Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье - Анна Кирьянова

собачья вахта. Оно еще грубее, просто смягчаю. Это предутренние часы, когда бодрствовать и нести вахту особенно тяжело даже бывалому матросу. Но ничего не поделаешь. Приходится в жизни нести собачью вахту: в особенные периоды. Когда младенец не спит и кричит, а утром надо на занятия в университет. Когда близкий болеет; ребенок или старик. Да даже взрослый человек, с которым надо сидеть, лекарство подавать, не спать, не спать, не спать! И не одну ночь, а долго-долго – такой период кажется очень долгим. Невыносимым, но выносить приходится, потому что никто не придет на смену: на то она и собачья вахта. Только близкий может подменить на время, если есть такой близкий. И те, кто в жизни вынес такую вахту, не сбежал, не предал, досидел до конца – или хорошего, или плохого, – тот знает жизнь. И знает цену покоя и сна. И никогда не разбудит того, кто прилег отдохнуть – вдруг впереди у человека вот эта вахта? Пусть отдохнет! А кто не стоял на собачьей вахте, те не понимают, почему нельзя звонить, будить, писать в мессенджер, стучать в двери, а что такого? Потом поймут, про что я. А мы сейчас опять на собачьей вахте: собачка ослепла от старости и все ходит ночью – неспокойно ей. И надо брать на руки и носить, утешая… Но это ничего. Много было вахт в моей жизни, куда более тяжелых. Не люблю об этом писать. Но людей, которые не оставят и не предадут, можно вот по этому узнать: они знают, что такое собачья вахта. И берегут чужой сон и отдых…

«Душа не меняется, какими мы были в пять лет, такими и остались» – так Цветаева сказала. И была права: душа с рождения до смерти остается прежней. И морщины, седые волосы ничего не меняют. Тело меняется, опыт приобретается, знаний становится больше, а душа остается прежней. И есть такой странный способ поддержать себя: посмотрите на свою детскую фотографию. И скажите мысленно: «С тобой все будет в порядке, малыш! Ты выздоровеешь ото всех болезней. Ты преодолеешь все трудности. Ты станешь большим, сильным и самостоятельным. С тобой все будет в порядке! Не бойся и не плачь!» На старой фотографии ваша душа в старом обличье. Обличье изменится много раз, а душа останется прежней, даже когда физический облик исчезнет, заменится другим. В этом нет ничего страшного, мы столько раз менялись телесно! И детская фотография наиболее точно и верно соответствует нашей душе. Особенно взгляд. Вы спросите: а как же злодеи? Они же тоже были маленькими когда-то, тоже были детьми. А я отвечу как Дарвин; он считал, что всех живых существ сотворил Творец. Но когда увидел ехидну и сумчатую крысу, добавил, что их сотворил кто-то другой. Они другие. Они не считаются! Примерно так он сказал – и пусть их исследует кто-то другой. А нормальные люди более всего соответствуют себе на детских фотографиях. И на них наша душа – лучшее, что в нас есть и останется вечно…

иногда создает себе сам. Непреодолимые препятствия создает кропотливо и скрупулезно, годами… Одна женщина пятидесяти лет жаловалась, что ни с кем не может завязать отношения. Нет у нее ни возлюбленного, ни друзей. Их даже пригласить некуда: она живет с мамой в крошечной однокомнатной квартире. Квартирный вопрос всему виной! Это так, конечно. Но в эту однушку она вложила массу средств и усилий. Дорогущие стеклопакеты, джакузи, какая-то умопомрачительная плитка, кухонный гарнитур маленький, но выписанный из Италии, двери помпезные, лепнина на потолках низеньких, паркет дубовый… И почти каждый год она переделывала ремонт, тратила огромные силы и деньги. Квартира выглядела как будуар Людовика XVI в зените славы. А сама дама спала на раскладушечке: вторую кровать некуда было поставить. На раскладушке у искусственного камина, который не грел и не светил. Как у Папы Карло в каморке. Если посчитать все средства, затраченные на ремонт, деньги и силы, время, можно понять, что она давно могла бы жить в просторной квартире. И иметь свою комнату. Хотя бы свою комнату! Но нет. И женщина снова затевает ремонт, потому что ей оттенок плитки на кухне не нравится… И жалуется, что тесно жить с мамой в крошечной квартире. Проклятая жизнь! Да ничего не проклятая. Просто так удобно находить объяснение одиночеству. И ничего не менять, кроме люстры и паркета. Может, стоит выйти за пределы ситуации? Не тратить громадные средства на улучшение ловушки и тюремной камеры? Не клеить обои в купе и в каюте, а путешествовать? Надо внимательно посмотреть на свою жизнь. Туда ли вкладываются силы и средства? И это не только про квартирку. Вообще про жизнь и людей.

