Летящая на пламя - Лаура Кинсейл

Ярость охватила Олимпию, жгучая ярость, от которой было трудно дышать. Это чувство испепеляло ее душу, жгло изнутри, и казалось, пламя могло перекинуться на любой предмет, до какого бы она ни дотронулась.

До самой последней минуты Олимпия не верила, что Шеридан жив, что он оказался предателем. Как бы Мустафа ни уверял ее, какие бы доводы ни приводил, она выслушивала его, поступала так, как он советовал, но в душе не верила ни единому его слову. Олимпия жила в ожидании чуда, не желая смириться со смертью Шеридана, и в то же время она не могла до конца поверить в его предательство. Она действовала как во сне. Ей грезилось, что она может каким-то чудесным образом отыскать его, и когда это случится, она обретет в капитане Дрейке того мужчину, о котором всегда мечтала.

Но теперь, стоя на палубе в двух шагах от него и глядя ему в лицо — лицо падшего ангела с дымчатого цвета глазами и красивой формы ртом, мрачно сжатым сейчас, — она окончательно простилась со своими иллюзиями.

Герой, которого она любила всем своим существом, не погиб. Нет. Он просто никогда не существовал. А этот тип… этот вор, этот лгун, этот негодяй не был сэром Шериданом Дрейком. В ее душе больше не было любви к этому человеку, он сам растоптал, уничтожил ее, предал огню и пустил пепел по ветру. Но на месте прежнего чувства зародилось новое, не менее сильное — ненависть!

Олимпия зажмурилась, как от яркого света. Когда она вновь открыла глаза, он все так же стоял перед ней, глядя на нее с хорошо знакомым выражением легкого недоумения на лице. Олимпии захотелось задушить его. Шеридан двинулся к девушке, а она в это время от охватившей ее жгучей ненависти не могла даже пошевелиться или что-нибудь вымолвить.

— Прибыли, чтобы распространить идеи демократии среди здешних пингвинов, принцесса? — произнес он.

— Подонок! — бросила ему в лицо Олимпия. Это было самое грубое оскорбление из тех, которые она знала, хотя в данный момент оно казалось ей недостаточно сильным и выразительным.

Шеридан перевел взгляд с Олимпии на Мустафу, который с поразительным спокойствием воспринял тот факт, что их поиски столь неожиданно увенчались успехом. Капитан Дрейк протянул руку ладонью вверх, не сводя глаз со своего слуги. Мустафа шаркнул ножкой, отвесил хозяину два торопливых поклона, а затем вытащил вдруг из-под одеял, в которые был закутан, нитку жемчуга и положил ее в руку Шеридана, приведя таким поступком Олимпию в полное изумление и ярость.

— Одну минутку! — воскликнула Олимпия и, бросившись к Шеридану, попыталась вырвать у него ожерелье. Однако в его руке уже ничего не было.

— Отдайте мне жемчуг! Что вы делаете? Это же мое ожерелье!

Шеридан хмуро взглянул на нее.

— Тихо! — сказал он. — Не затевайте скандал, мэм.

— А я как раз хочу скандала! Где мой жемчуг? Где остальные мои драгоценности? Я…

— Заткнитесь! — прошипел он. — Все в полной сохранности, в надежном месте.

— В таком случае отдайте мне их! Неужели вы думаете, что я буду молчать, чтобы спасти вас от позора? Спасти подлого коварного вора!

— Ради Бога…

— Капитан! — закричала Олимпия, пылая от гнева, так громко, что все взоры невольно обратились на них. — Капитан Уэбстер! Я прошу вас взять этого человека под стражу. Он — вор!

Капитан повернулся к ним, прерывая свой разговор с только что прибывшими на борт его судна моряками.

— Что случилось?

— Он взял мой жемчуг. — Олимпия схватила Шеридана за руку, и ей удалось даже в порыве неистовства заставить его сделать шаг навстречу капитану. — Он положил ожерелье прямо на моих глазах себе в карман. И это после того, как он украл у меня на Мадейре все остальные драгоценности.

— Украл ваши… — Капитан Уэбстер не договорил и нахмурился. — Вы это серьезно, мисс Дрейк?

— Да! Он обманул меня в Фанчеле и завладел всеми моими драгоценностями. А только что этот человек отнял у меня… вернее, у Мустафы, мое ожерелье. Обыщите его, и вы найдете жемчуг!

— Не надо так волноваться, мисс! Успокойтесь. — Капитан пригладил выбившуюся прядку своих легких седых волос надо лбом. — Это какое-то недоразумение. Бедняги долго пробыли на скалистом необитаемом острове, несколько дней назад у них кончились продукты. Может быть, этот парень просто немного спятил? Эй, дружище, как тебя зовут?

Шеридан прислонился к борту и, скрестив руки на груди, окинул Олимпию взглядом, в котором сквозили досада и раздражение. На его губах играла мрачная улыбка.

— Дрейк, Шеридан Дрейк, сэр. А эта женщина, как я понял, опять выдает себя за мою сестру.

— Выдает!.. — изумленно ахнула Олимпия и потеряла дар речи.

— Так вы знакомы друг с другом? — удивленно спросил капитан Уэбстер, переводя взгляд с Шеридана на Олимпию, и его лицо заметно помрачнело. — В таком случае что все это значит? Что это за история с обманом?

— Это был даже не обман, — воскликнула Олимпия, — а самая обыкновенная кража. Могу я с вами поговорить с глазу на глаз, капитан? Я постараюсь вам все объяснить.

Капитан Уэбстер поколебался немного, оглянувшись вокруг и видя горящие любопытством глаза своих матросов и бородатых моряков затонувшего судна.

— У меня нет времени на разговоры. Я должен в первую очередь позаботиться об этих людях, разместить их на корабле, накормить, а также отправить продукты питания на остров, где заночуют остальные матросы с потерпевшего кораблекрушение судна, поскольку уже стемнело.

— Да, конечно, я все понимаю, но он — вор! Я клянусь вам, что этот человек украл мои драгоценности стоимостью в несколько тысяч фунтов, а только что отобрал мой жемчуг! Если его немедленно не посадить под замок, то неизвестно, что еще он вздумает стащить.

— Простите меня, мисс… гм! — Уэбстер замялся и кашлянул, — …мисс Дрейк, вы слишком резки. Ведь у нас еще нет никаких доказательств…

— Обыщите его! Выверните его левый карман, и там вы найдете мой жемчуг.

— Эй! — Один из спасенных моряков, тот, который был одет в капитанский китель не по росту, внезапно бросился к Уэбстеру, схватил его одной рукой за грудки и приставил к подбородку дуло пистолета. — Обыщи его, живо!

Старпом «Федры» кинулся было на помощь к своему капитану, которому угрожала серьезная опасность, но два моряка из экипажа потонувшего корабля сбили его с ног, и все трое покатились по палубе. Через несколько мгновений один из двух бородачей встал, вытирая с довольной ухмылкой окровавленный нож о свой сюртук. Старпом «Федры» лежал на палубе ничком, совершенно неподвижно. Второй бородач пнул тело помощника ногой. Тот не пошевелился. На палубе стало вдруг так тихо, что были слышны только завывания ветра да скрип фонаря, раскачивающегося на мачте.

— Кол! — крикнул человек, угрожавший расправой капитану Уэбстеру, и показал подбородком на Шеридана. — Раздень его. И найди у него жемчуг. А ты, Билл, пройдись по каютам, обыщи весь корабль и прикончи всех офицеров. Живо! Да не вздумай трогать матросов, они нам еще пригодятся.