Западня Данте - Арно Делаланд

— Добрый вечер, моя Домино. Счастлив видеть, что вы решили прийти…

— Я не могла отказаться от приглашения мессира Викарио, мой друг. И не спешите называть меня Домино: я ведь еще не сказала вам «да». Я существо независимое, и идея работать на Тайных мало соответствует моему нраву.

Черная Орхидея улыбнулся еще шире:

— Да полноте, вы идеал. Но, ни в коей мере не желая покушаться на вашу независимость, все же прошу вас поглядывать по сторонам. Быть может, вам удастся узнать что-то, могущее поспособствовать благому делу… В конце концов, тут полно народу и языки развязываются…

В прикрытых маской глазах Лучаны мелькнул веселый огонек.

— Ну конечно, я о вас думаю. С некоторых пор я стала маленькой святой во имя республики. И кто знает, быть может, вы еще раз подумаете над моим предложением?

Пьетро не ответил. Лучана рассмеялась и пошла прочь:

— До скорой встречи, мой ангел.

Пьетро смотрел ей вслед. Нет, эта женщина совершенно определенно знает, что делает. Но он по-прежнему ощущал в ней некую скрытую печаль. Перед его мысленным взором промелькнул образ нежной Анциллы Адеодат. Чем она сейчас занимается? Скучает по нему или по своему морскому офицеру? Может, капитан вернулся? Другое тело, другие удовольствия… Удовольствия, от которых Пьетро отныне отказывается ради прекрасной Анны Сантамарии. И когда он вспомнил об их последнем свидании, столь кратком и необычном, его сердце затрепетало. Вот что ему нравится. Страсть, опасность. Ощущение, что живешь. Ах, он совершенно определенно предпочел бы заняться кое-чем другим, нежели околачиваться тут, среди все прибывающих анонимных гостей.

Когда все приглашенные наконец явились, Андреа Викарио произнес приветственное слово, и гости заторопились к буфету. Затем Викарио открыл бал. И пары закружились в пикантных менуэтах. Оркестр заиграл живее. Люди смеялись, мужчины волочились за дамами, нашептывая что-то им на ушко, приобняв за талию или осыпая комплиментами. Лучану моментально окружили кавалеры. Посол продолжал вещать слушательницам, которыми его обеспечили, те подшучивали над его промахами, когда он изъяснялся на итальянском. Мэтр Дампьер, прищурившись, изучал полотно Веронезе, висящее между двумя статуями рабов. Крытая галерея Викарио превратилась в сад наслаждений. Разговоры становились оживленнее, отовсюду неслись радостные восклицания, все более и более громкие. Танцы непрерывно следовали один за другим. Гости разбились на группы, некоторые направились в соседние залы.

Пьетро крутился возле сьера де Вилльдьё.

— По-моему, вы, мадам, обладаете таким шармом, что способны затмить самых красивых женщин Европы, — вещал посол какой-то таинственной брюнетке. — А я уж в этом разбираюсь, поверьте… Ну а вы, — повернулся он к блондинке, обладавшей сногсшибательной улыбкой, — вы — ее отражение в тени, точнее, глядя на золото ваших волос, я бы сказал, что вы не отражение, не тень, а солнечный и чудесный двойник. Так что у меня перед глазами две звезды, два солнца, и я не знаю, которая из вас ярче. Две зад… э-э… две стороны одной медали, каждая из которых стоит всех сокровищ мира. Так представьте себе мое затруднение, дамы: как выбрать между водой и пламенем? Быть может, вы дадите мне отведать того и другого?

Он разразился смехом, прикрыв ладонью рот. Стоящие перед ним куртизанки жеманно присели в реверансе. Праздник шел своим чередом, стояла уже глухая ночь. Игра длилась еще какое-то время, затем посол, оглядев зал, прикинул, что вскоре сможет покинуть галерею и удалиться в комнату за занавески. Уверенный в легкой победе, он с нетерпением вычислял нужный момент. Последний сюрприз Викарио еще сильнее подстегнул пирушку. Он приказал развязать умело спрятанные на потолке сетки, и на гостей посыпался цветочный дождь. Белые и красные лепестки роз усеяли мраморный пол. Возобновились танцы, народ снова устремился к буфету. Гости с хохотом кидали друг в друга рис, конфетти и серпантин, скользили в лужах пролитого вина. Внимательные слуги расторопно ликвидировали последствия неловкости разошедшихся гуляк.

