Геракл без галстука - Дмитрий Смирнов

Бросить Диомеда у дворца означало дать его сторонникам шанс построить посмертный культ правителя, как это случалось — Геракл слыхал про такое — в некоторых азиатских державах, строящих для своих важных покойников комфортабельные мавзолеи в престижных районах. А культ погибшего вождя — это как минимум неизбежное расследование причин гибели монарха. Исчезнувший же в суматохе бесследно Диомед был опасен лишь появлением множества лжедиомедов, но это уже были внутренние проблемы Фракии. К Микенам гражданские войны далекой страны с выяснением, какой из царей настоящий, никакого отношения уже не имели.

И все прошло бы как по маслу, если бы жеребцы, оставленные на корабле на попечение оруженосца Абдера, не проявили в отсутствие героя просто свинскую невоспитанность. Когда опекун подошел поближе, дабы подкинуть свежей травки, звери в лошадином обличье доказали, насколько ошибочно было записывать их в травоядные. Абдер в две минуты был разорван на части и съеден кровожадными тварями. Поэтому, когда Геракл, доводя свой план до конца, кинул жеребцам тело Диомеда, они жевали уже неохотно и даже лениво.

Огорчению героя, обнаружившего, что бывший патрон у четвероногих в этот день уже второе блюдо, местами даже переходящее в десерт, не было предела. Потеря при исполнении служебных обязанностей очередного оруженосца повергла его в глубочайшую депрессию, результаты которой были более чем печальны для Тидеры и ее жителей. Просидев в бесчувствии всю ночь, Геракл просто забыл заделать канал специально приготовленными валунами. Из-за чего восход солнца вместо долины и города Тидеры приветствовало, игриво поблескивая в волнах тысячью зайчиков, новое соленое озеро.

Кстати сказать, этот случай стал причиной рождения красивой легенды. Отрывок из сказания о Китеж-граде дошел до нас сквозь века, хотя и пострадал впоследствии при переводе и адаптации. В оригинале он звучало примерно так:

Подступили под вечер супостаты

К стенам. Но штурмовать не стали,

А поужинали и спать легли.

Поутру проснулись поганые,

А Китеж-полис под воду ушел.

Так в план, состоявший изначально из двух частей, вписалась непредвиденная третья. Геракл, взяв с уцелевших жителей слово, что возрожденный город будет назван именем его безвременно погибшего адъютанта, в течение месяца помогал строить на берегу образовавшегося озера-залива новую столицу Фракии. Уже налаженная инфраструктура и куда более благоприятный климат позволили ему справиться с задачей гораздо быстрее, чем шедшему много веков спустя тем же путем Петру Первому. Город был заложен и отстроен с небывалой скоростью.

Параллельно с рытьем котлованов, закладкой фундаментов и возведением стен Геракл, впервые в жизни получивший возможность реализовать не только свою силу разрушительную, но и мощь созидательную, исподволь проводил в жизнь социальные реформы. И к тому моменту, когда, сказав краткую прочувствованную речь, он перерезал ленточку, открывающую один из строящихся новых микрорайонов, в экс-Тидере, а теперь уже Абдере, прошли выборы в местное законодательное собрание, были основаны департаменты здравоохранения, образования и культуры. И вовсю гремела избирательная кампания в мэры города.

Наблюдая за ходом основанных героем Абдерских игр, совмещенных с первым Днем города новой столицы Фракии, Геракл, таким образом, мог быть удовлетворен проведенной работой. Впоследствии, как и в случае с кентаврами, некоторые издания утверждали, что истинной целью операции было именно устранение Диомеда и изменение общественного строя. Правда, никаких подтверждающих эту теорию сведений до нас не дошло.

Абдерские игры стали традиционными и немногим уступали по размаху прославившимся позже Олимпийским. Единственной дисциплиной, безжалостно вычеркнутой Гераклом из списка соревнований, оказалась «гонка на колесницах».

— С проклятым прошлым должно быть порвано навсегда, — заявил он членам оргкомитета.

С учетом труда на стройках народного хозяйства и социальных преобразований фракийская экспедиция заняла несколько больше времени, чем планировалось изначально. На море наступила пора зимних штормов, и обратный путь Геракл предпочел проделать посуху. Тем более что средство комфортного передвижения по земляной тверди все еще стояло на галере. После перехода с белковой диеты на вегетарианскую жеребцы сильно сдали, но протащить общими усилиями колесницу полторы тысячи километров до Микен им было по силам.

Эврисфей, напуганный саблезубыми скакунами ничуть не меньше, чем прежними леденящими душу трофеями, замахал в ужасе руками, повелев отвести жеребцов куда подальше, хоть за Можай, хоть в Южное Бутово, хоть на гору Олимп. Только бы с глаз долой.

— И в лесу оставить там, на съедение волкам, — добавил он, спускаясь со стены после сеанса связи. — Или кому они там по зубам будут.

Эпопея с плотоядными лошадьми стала последним в биографии Геракла подвигом, в котором ему пришлось тратить силы на земных чудовищ. Осознав, что Гея так и не смогла породить главному герою человечества достойных противников, Гера с Эврисфеем впредь выбирали ему испытания, руководствуясь уже иными соображениями, нежели прежде. Хотя порой эти соображения оказывались более чем странными. Так следующим приказом витязь в львиной шкуре был делегирован за море на добычу обновок для царской дочки.

— За зипунами, — как сказали бы об этом запорожские казаки.

Давно подмечено, что рано или поздно род занятий накладывает на человека свой отпечаток. Может быть, оттиск некоторых специальностей, вроде разведения морских свинок или выпиливания лобзиком, виден на челе не так явственно. Но боксер, пусть даже помимо собственной воли, нет-нет да и прикинет про себя в ходе мирного разговора, удобно ли из этой позиции послать вас в нокаут. Парикмахер всегда посмотрит на вашу несовершенную прическу. И уж совсем не хочется думать, какие мысли приходят в голову при встрече знакомым из налоговой инспекции, адвокатской конторы и похоронного бюро.

Успев порядком огрубеть от долгого общения исключительно с отборными негодяями и кровожадным зверьем, Геракл в первую минуту даже не понял, в чем подвох в задании доставить Эврисфею пояс царицы амазонок Ипполиты. На фоне прежних невыполнимых миссий оно воспринималось как страница из журнала мод по нелепой случайности вшитая в энциклопедию мировых злодеяний. Поручать такое Гераклу было все равно, что Рокко Бальбоа избить Чебурашку. Объяснение такой странности существовало только одно: на этот раз задание придумали не Эврисфей с Герой, а совсем другой человек.

Единственным смертным, который мог диктовать Эврисфею свою волю, была, как водится, его дочь Адмета. Достигнув того возраста, когда куклы интересуют уже меньше обновок, но пока еще больше мальчиков, девочка принялась живо изучать немногочисленные в ту пору журналы мод и открыла, что на свете, оказывается, и кроме нее есть женщины, которые тоже любят красиво одеваться. В светской хронике одного из последних ньюспейперов Адмета обнаружила богато иллюстрированный репортаж из походного дворца царицы амазонок Ипполиты.