Дело о туфельке магазинной воровки - Эрл Стенли Гарднер

– Нет, не хочу, но я…

– И вы не хотите, чтобы вас признали невнимательнымводителем?

– Я не был невнимательным, – возмутился Дигерс. – На моемместе никто бы не смог ничего сделать. Она выбежала на дорогу прямо передомной, и…

– Да, но вы ведь не хотите, чтобы люди подумали, будто выдаже не видели ее, когда она выбежала на дорогу?

– Конечно же нет, я ее видел. Я увидел ее, как только онаоказалась на проезжей части, но было уже слишком поздно, чтобы что-нибудьпредпринять.

– И долго она бежала от обочины, пока не оказалась передвашей машиной? – продолжал прокурор.

– Не знаю, четыре-пять шагов, наверное.

– И все это время вы ее видели?

– Да, – заявил Дигерс.

– Вы видели ее лицо, ее руки и ноги, не так ли?

– Ну да, если вы так ставите вопрос.

– Итак, она должна была нести эту сумочку в руке. Не моглаже она бросить ее на середину дороги, стоя на обочине?

– Нет, конечно нет.

– Значит, она несла ее в руках?

– Да, кажется, вы правы.

– Не говорите, что вам кажется, – закатил глаза Сэмпсон. –Я, конечно, понимаю, что это всего лишь слово, мистер Дигерс, но толькопредставьте, что будет, если вы скажете что-нибудь подобное на судебномзаседании. Перри Мейсон просто ткнет в вас указательным пальцем и заорет: «А,так, значит, вам кажется?!» А потом вы и опомниться не успеете, как онпереманит вас на сторону защиты, и все в зале суда будут над вами смеяться.

– Не понимаю, почему я не могу просто рассказать о том, чтовидел, и оставить все так, как есть, – обиделся Дигерс.

– Конечно, можете! Этого-то я от вас и хочу, мистер Дигерс.Но вы должны рассказать о том, что видели, так, чтобы никто уже не смог пойматьвас в ловушку и чтобы на перекрестном допросе вас не выставили дураком. Теперьвы понимаете, к чему я веду?

Дигерс кивнул.

– Итак, – продолжил Сэмпсон, – если вы видели руки женщины,значит, должны были видеть и ее сумочку, потому что она несла ее в руке.Возможно, вы не думали об этом. Может быть, вы не пытались восстановить сценуслучившегося во всех деталях. Но я хочу, чтобы, как только вы выйдете из этогокабинета, вы еще раз хорошенько обо всем этом подумали и восстановили картинупроисшествия во всех подробностях, так, как это было на самом деле. А теперь –что касается сумочки… Вы с водителем «Скорой помощи» проверили ее содержимое,не так ли?

– Ясное дело, – кивнул Дигерс. – И хорошо, что я так сделал,там же оказались бриллианты. А она могла бы заявить, что я не только сбил ее,но еще и украл парочку-другую камешков…

– Именно, – сказал прокурор. – Так я и хочу это представитьперед присяжными. Я хочу, чтобы все поняли, что вы действовали как осторожный иумный человек. Это был поступок законопослушного гражданина. Вы не потерялиголову в этой ситуации, были спокойны, собранны и трезво оценивали все, чтопроисходило, поэтому вашим показаниям можно верить… Итак, продолжим… Вы нашли вее сумочке револьвер, не так ли?

– Ну, револьвер был не в сумочке, он лежал на асфальте.

