Принцесса на Кириешках - Дарья Донцова

– Вот я и думаю теперь, может, эта Оля ивпрямь убила Светлану? Но каким образом? Мне сказали, что у Светки инфарктслучился. Если бы авария на дороге или самоубийство… Но разрыв сердца! Какподобное подстроить можно, испугать? Знаете, я иногда думала, ну с какой статиСветка мне свои тайны выбалтывает? Потом поняла. Я из дома очень редко выхожу,живу в четырех стенах. Ездить к ней в гости не стану, трепать на всех углах обуслышанном не буду, а любому человеку требуется облегчить душу. У Светки еще,кроме меня, были подруги, я их знала, но между собой мы не дружим, так,поздравляем друг друга с праздниками. Света и Тане, и Вике много чегорассказывала, но меня считала самой преданной. И вот сейчас меня мучает вопрос.Что там, в банков-ской ячейке? Вдруг и впрямь нечто, простите за дурацкийкаламбур, убийственное для Курочкорябской, а?

Чуть поодаль от дома Маши Теткиной я увиделаздание с вывеской «Кафе», толкнула дверь и очутилась в маленьком зальчике, вкотором почти впритык стояло с десяток столиков. Очевидно, в заведении вкуснокормили, потому что ни одного свободного стула не нашлось.

Я пошарила глазами по крохотному помещению иприметила в самом углу пустой стул. В советские времена никого не удивляло,если к вашей компании в ресторане метрдотель подводил чужого человека иобъявлял:

– Устраивайтесь, других мест нет.

Но нынче подсесть за столик к постороннемусчитается крайне неприличным. Следовало либо подождать, либо поискать другуюкафешку. Но я нахожусь сейчас в Красногорске, от дома Маши Теткиной рукойподать до МКАД, а там и наш поселок рядом. По дороге мне не попадется никакой харчевни,а капуччино хочется просто до озноба. Поколебавшись, я решительным шагомподошла к столику и спросила у сидевшего за ним дядьки:

– Здесь свободно?

Мужик поднял глаза. Я приветливо улыбнулась.По внешнему виду он типичный бюджетник, решивший вознаградить себя ужином вдешевой забегаловке после тяжелого рабочего дня. Похоже, ему лет пятьдесят, ион не сильно преуспел в жизни: залоснившийся пиджак, очки в дешевой оправе.

– Так здесь свободно? – повторила явопрос.

Дядька кашлянул, потом закивал:

– Да, да. Стул хотите взять?

– Можно к вам подсесть?

На секунду мужичонка замер, потом, порозовев,ответил:

– Буду польщен столь приятным соседством.

Я опустилась на жесткое сиденье. Только быэтот престарелый, поеденный молью Аполлон не начал ко мне приставать! Хотяопасаться нечего. Кафе битком набито народом, вряд ли сей лысый Казанова станетраспускать руки. Небось побоится скандала. Если же потащится за мной, тонервничать не стоит. Прямо у входа припаркованы мои «Жигули», вскочу внутрь,заблокирую двери и уеду, оставив «кавалера» с носом.

Впрочем, сосед по столику не был назойливым,он уткнулся в тарелку, на которой лежало нечто в сухарях, и не понять с первоговзгляда, что это за продукт был до того, как попал в лапы местного повара:мясо, рыба или дичь?

Я взяла меню, торчавшее в салфетнице, и сталаизучать мелко напечатанный текст. Цены радовали глаз: капуччино – тридцатьрублей, торт – двадцать целковых. Хорошо бы еда и питье оказались вкусными. Ноэто было бы уж слишком!

Вдруг у меня зачесалась лодыжка. Я поерзала настуле, наткнулась коленкой на ножку стола и стала осторожно чесать о нее своюконечность. Раз, другой, третий… Похоже, меня укусил комар. Интересно, откудаон взялся? На календаре самое начало апреля. Хотя сейчас возможно все, зимой мыоткрываем купальный сезон, летом вынимаем коньки, климат просто взбесился, авместе с ним и насекомые.

Внезапно я ощутила на себе чей-то взгляд,оторвала глаза от меню и увидела, что сосед самым внимательным образомразглядывает меня сквозь съехавшие на кончик носа очки.

– Что закажем? – спросила, подлетая,бойкая официантка.

– Капуччино с пирожным «Леснаябыль», – попросила я и снова стала чесать ногу.

– Простите, – ожил дядька, –как вас зовут?

Ну вот! Начинается! Все-таки мужчины дикиесущества. Если женщине пришлось из-за отсутствия места и резко обострившегосяголода приземлиться за столик кафе, то совсем не нужно к ней приставать!

Я снова яростно почесала ногу.

– Разрешите представиться, – робкопроблеял бюджетник, – меня зовут Коля!

– Евлампия Андреевна! – рявкнула я внадежде, что назойливый кадр отвяжется.

Ну и времена настали! Одной никуда не пойти.Все особи мужского пола обчитались идиотских журналов и считают, что у женщинесть лишь два желания: секс и деньги, деньги и секс! Право, смешно! Впрочем,мне сейчас тоже хочется двух вещей: выпить капуччино и убить того комара,который укусил меня за ногу. Господи, лодыжка невыносимо зудит.

Сохраняя на лице суровое выражение, я сновапринялась сладострастно скрестись о столик. Ох, не зря Козьма Прутков написал всвое время: «Нельзя перестать чесать там, где чешется».

– Евлампия Андреевна, – тихо занылКоля.

– Что? – рявкнула я.

– Извините, но у меня есть жена, Леночка!

– И слава богу.

– Мы очень любим друг друга, – зуделКоля, – живем почти двадцать лет вместе.

Я хотела было поинтересоваться, с какой статион решил рассказать незнакомке о своей непростой судьбе, но тут перед носомвозникла чашка с высоко взбитой пеной. Я отхлебнула глоток и пришла в полнейшийвосторг. Тридцатирублевый напиток оказался просто восхитителен на вкус. Жизньстала прекрасной. Какое замечательное кафе, милая официантка, цены смешные.Ей-богу, я ощутила бы себя почти счастливой, если бы не свербящая нога. Япопыталась кое-как утихомирить чесотку.

– Еще у нас трое взрослых детей, –бубнил Коля с остановившимся взглядом.

– И что? Они вам мешают? – Я началазлиться.

– Нет, но вы…

– Я? С какой стати мне могут послужитьпомехой ваши дети!

– Действительно, – вздохнулКоля, – впрочем, я справил недавно пятидесятилетие. Старый уже!

Я снова самозабвенно почесалась, откусилакусочек торта и застонала от наслаждения. Господи, тут работает гениальныйкондитер. Такой вкуснятины я не ела нигде и никогда!

– Ой! – испуганно протянул Коля.

Неожиданно мне стало жаль дядьку. Вотбедолага! Видно, ему совсем плохо живется, если он рассказывает о своемсемейном счастье каждому встречному.