Сага о шпионской любви - Игорь Атаманенко

Я не ожидал такой откровенной вульгарности от внешне сдержанной и даже неприступной, на первый взгляд, молодой женщины. Но мне вдруг понравились ее настойчивый, неудержимый эгоизм, неуемная жажда жизни и обладания мужским телом.

Где-то такие люди опасны — поймал я себя на мысли — ведь они не обременены предрассудками и моралью, потому что они искренни в своей откровенной жадности и всех жизненных утех добиваются властно, невзирая на трудности!

Я не ошибся, но, к сожалению, убедиться в этом мне пришлось много позже.

— Аристотель, ты должен понять меня! — почти выкрикнул Аношин. — Почти год воздержания сделал свое дело — и я, вопреки своей воле, овладел Аминат, хотя разум мне подсказывал, что я совершаю ошибку. Мы не могли утихомириться до самого рассвета. Это было нечто божественное, нет, вернее, это была дьявольская пляска двух ненасытных тел, обуреваемых животными желаниями. Она билась головой о деревянную спинку кровати, рычала, изрыгала какие-то, как мне казалось, чеченские проклятия и каждый раз, не единожды достигнув свирепого оргазма, постоянно приговаривала:

«Ах, Мохаммед! Ты ниспослан мне из преисподней, самим шайтаном! Ничего подобного я в своей жизни не испытывала!»

…Через неделю, основательно успокоив свою изголодавшуюся плоть, я прямо спросил Аминат, когда же она меня сведет с полевым командиром, имеющим выход на Хоттаба — ведь я прибыл в Чечню, чтобы передать ему устное послание, а самое главное — уничтожать неверных и зарабатывать деньги, а не для того, чтобы предаваться плотским утехам, как бы хороши они ни были.

Что мне оставалось делать? Не принять предложение чеченки — это значило не выйти на знакомых ей «чехов» — а в том, что она с ними связана, у меня уже не было никаких сомнений: каждое утро она, набив торбу снедью, куда-то отправлялась и пропадала до вечера. На мою удачу, помогла подстроенная Аминат уловка.

…Я превратил свою комнату, выделенную мне чеченками, в своеобразный спортивный зал: из кроватного матраса, на котором спал, сделал мат, подушки превратил в воображаемых противников, ну и так далее.

Делаю я упражнения, входящие в систему восточных единоборств, как вдруг в мою комнату входит Аминат, страсть моя безумная. Берет мой АКС, стоящий у входа в комнату и, зная, что он постоянно взведен, наставляет его на меня и истошно кричит:

«Я пришла убить тебя, предатель! Ты совсем не тот, за кого себя выдаешь. Ты подослан к нам федералами, и сейчас я разделаюсь с тобой!»

Я мобилизовал все свои внутренние силы и как можно спокойнее ответил ей:

«Аминат, ты же знаешь, что автомат находится на взводе, достаточно тебе прикоснуться к гашетке, и он обольет меня свинцом! Неужели ты жаждешь моей смерти, после всего, что было между нами?!»

В ответ прозвучала длинная очередь из автомата.

Я резко перевернулся на мате, чтобы уйти от пуль, и выхватил своего друга, который не раз выручал меня, — пистолет Стечкина, с которым я не расставался даже во время тренировок. Держал я его в шерстяном носке, которые подарила мне мать Аминат, в благодарность за ночь, проведенную с нею… Да-да, не удивляйся, Аристотель, в ночь, когда отсутствовала Аминат, в постель ко мне забралась ее мать! Черт бы их всех подрал, этих лицемерных похотливых чеченок!

Короче, выхватил я пистолет и всадил пулю в косяк двери, на сантиметр выше головы Аминат. По логике вещей, я мог бы запросто пристрелить ее в целях самообороны, но не сделал этого. И как ты думаешь, Аристотель, она отреагировала на мое поведение? Аминат поставила АКС на прежнее место и пояснила, что она по заданию тех самых полевых командиров, с которыми должна свести меня, проводит проверку: на самом ли деле я тот, за кого себя выдаю. Поэтому-де она стреляла не в меня, а по холодильнику, который все равно не работает.

«Послушай, Аминат, — сказал я как можно ласковее, — пришло время поговорить начистоту. Ты не только таскаешь боевикам жратву, но ты и активно участвуешь в их акциях против федералов».

«Откуда такая уверенность?»

«Огромного синяка на твоем правом плече мне достаточно, чтобы сделать вывод, что ты постоянно стреляешь по БТР и танкам федералов из гранатомета. Теперь скажи мне, что я неправ!»

«Это все твои домыслы. А синяк на плече у меня от удара о дверной косяк, милый мой Мохаммед! Так что закроем эту тему, договорились? А что касается встречи с полевыми командирами, то это мы сделаем завтра. Готовься, тебя ждет серьезный и… жесткий разговор-допрос!»

После этих слов Аминат, подхватив походную сумку, набитую провизией, вышла за ворота. Выждав несколько секунд, когда чеченка скроется в кустарнике, я ринулся за ней, прихватив с собой АКС и четыре гранаты. «Стечкин», разумеется, был при мне.

Следить за Аминат не составляло особого труда — январь, все деревья и кустарник сбросили листву, однако, мне это тоже создавало определенные трудности — обернись она, я тут же был бы обнаружен.

Но, на мою удачу, Аминат утратила всякую бдительность. «Хвоста» за собой она не заметила!

Вопреки всем мерам предосторожности, она не стала петлять, делать проверочные круги, а прямиком привела меня к бункеру.

По количеству «растяжек» — минных ловушек, окружавших бункер, и по тому, что он был снабжен несколькими антеннами, я понял это именно тот штаб, куда Аминат обещала меня доставить!

Из подземелья доносились голоса чеченцев, но слышна была и арабская речь. Я мог бы сразу реализовать свой план, но почему-то Аминат как живая встала перед моими глазами, и я решил подождать, когда она покинет бункер. Потом я пожалел об этом, но решение мною уже было принято…

Как только я увидел, что Аминат выбралась из бункера, таща на себе гранатомет и десантный вариант «Калашникова», и направилась в сторону федерального шоссе, соединяющего Грозный с Урус-Мартаном, я тут же связал четыре наступательные гранаты, присоединив к ним остававшиеся у меня куски пластиковой взрывчатки, и метнул всю эту смертоносную смесь в бункер. Вслед за взрывом оттуда раздались стоны и проклятья на чеченском и арабском языках.

Нет, я не остановился на бомбометании, я ворвался в бункер и стал расстреливать из АКС и «Стечкина» оставшихся в живых и истекающих кровью боевиков…

Когда я убедился, что в двух комнатах бункера не осталось ни одного живого правоверного, я занялся проверкой документов, грудой лежавших на столах и, как ни странно, совершенно не пострадавших от взрыва. Боже мой, что я обнаружил! Там были чистые бланки паспортов всех стран мира, соответствующие печати и штампы выездных и въездных виз, а также документы на ввоз и вывоз легкого стрелкового оружия! Впрочем, они были действительны только для арабских стран и Турции…

Представляешь, Аристотель, паспорта всех стран мира! Кроме того, там была куча фотографий, на любое лицо, с бородой или без, метисов, белых, негров, кого угодно!

Я, не теряя времени, сразу же стал изготавливать себе заграничный паспорт.