Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - Андрей Орлов

14 сентября в 15.00 на президентском совете Ельцин предложил его членам подумать над вариантами возможных действий в случае сопротивления ВС РФ[72] „конституционной реформе“, подчеркнув, что в сентябре — октябре необходимо „остановить разрушительное влияние двоевластия на Россию“» (Из книги С Чорного «Тайны октября 1993 года». Москва, 2004 год).

* * *

В тот день Орлов возвращался домой на метро. Несмотря на хорошие отношения с девушками-диспетчерами из гаража Администрации Президента, которые всегда с готовностью находили для него какую-нибудь свободную «Волгу», в этот раз ничего не смогли сделать — весь транспорт был занят на обслуживании какого-то важного совещания, то ли в Кремле, то ли еще где.

— Если подождете часок, найдем машинку! — предложила диспетчер. Но Андрей, поблагодарив, отказался. «Какие проблемы? Доеду на общественном транспорте».

На метро по филевской линии до Крылатского, считай, рукой подать — каких-нибудь сорок минут. А в десятом часу вечера на этой ветке вообще народу было не так уж много. Андрей стоял у двери, вглядываясь в темноту. Большую часть пути по этой линии поезд метро проходил но поверхности. Колеса вагона отстукивали дробь на стыках, за окном мелькали фонари и редкие прожектора, освещающие пути товарной станции, силуэты хозяйственных построек за высокими заборами, а вдали — едва различимые квадратики окон жилых домов, за каждым из которых были своя жизнь, свои надежды, радости и печали.

Москва. Крылатское

От станции метро, расположенной на Осеннем бульваре в самом центре Крылатского, до дома — напрямик десять минут ходьбы мимо детского садика, в который еще недавно ходил Сережа, и гаражей ветеранов войны, возведенных ими рядом с домом в нарушении всех порядков и правил.

Когда Орлов поравнялся с длинным домом, торцом обращенным к улице, до его ушей донеслись звуки песни, которую он уже пару раз где-то слышал. Еще тоща ее слова поразили Андрея глубоким смыслом и пронзительно точным определением его собственного отношения к жизни. Эго были слова Юрия Левитанского.

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку—

Каждый выбирает для себя.

Андрей невольно остановился. Песня доносилась из окна на нервом этаже сквозь плотно завешанные шторы, через которые едва проникал свет.

Каждый выбирает по себе

Шпагу для дуэли, меч для битвы.

Слово для любви и для молитвы

Каждый выбирает по себе.

Он непроизвольно ощупал рукой пистолет в подмышечной кобуре. "Макаров" был на месте. Приятный холод металла вселял что-то вроде уверенности. Андрей хмыкнул и улыбнулся промелькнувшей мысли: "Эго мой меч для битвы, о котором так беспокоился Филатов!"

После памятного доклада Сергею Александровичу о возникшей потенциальной угрозе и его санкции на ношение оружия, включая правительственные здания, Орлов получил закрепленный за ним пистолет Макарова и теперь постоянно носил его с собой. Охрана на входе в здание администрации знала об этом и никогда не задавала лишних вопросов.

Андрей стаял в темноте перед чужими окнами, а оттуда продолжала литься мелодия песни:

Каждый выбирает по себе

Щит и латы, посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты

Каждый выбирает по себе.

«Как предельно точно! — думал Андрей. — И щит есть, и меч, как будто, Левитанский посвятил эту песню чекистам! И даже наша явно скромная зарплата легко перефразируется в „заплату“. Только с „расплатой“ не хотелось бы торопиться! Ладно, надо идти! Чего стоять под окнами! Оля уже, наверное, волнуется. Я же не сказал ей, что еду своим ходом».

Орлов резко повернулся и быстрым шагом направился в сторону дома, силуэт которого уже был виден на фоне темного неба, а вслед ему продолжали звучать слова песни:

Каждый выбирает для себя

Выбираю тоже, как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя.

Ходьбы до дверей подъезда оставалось три минуты. Просторный лифт за несколько секунд поднимет его на свой этаж. Потом — звонок в дверь и встревоженное лицо жены:

— Что так долго, Андрюша? Я уже беспокоиться стала!

— Все в порядке! — скажет он и, как всегда, поцелует жену.

В этот поздний сентябрьский вечер они еще не знали, что через два дня будет обнародован Указ Президента за номером 1400, который объявит Верховный Совет вне закона, а после десятидневного противостояния начнутся массовые беспорядки на Октябрьской площади и Крымском мосту, на Смоленской площади и у мэрии — бывшего здания СЭВа, будет предпринята попытка захвата телецентра в Останкино, прольется кровь, а трассирующие пули будут прочерчивать яркие следы в ночном небе. А йотом будет штурм Белого дома, багровое зарево над центром Москвы и оседающие на пожухлые газоны и желтеющую листву хлопья черного пепла.