на подносе стояли чашечки с горячим кофе. Разные чашечки: изящные фарфоровые и такие, некрасивые, пластиковые и керамические. Уродские, как в детстве говорили. Людям предложили кофе. И все постарались взять фарфоровые чашечки, изящные – это естественно, не так ли? А некрасивые чашечки неохотно брали – уж если не досталось фарфоровой. И чувствовали себя немного обделенными, немного обиженными… И кофе пили без удовольствия… А потом профессор сказал, что в некрасивых чашечках был отменный, восхитительный кофе! А в фарфоровых – дрянной растворимый напиток. Но этого никто не заметил. Всем казалось, что отличный кофе – в красивой чашке. А в некрасивых кофе невкусный. Какой-то плохой. Вот так устроены люди, так устроена жизнь. Надо хорошо выглядеть – это важно. Конечно, все говорят, мол, важна не форма, а содержание! Но, как видите, те же люди тянутся к изящным вещам и красивым чашечкам. И кофе кажется им вкуснее… Это немного грустно, но все же поучительно. И надо следить за собой, по возможности красиво одеваться и учиться красиво говорить и жестикулировать. Надо быть привлекательным, это важно. Не всегда будет рядом профессор, который разъяснит, что в уродливой чашке – самый вкусный напиток…

Муж провоцировал ссоры. Он разлюбил жену, так бывает. Увлекся другой девушкой, помоложе и покрасивее – так тоже бывает. И он начал жену выживать из дома, чтобы она к маме ушла. А там разберемся с разводом, разделом и всем прочим; пока просто – пусть убирается. Он ей так и сказал однажды вечером: «Убирайся!». Жена замолчала. Что тут скажешь? Но вечером никуда не пошла: поздно уже было, и сил у нее просто не было. Кончились силы. Она легла на диван в маленькой комнате и лежала без сна. Немножко плакала. Думала, как утром уйдет и что потом будет. Ну, а у мужа ночью случился сердечный приступ. Он еще и выпил от злости с вечера. От злости и для храбрости, чтобы жену выгнать. И вот эта жена спасла своего мужа. Вызвала «скорую помощь», пока врачи ехали, делала искусственное дыхание, массаж сердца – все вспомнила, чему ее когда-то учили на курсах военной подготовки. Потом поехала в больницу, дежурила в реанимации, потом посещала мужа, покупала лекарства, носила правильное питание. Но самое главное – что она осталась тогда дома. А могла бы уйти! И этот муж просто бы умер в муках, не в силах позвать на помощь. Так однажды великого Фрейда спас слабоумный карлик. Фрейду после операции дали палату напополам с карликом. И доктор не стал протестовать почему-то, хотя это было дико и странно. Но ночью началось кровотечение и этот карлик позвал на помощь – и спас доктора. Только ему и было дело до Фрейда, а остальным – нет. Не было рядом больше никого. Так что сто раз надо подумать, прежде чем кого-то выгонять. Надо подумать, кому мы нужны. Кто позовет на помощь. Кто поддержит и спасет? Кому до нас есть дело? Вот про это сначала надо подумать, а потом выгонять. А муж и жена сейчас живут вместе. Он изменился. Он извинился. А простила ли жена его до конца – трудно сказать. Но она его любит и жалеет – может быть, этого достаточно…