Геймер - Юлия Андреева

Токугава предложил сделку, Тахикиро была вынуждена согласиться, ради блага сестры она проживет с варваром долгих полгода, а потом тоже покончит с собой, от стыда за то, через что ей пришлось пройти.

«Будда! Дай мне сил не убить его после первой же ночи! Дай мне силы вытерпеть эти шесть месяцев, чтобы я тоже смогла обрести свободу и скользнуть в великую пустоту. Дай мне сил не понести от варвара, потому что беременной мне не разрешат сделать сэппуку. Придется рожать, а потом Токугава скажет, что после рождения малыша у меня появится новый долг, долг воспитать ребенка, и так один долг будет тянуть за собой другой, и я никогда не смогу покончить с собой!»

Тахикиро снова была в женском кимоно, ее волосы служанка уложила в аккуратную прическу, лицо набелили.

Сестры издалека услышали цокот копыт и, переглянувшись, уставились в пол, выражая тем самым полное почтение и принятие своей судьбы. Слуги приняли у наездников поводья, и вскоре Марико-сан и Андзин-сан, веселые и вполне довольные жизнью, показались на садовой дорожке. Увидев их, Фудзико и Тахикиро встали и вышли навстречу.

По тому, как варвар посмотрел на нее, Тахикиро поняла, что Марико уже изложила ему суть дела и, должно быть, он принял какое-то решение.

Она внимательно следила за своим новым хозяином, пытаясь догадаться, примет ли он ее после тех, невольно вырвавшихся угроз и оскорблений. О том, что он все понял, она догадалась сразу же, как только с ее мерзкого языка слетели гадкие слова. Но вот стерпит ли подобную обиду?

Вдруг Тахикиро сделалось страшно. Подумалось, что Андзин-сан припомнит ей произнесенную в запальчивости брань и с позором отошлет домой. Нет, она не вынесет нового унижения и нового удара судьбы. Даже не посмеет передать отказ деду Хиромацу, который не примет ее, опозоренную и отвергнутую. Не примет самурая, не справившегося с возложенными на него обязанностями. «Токугава сказал – полгода». Если я явлюсь к нему раньше хотя бы на один день – мне не позволят благородно лишить себя жизни. Меня отдадут эта. Мое имя будет навсегда вычеркнуто из семейной летописи».

Побледнев под белилами и готовая рухнуть в обморок, Тахикиро смотрела, как Андзин-сан устраивается на предложенную ему служанкой подушку, как берет в руки миниатюрную чашечку для сакэ. Все это время голубые глаза варвара, не отрываясь, смотрели на нее. Ее чутье безошибочно подсказывало, что сердце чужака кипит от обиды, нанесенной ею, и одновременно с тем разрывается от жалости. Почему? Как ни старалась Тахикиро, она не могла проникнуть глубже в мысли и чувства Золотого Варвара.

Тахикиро ненавидела Андзин-сан и одновременно с тем молила Будду, чтобы варвар позволил ей остаться и исполнить свой долг. Она приложила немалые усилия, для того чтобы восстановить дыхание и успокоить сердечный ритм.

Ал не спешил начинать ритуал приема в семью новых наложниц. Он смотрел в застывшее лицо Тахикиро, прекрасно понимая ее состояние. Неожиданно перед его глазами всплыло избитое лицо его матери. В тот день Александр задержался на дискотеке и не смог защитить ее от пьяницы отца. «Я никогда не буду таким, как он, – поклялся тогда себе Ал, – я никогда не ударю, не обижу и не унижу женщину».

Никогда в жизни Александр не оскорбил ни одной девушки, не пытался навязаться или принудить силой, и вот теперь сама судьба предлагала ему попробовать себя в роли своего отца. Жестокого и грубого типа, знавшего, что жена всегда и во всем обязана подчиняться его приказам. Должна терпеть.

«Нет. Не будет этого!»

Ал взял себя в руки, нахлынувшие воспоминания застряли комом в горле, мешая дышать.

– Марико-сан, – наконец нашелся он. – Передайте, пожалуйста, Фудзико-сан и Тахикиро-сан, что я польщен решением господина Токугавы сделать их моими наложницами. Это честь для меня.

– Это честь для нас, – эхом отозвались обе сестры.

– Я бы хотел, чтобы вы, Марико-сан, перевели госпоже Фудзико, что я поручаю ее заботам мой дом, моих слуг и все состояние, которое у меня есть и будет.

Фудзико чопорно поклонилась. Тахикиро застыла, не понимая, что происходит. Забота о доме должна была стать и частью ее обязанностей.

– Марико-сан, передайте, пожалуйста, моей наложнице Тахикиро, что… – Ал задумался. «Сказать, что я никогда не прикоснусь к ней, скорее всего, обидит девушку. Если же я скажу, что не войду к ней в комнату, пока она сама не позовет, уроню свое достоинство, ведь я мужчина, хозяин дома. Меня нельзя позвать. Это я должен приказывать».

Огромные глаза Тахикиро смотрели не отрываясь на Ала, пытаясь прочесть в его чертах свою судьбу.

– Скажите ей, что я понимаю, что она может не желать меня. Но я не стану неволить ее. Передайте Тахикиро-сан, что, если она пожелает, я буду относиться к ней как к младшей сестре. Я никогда не воспользуюсь своим положением хозяина и не стану требовать от нее постельных услуг. Разве что она сама придет ко мне по собственному желанию. Это понятно?

Все кивнули в знак согласия.

– Вопросы есть? – Ал уже освоился с ролью хозяина, девушка-служанка налила ему в чашечку саке.

– Если все в доме будет в руках сестры Фудзико, означает ли это, что мне будет позволено быть с вами на плацу, Андзин-сан? – Лицо Тахикиро порозовело под гримом, Ал видел, что его решение, хоть и показалось странным, но пришлось ей по душе.

– Да, ты будешь со мной во время маневров и учений, в то время как Фудзико возьмет на себя дом.

Обе девушки вздохнули с облегчением.

Разбирайся с проблемами по мере их поступления. А еще лучше, найди себе слугу.

Из мудрых мыслей самурая Усат Фудзико

– Андзин-сан кара. – От господина кормчего. – Служанка с поклоном подала Алу озорно болтающего ножками малыша. Девушка держала его под мышки, хихикая над тем, что мальчишка при виде Андзин-сан пустил веселую струйку.

– Нани, нани? – Что, что? – Ал взглянул на ребенка, и его чуть удар не хватил. Не было ни малейших сомнений, это был все тот же малыш, которого притащил Адамс и которого он же затем выкрал из паланкина Ала, перед тем как отряд попал в засаду.

«Мой черный человек», – вспомнил он фразу из «Маленьких трагедий» Пушкина. – Карма нэ… – обратился он к служанке, все еще держащей ребенка на расстоянии от себя, чтобы тот не замочил ее нового кимоно.

– Карма. Карма, – радостно закивала головой девка. Должно быть, она решила, что Ал отец ребенка, и радовалась тому, что сын Золотого Варвара похож на нормальных людей, в смысле – японцев.

Не желая более разговаривать со служанкой, Ал кивнул ей идти с ним, и сам пошел куда глаза глядят, на другой конец деревни. Служанка с ребенком на руках едва поспевала за ним, улыбаясь и раскланиваясь на ходу с соседями. Ал шел по наитию, надеясь, что либо в одном из домов ему посчастливится услышать детский писк, либо он доберется до дома старосты и свалит свои проблемы на его голову.