Дочь куртизанки - Клаудиа Дэйн

– Да, полагаю, что вы правы, – заворчал Уэстлин. – Хотя я надеялся, что вы подождете до конца сезона.

– Судьба редко учитывает наши предпочтения.

– Завтра в полдень мне не совсем удобно. – Руан догадался, что ему действительно неудобно, поскольку Уэстлину в полдень, возможно, придется быть на свадьбе сына. – Давайте договоримся на пятницу, если не возражаете. К тому времени бумаги будут готовы.

– Тогда в пятницу, – согласился Руан, отходя на шаг от Уэстлина и, как он надеялся, от сплетен про него. Он заметил, что за последние несколько минут леди Дэлби не один раз бросила на него холодный взгляд.

– Должен признать, что я доволен, лорд Руан. Я почти ожидал, что вы спросите то, что хочет знать каждый. Вы, должно быть, заключили, что в мой план относительно Эшдона входит София Дэлби и ее черноволосая дочь, так же как и вы, хотя и косвенно.

– Вообще-то, лорд Уэстлин, – произнес Руан приятным голосом, – я предпочитаю жить своей жизнью в сторонке и признаю, что жизнь мужчины – его личное дело. До свидания, сэр. – Он слегка поклонился и оставил Уэстлина в его углу.

Конечно, ему хотелось узнать, что связывало Софию и Уэстлина, но он не желал слушать версию Уэстлина. Руан предпочитал взгляд со стороны, это давало ясное и непредвзятое отношение к событиям.

Руан нарочно прошел мимо Софии и лорда Ставертона, когда уходил. София старательно проигнорировала его. Руан улыбнулся, надевая шляпу. Только женщина, сильно чувствующая мужчину, может позволить себе полностью проигнорировать его.

Теперь, возможно, он сумеет что-то сделать, чтобы спасти Софию от лорда Уэстлина. Если честно, она не похожа на женщину, которая нуждается в том, чтобы ее спасали. Он подозревал, что у него будет достаточно времени попытаться это сделать.

– Помогите, спасите меня, – прошептала Каро, поправляя шов на правой перчатке.

Эш посмотрел на нее из своего угла кареты Уэстлинов и нахмурился. Как ни странно, но это показалось ей забавным. Проблема с Эшдоном была в том, что все, что делал он, она находила странно привлекательным и даже неотразимым.

– Кто-нибудь, – монотонно произнесла она, – спасите меня.

– С кем вы разговариваете? – удивился Эшдон.

– Ни с кем. Просто хочу честно позвать на помощь, хотя помощи ждать не от кого. Такие вопросы задают после похищения. Хочу держать голову высоко и смотреть своим детям в глаза, когда буду пересказывать эту историю. Прости меня, Боже, но я должна признаться своей будущей дочери, что добровольно пошла с мужчиной, который развратил меня и опозорил мое доброе имя.

– И этот мужчина я?

– Кто же еще?

– Я также отец этой будущей дочери?

Каро подняла брови и руки так, словно ясно хотела сказать: «Кто же еще?»

– Никто не хочет услышать мой вариант событий? – спросил Эш, и на его губах появилась едва заметная улыбка.

– Надеюсь, никто.

– В таких ситуациях этого не делают, – спокойно произнес Эшдон. – Всегда о мужчине думают самое плохое, а о женщине только самое лучшее.

– Хотите сказать, что похитили именно вас?

– А по-вашему, это не так?

В темноте кареты она едва могла разглядеть его черты, и он, кажется, улыбался.

– Боюсь, мне придется сообщить вам, лорд Эшдон, что в таких делах всегда невинно пострадавшей считается женщина.

– Невинно, в этом сомнения нет. – Он сложил руки на груди и вытянул ноги так, что они почти переплелись с ее ногами, – совершенно непристойно. Она почувствовала, что ее сердце сделало три сильных удара. – Вы так невинны, что, похоже, даже не поняли, что теперь вы совершенно пали.

– Не поняла? Я полностью осознаю, что полностью опозорена. Поверьте, лорд Эшдон, девушка не покидает классную комнату, пока окончательно не поймет, что мужчина способен опозорить ее Доброе имя.

– Похоже, вы совершенно спокойно к этому относитесь.

– Вы так считаете? – удивилась она. – Еще один результат моего образования, осмелюсь признаться.

– Возможно, вам стоит снова позвать на помощь, – тихо произнес он.

– Зачем?

– Затем, что я только что решил поцеловать вас.

Сердце у нее снова встрепенулось и заколотилось так сильно, что она решила больше не считать его удары, а потом оно упало куда-то вниз и рассыпалось на мелкие кусочки.

– Как вы спокойны, – сумела прошептать она.

– Надеюсь. В конце концов, я владелец.

Ее сердце ожило.

– Не уверена.

– Это ожерелье, Каро, – выдохнул он. – Это ожерелье у вас на шее дает мне все права на вас. – Как это унизительно. – Никогда не снимайте его. Никогда, пока я сам не сниму его с вас.

– Как знак собственности? – резко спросила она. – Не думаю так!

– Именно как знак собственности, – подтвердил он. – Я вас купил Каро, и если будете хорошо себя вести, то даже женюсь на вас.

– Даже женитесь на мне! – возмутилась она. – Я опозорена, лорд Эшдон. Да вы просто обязаны на мне жениться!

– Как я сказал, вы слишком наивны, чтобы сохранять спокойствие и не понимать, что ваша жизнь у меня в руках. А это напоминает, что мне бы хотелось снова держать в своих руках вашу грудь. Прошу вас, снимите корсет.

– Ни за что! – сказала она, а сердце при этом опять бешено заколотилось. Он не хотел на ней жениться? – А что вы имели в виду, говоря, что даже готовы жениться на мне? У Гайда ваши заявления были совершенно определенны как в прямом, так и в переносном смысле.

– Ради вашей мамы, да. Не притворяйтесь, Каро, что ничего не знаете о вражде между моим отцом и вашей матерью. Ради чего все это, – он развел руками, словно желая охватить карету, их обоих и весь Лондон, – если не ради них?

О боже!

– Но вы сказали, что готовы жениться на мне, – произнесла она жалобным голосом, не в силах сдержаться. Она сама себе не нравилась за то, что не могла контролировать себя во всем, что было связано с лордом Эшдоном. – Вы сказали моей маме.

– Сказал также своему отцу ради сплетен, которые наверняка переполнили дом Гайда после нашего ухода. Уверен, что ему очень не понравилось.

– Ваш отец всегда чем-то недоволен? – Она чувствовала, как жемчужины обжигают кожу на груди, но не рискнула ослушаться Эшдона и снять их.

– Думаю, это раздосадует его больше прежнего, – сказал Эшдон. – Вы собираетесь спустить корсет или нет?

Он снова за старое?

– Нет, ни за что, – ответила она, преодолев желание обхватить руками свою грудь. Она не собиралась терять самообладание, но хотела действовать логично и рационально. Надо быть разумной, как и положено в цивилизованном мире. Какая жалость, что в данный момент Эшдон ведет себя так нецивилизованно. – Хотите сказать, что сообщили отцу о женитьбе на мне только для того, чтобы позлить его?