути, трудно назвать работой. Тренировки на татами, упражнения в стрельбе и владении холодным оружием скрашивали однообразие теперешней жизни Рю, но ему хотелось настоящего дела, в котором он мог бы проявить свою преданность господину Набуки.

Сквозь свист ветра в оголившихся ветвях и заунывный перезвон бамбуковых колокольчиков до Рю донесся какой-то посторонний звук. Прислушавшись, молодой охранник понял, что слышит шум двигателя и шелест шин по слежавшемуся гравию. Кто-то подъехал к воротам усадьбы, понял Рю. Спустя мгновение его догадка подтвердилась: раздался гудок автомобильного сигнала, и сразу же лязгнули, открывшись, створки ворот. Рю обогнул угол дома и увидел старый черный лимузин, плавно подкативший к парадному крыльцу. Машина остановилась, из нее торопливо выбрался Сабуро и с почтительным полупоклоном распахнул заднюю дверцу. Это было впечатляющее зрелище: старая, роскошная, идеально сохранившаяся машина, старый слуга в форменной куртке и фуражке и величественный обломок империи на заднем сиденье. Империя была для Рю пустым звуком, когда-то прочитанной страницей из учебника истории, и ему было трудно поверить, что и господин Набуки, и Сабуро жили во времена императора и хорошо помнят события тех далеких дней.

Он досмотрел величественный спектакль до конца и, когда господин Набуки выбрался наконец из машины, бегом вернулся на свой пост. В доме было достаточно прислуги, чтобы встретить хозяина; что же до Рю, то он был обязан охранять задний двор и террасу. Словом, делай что ведено, и никакой самодеятельности.

Побродив по террасе еще минут десять, он окончательно замерз и, чтобы согреться, решил отработать несколько ударов, которым обучил его лично господин Набуки. Когда Рю впервые вышел с хозяином на татами, он все время напоминал себе, что нужно быть осторожным, дабы не причинить господину Набуки вреда. К его огромному удивлению, выяснилось, что господин Набуки, невзирая на свой преклонный возраст, был отменным бойцом. Там, на яхте, он мог бы в два счета справиться с тем бешеным арабом — один, без посторонней помощи и намного быстрее, чем это получилось у Рю, Сабуро и стюарда. Поначалу Рю даже немного обиделся: зачем, в таком случае, господину Набуки телохранители, которых он превосходит во всем, вплоть до владения боевыми искусствами? И, лишь успокоившись и как следует поразмыслив, он понял, что так и должно быть. В конце концов, то, что глава крупной фирмы или просто богатый человек способен самостоятельно вымыть пол у себя в доме или приготовить обед, не означает, что он должен заниматься этим с утра до вечера. Если господин Набуки в его почтенном возрасте и при его общественном положении начнет драться на улицах, то что же тогда, спрашивается, станут делать Сабуро и Рю? Чем они будут зарабатывать себе на жизнь?

Постепенно Рю согрелся, а потом и увлекся боем с воображаемым противником. Он раскраснелся, дыхание его сделалось отрывистым. Он забыл обо всем, целиком отдавшись воображаемой схватке, и сильно вздрогнул от неожиданности, когда на его плечо вдруг легла чья-то крепкая сухая ладонь. Не успев еще прийти в себя, он резко обернулся и нанес тому, кто стоял у него за спиной, стремительный прямой удар кулаком. Удар был мастерски блокирован, рука Рю попала в хитроумный замок, и в следующее мгновение он, зашипев от боли в локте и плече, упал на одно колено.

— Ты утратил бдительность, мальчишка, — сказал Сабуро, продолжая выкручивать ему руку, так что Рю приходилось все ниже пригибаться к полу. Чем ты здесь занимался? Это все равно что уснуть на посту. Я предупреждал тебя, сопляк: смотри в оба.

— Я отвлекся только на минуту, — с трудом выдавил из себя Рю. Он уже стоял на холодных каменных плитах обоими коленями, упираясь лбом в пол террасы. Боль в плече была невыносимой, а проклятый Сабуро все выше задирал его попавшую в капкан руку.

— Я стоял у тебя за спиной три с половиной минуты, — бесстрастно ответил Сабуро. — А что, если бы это был не я, а наемный убийца? Ты был бы уже мертв, деревенский дурень.

Рю изо всех сил стиснул зубы, решив, что больше не проронит ни звука, даже если Сабуро совсем вырвет его руку из плеча. Пускай! Этот старик ждал случая поквитаться с ним с того самого дня на яхте. Рю был свидетелем его слабости; господин Набуки прочил Рю на его место; и стоит ли удивляться, что Сабуро сразу невзлюбил молодого и более сильного соперника? Более сильного?.. Теперь, стоя на коленях в унизительной позе, Рю склонен был в этом усомниться. А ведь он считал тот удар неотразимым и думал, что владеет им в совершенстве…