Проклятие Гиблого хутора - Лана Синявская

– Аааа! – отскочила я назад, почувствовав, что кто-то коснулся моего колена. На крик сбежались остальные. Я глупо улыбалась им, стараясь унять нервную дрожь.

– Что опять не слава богу? – спросил за всех Вилли, но Машка не дала мне ответить, заорав:

– Смотрите! Она что-то нашла!

Кто нашел? Я?!

И правда, пальцы, сведенные судорогой, сжимали какой-то предмет. Похоже на сверток. И когда я успела его схватить?

Роман осторожно забрал у меня находку, развернул истлевшую тряпицу и не удержался от удивленного возгласа:

– Ничего себе. Откуда это?

– Оттуда, – указал я рукой на стену позади себя.

Из трех сидевших там мумий теперь осталось только две. Одна из них куда-то подевалась, наверное, рассыпалась от моих прыжков в длину.

– И какой нам прок от этих бумажек? – недовольно спросил Вилли.

– Большой. Похоже, это указания.

– Именно, – подтвердил колдун. – Оно появилось специально для нас.

– Не бреши, – отмахнулась Машка. – Им тыща лет.

Находка и вправду выглядела совсем древней. Даже свечи, завернутые в лист пергамента, выглядели непривычно – толстые, желтоватые, остро пахнущие пчелиным воском. По странному совпадению их оказалось ровно шесть – столько же, сколько нас.

Свечи означали свет, но все же главным были не они, а шершавый плотный лист старинной бумаги с загадочной надписью: «Нашел одно, найди и другое».

– Хм, а что именно, там не сказано? – с надеждой спросила Машка.

Увы, больше подсказок не было. Оставалось искать, и начать мы решили с ниши.

На этот раз в нее полез Роман и не зря: ему достались кинжал и здоровенный пистолет, усыпанный разноцветными камушками.

– Ух, ты! Вещь! – восхитился Вилли, рассматривая находку.

– И стоит бешеных денег, – вставила Эльза и пояснила: – Это все отец, он обожал старинное оружие. Так что я в этом немного разбираюсь.

– Думаю, для нас его ценность не в деньгах, – заметил Роман.

– Не скажи! – сверкнул глазами Вилли. – А сколько он стоит? – спросил он девушку.

– Не меньше полмиллиона, – прикинула она, – а для коллекционеров типа моего отца, может, и больше. Редкий экземпляр, таких почти не осталось.

– Смотрите! Они исчезают! – ужаснулась Машка, глядя на лист пергамента, который держала в руках.

– Кто?

– Да буквы же! Вот, уже почти ничего не осталось!

В самом деле, прямо на наших глазах строчка исчезла, но на ее месте тут же начали проявляться новые буквы, будто кто-то водил по бумаге невидимой ручкой.

«Стань спиной к тайнику и ударь кинжалом в третье бревно», – вот, что там было написано.

Стену искать не пришлось, но что это были за бревна: огромные, в полтора обхвата, окаменевшие от времени, подогнанные друг к другу так плотно, что казались единым монолитом. По сравнению с этим колоссальным сооружением, кинжал выглядел, мягко говоря, несерьезно. Вряд ли он был способен хотя бы поцарапать эти исполинские стволы.

– Ну, вот оно, третье бревно, – быстро сориентировалась Машка.

– А ты считала сверху или снизу? – уточнила дотошная Эльза.

Мы сверились с пергаментом, но на этот счет там никаких указаний не нашлось.

– Придется действовать наугад, – подытожил Роман.

Начать решили сверху. Вилли, как самый сильный и высокий, взял кинжал и, примерившись, размахнулся. Кинжал просвистел в воздухе, вошел в плотную древесину и застрял там, слегка вибрируя из стороны в сторону.

Мы были готовы ко всему, но ничего не случилось.

– Не прокатило, – почесал затылок Вилли.

– Давайте попробуем еще раз, теперь – снизу, – сказал Роман. – Надеюсь, нам разрешена вторая попытка.

– Можно, я? – прошелестел колдун, неожиданно выступая вперед. Парень так редко открывал рот, что порой мы про него просто забывали и каждый раз вздрагивали, заслышав его негромкий голос.

Роман неожиданно легко согласился и передал право второй попытки Яну. Вилли снисходительно хмыкнул, но возражать не стал.

Взяв кинжал, колдун уставился на него немигающим взглядом, держа острие перед собой на вытянутых руках. Не глядя по сторонам, он подошел к стене вплотную, но и тогда не спешил действовать, беззвучно шевеля губами.

– Ну, чего он тянет? – не вытерпев, прошептал Роман.

Словно услышав его шепот, Ян вздрогнул, занес руку для удара и… легко коснулся третьего бревна самым кончиком лезвия. Его действия развеселили нашего силача, но его смех потонул в адском грохоте: незыблемая с виду стена стала рушиться, как пенопластовая коробка. Толстенные бревна крошились, как вафельные коржи, взметая вокруг клубы вековой пыли.

– Вот уж не думал, что штуковина стоимостью в полмиллиона будет иметь для меня чисто практическое значение, – уважительно пробормотал гигант. – Может, у нее внутри лазерная пушка?

Немного погодя, когда пыль улеглась, мы смогли разглядеть проем, за которым снова была темнота. Наш фонарик приказал долго жить, и мы зажгли свечи. Один за другим, прикрывая пламя ладонями, мы протиснулись в узкий коридор, холодный и очень влажный, и стали медленно продвигаться вперед.

Наши шаги отдавались гулким эхом. Искаженные тени расплывчатыми пятнами плясали на сводчатом потолке, меняя очертания. Казалось, мертвецы из первого зала, не желая расставаться, сопровождают нас целой толпой.

Туннель давал нам новую надежду, но это место все больше внушало суеверный ужас. Наше присутствие не могло вытравить отсюда груз ушедших столетий.

– Здесь могло бы быть и попросторнее, – ворчала Эльза. – Наивная, я-то думала, что подземелья – это так романтично, а здесь только пыль, грязь и – Брр! – мокрицы!

– Ну, почему? – откликнулся Роман. – Вот там, например, очень романтические цепи.

– Интересно, – спросила любознательная Машка, – это деталь интерьера или в них кого-то держали?

– Не хочу тебя огорчать, но… держали.

Я молчала, но мне тоже чудилось, что подземелье пропитано запахами крови. Вторгшись в это подземелье, мы представляли собой инородное тело.

Подземелье нас не принимало.

Единственные часы остановились, и нам трудно было определить, сколько времени мы брели по коридору. Кажется, целую вечность. В конце концов коридор раздвоился.

– Приплыли, – философски заметил Вилли.

– Мда, что называется: налево пойдешь, направо… далее по тексту, – кивнула я. Машуня исподтишка то и дело заглядывала в свиток, которым завладела безраздельно, но у него, видимо, кончился завод. Подсказок ждать было неоткуда.