Проклятие Гиблого хутора - Лана Синявская

Темнота возле их ног зашевелилась, и в круге света появилось Вилькино лицо, слегка помятое, но вполне живое. Он что-то сказал – я не расслышала, – но догадывалась, что он мог произнести в такой ситуации. Это означало, что он также рад меня видеть.

Пока спускались Машка и колдун, я успела осмотреть друга и пришла к выводу, что падение ему не слишком повредило. Очевидно, спуск, расположенный по спирали, смягчил падение.

– Дьявольское устройство, – пожаловался Вилли, ощупывая большую шишку на голове.

– Думаю, это тот самый котлован, куда через раздвижной пол барин сбрасывал слишком любопытных гостей.

– Но ведь Вилли не пострадал, – удивилась Машка.

– Так и было задумано, – кивнул Рома. – Пример извращенного чувства юмора хозяина замка. Его забавляло, что жертва умрет не сразу, а только после того, как хорошенько помучается. Выбраться отсюда невозможно.

– А как же мы?!

– Ну, у нас есть запасной выход, – он с улыбкой кивнул на свисающую сверху веревку. Надеюсь, Ян хорошо ее закрепил. – Кроме того…

Колдун, стоявший в обнимку с колдовской книгой, вдруг с криком отбросил ее от себя. Уже в полете она вспыхнула и, рассыпая вокруг голубые искры, словно гигантская петарда, упала на каменный пол, вертясь и громко шипя.

– Тушите ее! – завопила Машка и первой бросилась вперед, но Роман успел поймать ее за шиворот.

Машка немного посучила ногами в воздухе и затихла, глядя на яркий свет догорающего фолианта. Лицо ее исказила такая мука, что оно сделалось неузнаваемым и страшным.

Но еще страшнее было то, что нас окружало, и что до сих пор скрывала кромешная тьма. Лучше бы она так и оставалась кромешной.

В подземелье мы были не одни. У нас оказалась довольно большая компания. Со всех сторон на нас смотрели лица. Множество лиц. Казалось, они улыбались, но это были мертвые улыбки, напоминающие оскал. Ссохшаяся кожа так плотно обхватывала черепа, что казалось – она вот-вот лопнет.

Мумии!

Они были повсюду.

Я зацепилась взглядом за тело мужчины с судорожно сведенными у горла руками. От него мало что осталось. Труп полностью истлел, так же, как и одежда на нем. В пустой глазнице деловито копошилась какая-то длинная, юркая, маслянисто поблескивающая тварь.

Десятки, сотни человеческих останков лежали, сидели, стояли вдоль стен в самых причудливых позах. Нетрудно было догадаться, что эти люди умерли в страшных мучениях от голода, жажды и страха.

Страх сковал и нас.

Когда погас свет, мне стало казаться, что во мраке мертвецы крадутся к нам, протягивая иссохшие, костлявые руки. Они вот-вот коснутся нас.

Кто-то закричал.

Вспыхнул свет – Роман включил запасной фонарь. Яркий луч уперся в три скрюченные человеческие фигурки. Судя по одежде, это были мужчина, женщина и ребенок. Перед ними лежала вытянувшаяся в струнку собака с оскаленной пастью. Животное до последнего пыталось защитить своих хозяев от неведомой опасности и погибло вместе с ними.

Что-то шевельнулось справа от меня, почти под самым жерлом каменного колодца. Труп, до этого смирно лежавший на спине, вдруг шевельнулся, как будто пытаясь подняться.

Это было слишком. Мы заорали хором и бросились врассыпную, натыкаясь друг на друга.

Все, кроме Вилли.

– Ну все, – прорычал он. – Щас я ему устрою!

Он ринулся на мумию, но споткнулся о конец веревки и рухнул прямо на мертвеца. Тело мумии мгновенно рассыпалось, а Вилли подскочил как ужаленный, судорожно отряхивая с себя столетний прах.

Но это еще была не трагедия.

Падая, Вилли инстинктивно ухватился за веревку и… оборвал ее.

– Кажется, мы попали, – неловко улыбнулся приятель.

– Нам конец! – заголосила Эльза! – Книга сгорела, веревка оборвалась! Мы сдохнем в этом вонючем подземелье!

– Не паникуй! – прикрикнула я на истеричку.

– Да пошла ты! – разбушевалась она. – Посмотри вокруг! Все эти люди! Думаешь, они остались бы тут умирать, если бы могли выбраться?!

– Нужно искать, – твердо сказал Роман. – Умереть мы всегда успеем.

– Разуй глаза, – посоветовал Вилли. – Нам и вправду крышка, черт.

– Батарейка садится, – сказал Роман, не обращая внимания на упреки, – нужно успеть осмотреться.

Надежда умирает последней. Мы послушно разбрелись по залу, стараясь не замечать искаженные лица умерших в муках людей.

Очень скоро обнаружилась дверь – гигантские ворота из проржавевшего железа, украшенные арабесками. Она была буквально завалена телами. Люди до последнего надеялись на спасение и штурмовали предполагаемый выход, но так и не смогли ее открыть.

Это конец.

Надежда на спасение таяла вместе с тускнеющим светом фонарика. Дальше – темнота. Потом – смерть. Самая ужасная, какую только можно придумать: медленная и мучительная. Я представила, как буду лежать в бреду, облизывая пересохшие от жажды губы посреди этой душной, вонючей темноты, в окружении высохших тел тех, кто прошел этот путь столетия назад, и заплакала.

Слезы казались горькими на вкус и я, давясь, глотала их снова и снова.

Сколько мне осталось? День или неделя? Хорошо бы поскорее.

Нет, ну, нормально, да? Меня не утопила русалка, не убили бандиты, не порвал в лоскуты «лесник» и не спалил дотла огненный шар. Так нет же, нужно было залезть в этот чертов колодец, чтобы сдохнуть в этом склепе.

Что там говорил колдун о моем предназначении? Я с надеждой взглянула на свои руки, еле видимые в темноте и прислушалась к своим ощущениям. Ничего. Ничего я не почувствовала. Только пальцы тряслись от озноба.

В полном отчаянии я посмотрела на стену перед собой, прямо поверх плешивых голов тех, что когда-то были людьми, впитывая через кожу их страх, который до сих пор витал в воздухе.

Что-то шевельнулось в нише, будто скользнула какая-то тень. Еще одна змея? Я вздрогнула от отвращения. Пришлось немного подождать, прежде чем у меня хватило смелости посмотреть туда еще раз. Это было то место, где нашло свою смерть семейство с собакой. Осторожно перешагнув через труп животного, я привстала на цыпочки и вытянула шею, чтобы заглянуть в нишу, но не удержалась в таком положении и, чтобы не упасть, оперлась рукой на стену.

Ниша оказалась прямо передо мной, но я по-прежнему ничего не видела. Странная сила удерживала меня на месте, не давая уйти, и подбивала на то, чтобы сунуть в расщелину руку. Да никогда! Ни за что! – думала я, погружая руку в густую, вязкую темень. Пальцы дрожали так, словно я репетировала цыганочку с выходом, но я уже не могла остановиться.

Ладонь ощутила шероховатую поверхность. По крайней мере, здесь было сухо. На дне ниши что-то лежало, что-то продолговатое, мягкое. Похоже, что это…