«Так, — подумал Пьетро, — при таком раскладе я, похоже, далеко не продвинусь…»

За два часа до рассвета посол все еще щеголял перед аудиторией, распустив хвост. Гости к этому времени потихоньку рассосались кто куда. Никто уже не танцевал, хотя оркестр периодически что-то наигрывал. Уставшие музыканты не особо терзали свои скрипки. Активность схлынула так же быстро, как возросла в начале вечера. Группы по двое-трое тихо о чем-то беседовали возле занавесей, но зал начал пустеть. Даже салоны обезлюдели. Некоторые гости откланялись, другие укрылись в комнатах и альковах. Андреа Викарио подготовил много помещений для любовников на одну ночь. Наконец посол, прихватив обеих венецианок, тоже исчез за драпировками. Пьетро, вынужденный ходить кругами и наблюдать, вычислил половину агентов Сорока. Следуя за послом, он кивнул коллегам. И еще успел заметить Эмилио Виндикати, за все это время ни разу не покинувшего вестибюль.

Пьетро перешел в салоны. Положив руку на один из диванов, он прислушался и уловил шепот и вздохи. Заглянув за кресло, он увидел лежащую на толстом ковре женщину, над которой трудился призрак в маске. С порозовевшими от удовольствия щеками женщина улыбалась, поглаживая спину любовника. Пьетро поднял бровь. Чуть дальше возвышался еще один мужчина, спрятав лицо в занавеску, а перед ним на коленях стояла куртизанка.

Посол поднялся на второй этаж, в отведенные ему покои. Пьетро взлетел по лестнице и увидел, как француз исчезает за дверью вместе с венецианками. Устало вздохнув, Виравольта подошел к закрывшейся двери. Ну вот, он опять подслушивает. Промелькнули воспоминания об отце Каффелли в доме Конгарини и стихи из «Менуэта теней». Он снова вздохнул. Вот он стоит, уставясь на носки своих изящных башмаков, изображая стража у дверей посла, которого не слишком уважает. Он, Черная Орхидея! Пьетро Луиджи Виравольта де Лансаль превратился в ливрейного лакея! Так вот на что он время от времени обрекает бедолагу Ландретто! Он вдруг ощутил к слуге глубокое сочувствие, оценив жестокость своего обращения. Виравольта потер затылок.

Скоро придет пора возвращаться домой. Кто-нибудь его тут сменит, и баста.

Все виденные им на завершившемся празднике маски крутились у него в мозгу. «Маски…» Отупляющий маскарад казался ему весьма подходящим аналогом ситуации, в которой он находился в последние дни.

«Карнавал».

Он услышал стоны и нервно дернулся.

Новые стоны и вопли.

Но на сей раз вовсе не удовольствия.

И узнал голос Лучаны.

«О нет!»

Она звала на помощь.

Пьетро мгновенно очнулся, отчаянно пытаясь вычислить, откуда исходит крик. Распахнув настежь какую-то дверь, он увидел оседлавшую любовника женщину. Лицо ее было в маске. Он распахнул еще одну дверь, потом следующую…

И замер.

К нему повернулся какой-то мужчина, стоявший на одном из выходящих на канал балконов. На лице трехцветная маска, черная накидка на голове, спадающая на плечи. Завидев Пьетро, он резко отпрянул. Плащ взметнулся за его спиной, и незнакомец прыгнул, с поразительной ловкостью уцепившись за решетку, а потом за камни фасада. Пьетро бросился вперед и вскрикнул. Лучана висела внизу, привязанная к балкону, и приглушенно стонала. К ее ногам мужчина привязал набитую камнями сетку, которую ей не удавалось сбросить. Она хрипела, судорожно хватаясь за горло, борясь с натяжением веревки и весом камней. Прикрепленная к балкону веревка практически перетерлась, не выдерживая тяжести. Пьетро кинулся на помощь, но опоздал. С сухим щелчком деревянные перила сломались, и веревка выскользнула из рук, до крови разорвав ему ладони. Виравольта вскрикнул от боли, безумными глазами глядя, как Лучана летит вниз. Женщина ударилась головой о край причала и камнем пошла ко дну.