Мальчики с кладбища - Эйден Томас

– Всего двое суток до Día de Muertos! – причитала Лита, тяжело усаживаясь в кресло во главе стола. – А еще столько всего нужно приготовить и испечь!

Подростки продолжали говорить между собой. Лео и Лена гонялись друг за другом, размазывая глазурь по рукам.

Ядриэль хотел сбежать и вернуться в дом, где он мог бы поговорить с Джулианом. Тот, вероятно, еще злился, но Ядриэль надеялся, что у него было достаточно времени, чтобы остыть и прислушаться к разуму.

Когда никто не отреагировал на ее слова, Лита нахмурилась.

– Ай-ай-ай, как спина болит! – объявила она громче, глубоко вздохнув, а затем выжидающе огляделась.

Алехандро, тринадцатилетний брухо с раздувшимся эго и скверным характером, закатил глаза.

– Ага, Лита, – снисходительно сказал он, откусывая большой кусок сахарного черепа.

На удивление шустро в руке Литы появилась тапочка.

– ¡Cállate! – рявкнула она, ударив Алехандро по затылку.

– Ай!

Остальные рассмеялись.

Ядриэль мысленно вздохнул. Он не сможет встать из-за стола, пока не выполнит требование Литы, поэтому смирился и улыбнулся ей.

– Мы ценим твою тяжелую работу, Лита, – сказал он ей, стараясь звучать как можно искренне и не саркастично. – Офренды в этом году даже красивее, чем в прошлом. Ты так много работаешь, – повторил он, садясь и выдвигая коробку с сахарными черепами.

Довольная Лита улыбнулась и взмахнула рукой.

– ¡Oh, gracias, mi amor! Но я бы ни за что не стала жаловаться – работа мне только в радость.

Алехандро прыснул, но когда Лита посмотрела на него с прищуром, он зашелся деланым кашлем.

Ядриэль взял несколько кондитерских мешочков с неоновой глазурью разных цветов и принялся за работу. Чем быстрее он украсит пару калавер, тем скорее сможет улизнуть оттуда. Ядриэль кропотливо нарисовал желтые цветы, фиолетовые ресницы и зеленую паутину на сахарном черепе для мамы.

Каждому предку, которого они приветствуют в День мертвых, полагалось по черепу – их имена были указаны на лбах.

– Так и не залез под потолок, как я просила, – сказала Лита, привлекая его внимание. – Я до сих пор не нашла la garra del jaguar.

– Чего-чего? – спросила Химена, маленькая бруха, чей кинсес состоится следующим летом.

– ¡La garra del jaguar!

Маленькие брухи обменялись недоуменными взглядами.

Ядриэль покачал головой, но ничего не сказал. Он научился предугадывать лекции от Литы, поэтому просто продолжил работу. Он нанес желтые и голубые завитки на костлявые щеки калаверы.

Лита фыркнула, теперь уже всерьез обидевшись.

– Четыре священных клинка! Древние артефакты для запрещенных жертвоприношений.

Алехандро разинул рот:

– Чего?

Лита напыжилась под внезапным безраздельным вниманием.

Ядриэль аккуратными петлями нанес имя матери на лоб калаверы красной глазурью.

«Камила».

Он осторожно поставил череп в коробку рядом с другими законченными калаверами, а затем взял следующую и положил себе на колени. Тем временем Лита погрузилась в свой рассказ. Она говорила по-испански, чтобы не прерываться ради столь важной истории на тонкости английской грамматики.

Лита с детства рассказывала ему легенду о Бахламе, боге-ягуаре. Он знал ее практически наизусть.

Бахлам, бог-ягуар, был правителем Шибальбы. После смерти люди должны были пройти через Шибальбу, чтобы попасть в безмятежный мир загробной жизни, где правила Смерть. Некоторым Госпожа даровала безопасный и прямой переход в загробную жизнь – скажем, тем, кто погиб в битве, во младенчестве или во время родов, – но большинство были обязаны выдержать испытания Шибальбы.

А для этого требовались ум и смелость. Шибальба – или «место страха» – была заполнена монстрами и богами смерти, которых нужно было обхитрить и победить.

Шибальбой правил Бахлам. Он пожирал духи всех, кто терпел неудачу на своем пути. Наполовину человек, наполовину зверь, он был грозным, жестоким и ненасытным. Ему было недостаточно духов тех, кого он ловил в Шибальбе, поэтому он обманом заставил людей помочь ему перейти в царство живых, чтобы прокормиться.

Устрашением и манипуляциями он подчинил людей своей воле. Те, во избежание его гнева, должны были приносить ему человеческие жертвы. В случае, если его голод не будет утолен, он угрожал уничтожить мир живых, чтобы принести смерть и разрушение и лишить всех возможности попасть в загробный мир.

А чтобы добиться расположения самых эгоистичных, Бахлам предложил в обмен на жертвы огромную силу.

Угроза смерти и обещание власти сделали свое дело: ряды последователей Бахлама множились. Он дал своим жрецам коготь ягуара. Жрец должен был воткнуть четыре ритуальных клинка в сердца четырех человеческих жертв, повязав на шее амулет в виде головы ягуара. Ритуалы проводились в сенотах[88]. Колодцы и подземные бассейны были воротами из мира живых в Шибальбу. Кровь жертв стекала в сенот, и как только последняя капля падала в бассейн, появлялся Бахлам.

Он вылезал из сенота в виде чудовищного ягуара и затаскивал людей в Шибальбу, где лакомился их духом. В обмен на жертвы Бахлам даровал людям силы, заключенные в амулете. Его носитель умел гасить жизнь щелчком пальцев и воскрешать из мертвых по мановению руки. Но сила, полученная в обмен на человеческую жизнь, развращала разум и отравляла тело.

Последователи Бахлама безжалостно убивали. По всему миру вспыхнули войны, затеянные порочными жрецами.

Баланс между жизнью и смертью был нарушен из-за того, что многие духи застряли в Шибальбе, вместо того чтобы перейти в мир мертвых, где правила Смерть. Увидев боль и пытки во имя бога-ягуара, Госпожа оставила свой трон, чтобы сразиться с Бахламом.

Война длилась три дня и три ночи. Бахлам был силен, но Госпожа была умна. Она обманом заманила Бахлама в Шибальбу и уничтожила все когти ягуара, чтобы никто не сумел призвать его вновь.

– Кроме одного, – сказала Лита, подняв палец с хитрым видом. – И этот последний набор клинков Госпожа завещала самому первому семейству брух. Эти люди хотели помочь Госпоже вернуть равновесие в мир живых и мертвых. Она благословила нас даром исцелять раненых и безболезненно сопровождать мертвых в загробную жизнь, чтобы никто больше не проходил испытания Шибальбы. Она доверила нам последний la garra del jaguar в качестве напоминания о том, на что способны жадность и бесчестье. И наш род продолжает эту традицию, служа Госпоже. В обмен на нашу помощь она подарила нам День мертвых – единственный раз в году, когда брухи могут вернуться в мир живых. Поэтому мы на два дня и встречаемся с умершими близкими. Так-то.