Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - Андрей Орлов

Пару раз в полной тишине прозвучал зуммер телефона да раздался бой напольных часов, которому вторил дальний перезвон кремлевских курантов. Протянулось еще несколько тягостных минут, прежде чем распахнулась дверь и в кабинет вошел Филатов. Вид у него был крайне озабоченный. Он как будто с осуждением посмотрел на Орлова, сел за стол, открыл папку.

«Хорошо, что Президент не оставил справку у себя», — промелькнуло в голове у Андрея.

— Борис Николаевич ознакомился с вашей справкой. Так же как и я, он выразил опасение, не подбрасывают ли нам ложную информацию. А потом ваши эти обороты: «по оперативным данным», «имеются сведения». Это же все домыслы!

— Нет, Сергей Александрович, не домыслы! За каждым словом, за каждой оценкой стоят реальные факты, подтверждение документально! Я сам с ними знакомился и ручаюсь за точность…

— Ладно, ладно. Борис Николаевич сказал, что принимает решение отложить вопрос о назначении. Все. Спасибо.

— Я могу идти? — Андрей еще до конца пе осознал того, что его работа принята и глава государства согласился с главным выводом: человеку, погрязшему в махинациях, нечего делать во власти! Это была вторая победа после успешного завершения дела с удостоверениями и спецталонами!

ВОСПОМИНАНИЯ: «Помню, я тоща был очень взволнован. Я вдруг почувствовал реальную отдачу от своей работы на Старой площади. Все разговоры о борьбе с коррупцией разбиваются в пыль, когда сталкиваются с реальным фактом назначения на высокую должность человека с криминальными намерениями. А если у этого человека есть могущественные „толкачи“ и поддержка сильных мира сего, попытка помешать ошибочному назначению обречена, как правило, на провал. Нужно проявить необходимую твердость и, прямо скажем, гражданское мужество, чтобы встать на пути такого решения. Мне показалось тоща, что Филатов в тот раз смог проявить эти качества, хотя не без сомнения отнесся к моей информации» (Из воспоминаний А.П. Орлова).

Когда Орлов закрыл за собой дверь, то увидел несколько пар таз, устремленных на него. В приемной ожидало по меньшей мере с десяток человек — начальники управлений администрации, руководители министерств и ведомств, какие-то другие важные люди. Наверное, каждый из них задавал себе вопрос, что это за неизвестный человек, которого Филатов принял раньше всех. Да что принял! Оставил в своем кабинете, пока уходил куда-то. Куда? Почти все догадывались, куда.

Только выйдя из Кремля через КПП у Спасской башни, он в полной мере осознал, что ему удалось решить до сих пор казавшуюся крайне трудной задачу — создать прецедент, который позволил бы выстроить четко функционирующую систему проверки кадров государственной службы. Именно в этом он видел свою основную задачу, так как процесс криминализации системы управления был чреват полной деградацией власти и не оставлял никаких надежд выбраться из коррупционной ямы.

Москва. Старая площадь. Администрация Президента.

6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 705

— Андрей Нетрович, что-то я тебя совсем не вижу! Назначили моим заместителем, а своего подчиненного нигде не могу найти! — Нетр Васильевич в полушутливой форме упрекнул Орлова. — Что, был там?

— Да.

— Опять поручение?

— Уже выполнил.

— Ну, Андрей Нетрович, только пришел, а уже успел выполнить поручение! А какое? Можешь сказать?

Орлов замялся. С одной стороны, ему не хотелось обижать Нетра Васильевича недоверием, с другой — он понимал, что столь конфиденциальное задание, которое ему давал Филатов от имени Президента, не должно быть известным никому, кроме него.

Петр Васильевич, видя замешательство Орлова, обиженно сказал:

— Ладно, можешь не говорить.

— Вы же сами понимаете, Нетр Васильевич… Я не имею права…

— А я думал, мы с тобой полностью доверяем друг другу.

— Не обижайтесь! — как можно более дружелюбно ответил Андрей. Но было видно, что Нетр Васильевич обиделся не на шутку. Он встал из-за стола, прошел взад-вперед по своему большому кабинету, остановился перед широким окном с видом на кремлевские башни.

— А ты читал статью Филатова в "Известиях"? — все еще обиженным тоном спросил Романенко.

— Нет, а что там?

— Вот, слушай! — Он взял со стола газету. — Называется "Власть и согласие". — Нетр Васильевич пробежал взглядом текст статьи и, найдя, наверное, поправившееся ему место, стал читать.

СТАТЬЯ: «…Всем нам, кто хочет блага народу и государству, необходимы сегодня национальное согласие на доведение до логического конца курса реформ, высочайший профессионализм руководителей всех уровней…» (Из статьи С.А. Филатова, в 1993–1996 годах — руководителя Администрации Президента, «Власть и согласие». «Известия», 27 марта 1993 года).

— Вот видишь, Филатов говорит, что нужны профессиональные руководители, а на деле что? Посмотри, кого набирают! Да что говорить, ты, Андрей Нетрович, сам все знаешь!

Петр Васильевич безнадежно махнул рукой и вдруг без всякой связи стал декламировать:

Мои мечты стремятся вдаль,

Где слышны вопли и рыдания,

Чужую разделить печаль

И муки тяжкого страдания.

Я там могу найти себе

Отраду в жизни, упоение,

И там, наперекор судьбе,

Искать я буду вдохновенье.

— Есенин? — догадался Андрей.

— Да. Какие прекрасные слова — «И там, наперекор судьбе, искать я буду вдохновенье»!

— Да, чудесно! — согласился Андрей.

— Нам надо держаться друг друга. Здесь такие люди! — Нетр Васильевич как-то по-особенному посмотрел на Орлова. — Смотри, они тебе в лицо улыбаться будут, а сами…

— Спасибо, я постараюсь следовать вашим советам. — Сказав это, Орлов вышел из кабинета и пошел к себе.

«Вот веда как! Сделал хорошее дело, а поделиться не с кем! — с некоторой досадой подумал Андрей. — И где же я буду „искать вдохновенье“? Наверное, только дома, с Олей и детьми».

Москва. Лефортовский парк

Андрей давно хотел прийти сюда всей семьей. И не только потому, что здесь очень красиво. Когда-то в далеком детстве он бывал здесь с мамой и бабушкой, и картины, виденные детскими глазами, надолго запали ему в память. А еще он был здесь пару раз вместе с классом на прогулке. Тогда была осень, и они собирали кленовые листья — желтые, красные, золотые.

Лефортовский парк, наверное, один из самых романтичных в Москве — заросшие пруды и каналы, остатки старинных террас из красного кирпича, полуразрушенный грот с колоннами, балюстрада и живописные аллеи.

День выдался довольно теплым. Во веем чувствовалось, что весна вступает в свои права — и в освободившейся от снега земле, веселых ручейках, стекающих по склонам каналов, ворохах прошлогодней листвы, веселом чириканье воробьев, в особом запахе земли, который ощущается только ранней весной.