Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

Марк недовольно вздыхает, но тем не менее замолкает. Прекрасно.

– Лучше расскажи, что тебя так вдохновило, раз ты всю ночь тут творил?

– Как что? Ты, разумеется.

– Да что ты говоришь?

– Представь себе. С тех пор, как я связался с тобой, поток идей для песен из меня так и прёт. Не остановить.

– Связался со мной? Ты это так называешь? – деланно дуюсь я, обнимая Марка за шею.

– Связался, сплёлся, пропал, одурел… Называй, как хочешь. Факт остаётся фактом — ты моя муза, Мили.

Я расплываюсь в широченной улыбке, сердце срывается с места и начинает скакать в груди как бык на родео.

– В таком случае покажешь музе, что сотворил?

– О-о-о, нет.

– Почему нет? Мне же интересно послушать, что ты сочинил.

– Я понимаю, но сейчас всё ещё очень сыро и… – он замолкает и несколько секунд будто раздумывает, стоит ли мне говорить что-то или нет.

– И что?

– И ничего. Когда доведу все песни до ума, тогда и покажу тебе результат, а пока придержи своё любопытство при себе, – он слегка кусает мой кончик носа.

– И мне никак не переубедить тебя? – еложу бёдрами по его быстро твердеющему паху, выбивая из Марка сдавленные мычания.

– Ты можешь попытаться, – он запускает пальцы под мою майку, сжимает ягодицу, и я стону возле его губы, продолжаю тереться об него, стремительно возбуждая нас обоих.

– Хорошо, я попытаюсь… – скольжу языком по губам Марка от одного уголка до другого, а когда он уже планирует надавить рукой на мой затылок и намертво прижать к своим губам, я спрыгиваю с его ног и заявляю: – Освободи место.

– Чего?

– Я говорю: место освободи. Я попытаюсь переубедить тебя, сыграв тебе первая. Может, тогда ты тоже мне сыграешь.

– Ты умеешь играть? – на сей раз Марк не просто удивлён, а скорее шокирован.

– Умею. В детстве пять лет ходила на уроки по фортепиано, а сейчас постоянно играю детям в детдоме.

– Дизайнер. Пианист. Почему я узнаю обо всём этом только сейчас?

– А разве ты хоть раз спрашивал что-то обо мне? – вопрос выходит с упрёком. Я не специально. Просто не получилось сдержаться.

Марк освобождает мне стул, усаживается на диван и продолжает хранить молчание. Судя по его растерянному лицу, мой вопрос ввёл его в тупик. Он действительно не знает, что ответить, или знает, но не хочет меня обижать? Остаётся только гадать или переспросить его позже. Сейчас же я опускаю стул чуть ниже, придвигаюсь к синтезатору и начинаю играть главный саундтрек одного из любимейших мультиков ребят из детдома.

Я знаю эту песню наизусть, ведь играла её сотни раз. Наверное, я смогла бы сыграть её даже с закрытыми глазами. Пальцы сами опускаются на нужные ноты, погружая комнату в волшебную мелодию, а мой разум — в кадры из мультфильма «Анастасия». Я будто оказываюсь в том роскошном зале во дворце, где одетая в потрясающее золотистое платье кружу в вальсе.

Выплываю назад в реальность, только когда проигрываю последнюю ноту. Выдыхаю, чувствуя, как в пальцах пульсирует энергия, и поворачиваюсь к Марку.

– Надеюсь, теперь ты согласишься сыграть мне тоже? – спрашиваю и застываю, поражённая до глубины души выражением его лица.

Пока он пристально смотрит на мои руки, целый парад эмоций проходит по серой радужке глаз… Там и шок, и неверие, и восторг, и даже эм… страх… И как это понимать? Что его так напугало?

– Я, конечно, предполагала, что тебя может удивить тот факт, что я умею…

– Мили, – на выдохе перебивает меня Марк и наконец переводит ошалелый взгляд с моих рук на глаза. – Кажется, я люблю тебя.

Эмилия

В первый миг мозг отказывается верить, что правильно всё расслышал, но сорвавшееся сердцебиение и тепло, молниеносно растекающееся по венам, быстро убеждают меня в обратном. Марк реально только что сказал это. Он действительно признался в чувствах раньше меня. Вот так неожиданно. Без подготовки. Глядя на меня округлившимися глазами и погрузив нас в звенящую тишину.

Весь мир тормозит, пока мы растерянно пялимся друг на друга. Даже мелкие пылинки в воздухе будто застывают. На секунду, пять, десять… А дальше всё моё нутро настолько требует соприкоснуться с Марком, что не позволяет мне больше усидеть на месте.

Я вскакиваю со стула и налетаю на моего оторопелого кота, седлая его бёдра и обхватывая шею.

– А мне не кажется, Марк… Я точно люблю тебя, – наконец произношу Эндрюзу то, что чувствую с нашей первой встречи, и прижимаюсь к нему.

Губы в губы. С хрипом выдыхаем, и сладкие стоны встречаются в точке соприкосновения наших языков. Сплетаемся, крепко сжимая друг друга руками. До боли в мышцах. До удушья. До хруста в костях. Но нам плевать. Плавимся. От переизбытка эмоций в пот бросает. Все мысли исчезают. Остаётся лишь потребность слиться воедино. Острая. Непреодолимая. Жизненно необходимая. От неё кожа зудит и пылает, тело ноет. Такая болезненная ломка настигает, что нас обоих сотрясает дрожь.

– Скажи, что у тебя уже ничего не болит, – зарывшись пальцами в мои влажные волосы и оттянув меня от своих губ, с надрывом спрашивает Марк. – Скажи, что я смогу тебя трахнуть. Сейчас же! – рычит он и, не дождавшись ответа, рывком стягивает с меня свою майку, за секунду полностью обнажая.

Серый взгляд вспыхивает, когда Марк на миг концентрирует внимание на кулоне, а после находит мои глаза, врываясь в душу своей сумасшедшей любовью. Кусает подбородок, шею, ключицы, грудь и тут же зализывает укусы языком. Я запрокидываю голову, прогибаюсь и стону… стону… не в силах произнести и слова, пока Марк с голодом терзает мою грудь. Комната вращается. Кружится всё вокруг. Тело наливается нестерпимым желанием, низ живота тяжелеет. Я хочу его! Сейчас умру, как хочу.

– Я тоже умру, Мили. Мне нужно в тебя. Срочно, – горячо шепчет он в мои губы, давая понять, что последние мысли я произнесла вслух. – Но я не хочу, чтобы тебе опять было больно.

– Не будет… Не будет… Всё хорошо, – лукавлю я, не зная наверняка, как всё пройдёт во второй раз. Но боль меня не остановит. Ни за что.

Снова целую Марка глубоко и влажно, трусь об его пах, желая донести до кота всё своё желание. И он чувствует. Несдержанно стонет, кусает мою нижнюю губу и без труда приподнимает меня со своих бёдер. Ныряет рукой в карман штанов и сразу спускает их, освобождая стоящий член от ткани.

– Можно мне? – на выдохе спрашиваю я, касаясь презерватива в его руке.

Марк кивает и без возражений отдаёт мне упаковку, однако его нетерпеливый взгляд умоляет меня не тормозить. И я не торможу. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы раскрыть фольгу и раскатать латекс на члене. Даже сама удивляюсь, как ловко справляюсь. Будто делаю это далеко не в первый раз. Наверное, всё дело в том, что я тоже ждать больше не в силах.