– Но он не мог выпасть из сумочки полностью, наверное, наасфальте была лишь его часть – ствол или рукоятка, – сказал Сэмпсон. – Выдолжны были видеть лишь часть револьвера, торчащую из сумочки. Понимаете, этоеще один момент, на котором адвокат попытается вас подловить. Они заставят васпоклясться, что револьвер был не в сумочке, когда вы впервые его увидели. Нобыть в сумочке и быть видимым в открытой сумочке – это разные вещи, и я хочу,чтобы вы об этом помнили. Другими словами, мистер Дигерс, вам нечего бояться,если вы придете в зал заседания и будете говорить правду, только правду, иничего, кроме правды. Но я хочу, чтобы вы были честным со мной и, прежде всего,с самим собой. Вот почему я настаиваю, чтобы вы говорили только правду и чтобывы не говорили, что вам что-то кажется. Вы должны излагать факты не как своидомыслы, а как то, что случилось на самом деле. И прежде всего, я не хочу,чтобы Перри Мейсон выставил вас на посмешище. Помните: когда адвокат начнет васдопрашивать, он будет вполне дружелюбен. Вам даже может показаться, что онпросто хочет помочь вам получше вспомнить случившееся, но на самом же деле онзаманит вас в ловушку. Он попытается сделать так, чтобы вы потерялибдительность, внушит вам чувство защищенности, чтобы заставить вас сомневаться.А потом он добьется от вас слов «я думаю», «мне кажется», «наверное» или ещечего-нибудь в этом роде. Но вы ведь умный человек, мистер Дигерс. Я могу на васположиться и быть уверенным, что вы не потеряете голову и не дадите заманитьсебя в ловушку, когда окажетесь в зале суда?

– Я не попаду ни в какую ловушку, – решительно ответилДигерс. – Я буду говорить только правду.

– Этого-то мне и надо, – кивнул Сэмпсон. – Это ваш долгперед самим собой, вы ведь добропорядочный гражданин. А теперь я хочу, чтобы выпошли домой и еще раз хорошенько все обдумали, пока картина не станет вамабсолютно ясна. Я хочу, чтобы вы представили себе все, что тогда происходило,как замедленную запись. Сара Брил выбежала на дорогу. Вы видели, как онасделала четыре-пять шагов. Вы отчетливо видели ее руки и сумочку в ее руке.Когда она выбежала перед вашей машиной, вы крутанули руль в сторону и нажали натормоз, но все-таки зацепили ее. Затем вы открыли дверцу и обежали вокругмашины. Женщина лежала на асфальте лицом вниз. Сумочка лежала перед ней, там,где она ее выронила. Вы взглянули на сумочку, и первое, что вы увидели, былревольвер, наполовину торчащий из нее. Вы остановили проезжавшего мимомотоциклиста с просьбой помочь и вызвали «Скорую». Затем вместе с мотоциклистоми водителем «Скорой помощи» вы осмотрели содержимое сумочки и нашли внутрибриллианты. А теперь запомните все это и не дайте никому вас запутать. И незабывайте, мистер Дигерс: я завишу от вас. Вся прокуратура от вас зависит. Уменя сейчас назначена встреча, так что я выпущу вас через эту дверь. Судебноезаседание состоится послезавтра. Мы все сделаем быстро. Суд уже изучил деломиссис Брил, так что предварительного слушания не будет. Мы не хотим терятьвремя. Запомните, мистер Дигерс: все зависит от вас.

На этом Сэмпсон закончил свою речь, проводил Дигерса довыхода, держа ладонь на его плече, обменялся с ним крепким рукопожатием изакрыл за ним дверь. Оставшись один, прокурор удовлетворенно потер руки сдовольной улыбкой на лице.

Судья Барнс, усевшись на свое место, окинул суровым взглядомаудиторию.

– Прежде чем начать заседание, – сказал он, – суд хочетсказать несколько слов представителям прессы, которые сейчас находятся здесь.Каждый раз суд предупреждает, что в зале заседания нельзя фотографировать. Нокаждый раз находятся несколько наиболее энергичных журналистов, которыевсе-таки исхитряются сделать пару снимков. Суд понимает, что общественностьжелает знать все о громких процессах. Фотосъемку запрещают лишь потому, что онаотвлекает участников процесса и создает неудобства. Поэтому, джентльмены, яхочу, чтобы все вы уяснили, что во время процесса не должно быть никакихвспышек. Это же относится и к так называемым скрытым камерам, которые будутотвлекать присяжных и свидетелей. Другими словами, джентльмены, я даю вамвозможность самим решать, фотографировать или нет, уповая на вашу порядочностьи желание сотрудничать с судом. Но это только до первого же нарушения. – Судьявыждал небольшую паузу. – Итак, джентльмены, вы готовы начать заседание по делу«Народ против Сары Брил»?