Любовь и разлука. Опальная невеста - Сергей Степанов

– Красносмотрителен и радостен высокого кречета лет! В тот день кречет Бумар добыл ворона ставок с двадцати; кречет Бердяй добывал коршака вверху долгое время, а когда сбил сверху, тот хотел утечь в рощу, но кречет к роще его не допустил и добил с верхней ставки; а старый челиг Гамаюн добыл две совки – одну расшиб так, что она упала неведомо где, но потом сам улетел с охоты, насилу вернули.

– Ты о кречетах и челигах будешь речь держать? – перебила его Марья.

– Однако прости, государыня, – опомнился казак. – Я к тому веду речь, что коршак, которого Бердяй добил с верхней ставки, свалился в полуверсте от государева возка. Все ближние люди поскакали отгонять кречета от добычи, пока он не успел насытиться и не сделался негодным к охоте. Остались мы с великим государем одни в чистом поле! Даже боярин постельничий умчался смотреть на коршака. Великий государь велел мне подойти без робости и передал тайную грамотку для тебя, государыня. Изволил молвить, что когда меня пошлют в Нижний, чтобы первым делом отдал тебе грамоту из рук в руки. Вот она, берег пуще зеницы ока.

Петлин достал из-за пазухи завернутую в тряпицу грамоту, с поклоном передал ее Марье. Она подумала, что за время их разлуки простодушный Миша научился хитрить. Ловко придумал, как остаться наедине с казаком! Когда сокол или кречет сбивал птицу, ближние люди, как обезумевшие, мчались к месту падения. Скакали и младшие подсокольники, и старшие сокольники, и сам сокольничий, и бояре, позабыв породу, возраст и чин. Даже постельничий Константин Михалков, коему старица Марфа строго-настрого наказала следить за каждым шагом сына, и тот поддался общему порыву. Иначе постельничий узрел бы тайную грамотку и отобрал бы ее у казака.

Когда награжденный полтиной казак покинул дом, Марья развернула грамоту, на которой вкривь и вкось громоздились расплывшиеся строки. Она сразу узнала Мишину руку. Видела, как он писал во время учения. Сама она не училась, не за обычай были на Руси грамотные девки. Марья усвоила грамоту ненароком. Спрашивала из любопытства, что значит та или иная буква, и сразу же запоминала. Потом научилась складывать азы и читать. Должно быть, Мише нелегко далось тайное послание. После венчания на царство учение забросили. Зачем государю писать? На то есть дьяки, которые занесут на бумагу любое царское повеление. Но такое дело никому не доверишь. Пришлось возиться самому – вишь, как размазано. И написано урывками, государю даже уединиться трудно. Водя тонким перстом по пляшущим строкам, Мария прочитала по слогам: «Свет мой Машенька! Батюшка хочет женить меня на дацкого короля племяннице, мои думы о тебе, токмо не смею объявить батюшке».

Бабушка, выслушав тайную грамоту, горестно поникла седой головой:

– Дурные вести! Зря подарила полтину Ивашке. Вот оно как оборачивается! Любит тебя великий государь, токмо что толку-то! Женят его не по любви, а как святейший патриарх соизволит.

Огорчение бабушки было столь сильным, что она проговорилась о дурных вестях вдове Козьмы Минина, приехавшей после обеда. Минина искренне вознегодовала:

– Еще чего! Не успели сбыть с рук польского королевича, так натко – кланяются датскому королю! Злая еретица Маринка Мнишек уже восседала на престоле православных царей, а ноне хотят посадить девку люторской веры? Ведь она веру переменит токмо для вида, как Маринка крестилась корысти ради!

– И для вида навряд ли уговорят, – подхватила бабушка. – Великие государи не единожды сватались к иноземкам, но сладилось токмо с православной царевной Софьей Палеолог. Иноверок не заманишь.

Федора Желябужская знала, о чем говорила. Иван Грозный долго переписывался с английской королевой Елизаветой. Семь раз царь брал в жены православных девиц, а восьмой брак решил устроить с иноверкой. Русские люди видели в том руку лютого волхва и еретика Елисея Бомелея, который уговаривал царя взять казну и бежать от заговоров и мятежей в Лондон и там жениться. Сначала царь посватался к самой королеве-девственнице, но она вежливо отклонила его предложение. Потом царь просил руки ее племянницы леди Марии Гастингс. Однако различия в вере стали непреодолимым препятствием. Английская королева придумывала отговорки, даже отказалась прислать парсуну племянницы, написав, что она не красна лицом и болеет.

Федора рассказывала об этом Мининой, а та слушала и ахала. Вдовы стали закадычными приятельницами. Все лето они сидели в саду и вели долгие разговоры. Осенью приспела пора варить и солить припасы на зиму. Чисткой и варкой в основном занималась Минина. Одряхлевшая Федора быстро уставала и только вела разговоры. Она поведала подруге о кознях Салтыковых, из-за которых они оказались в ссылке. Вдова Минина возмущалась:

– Яблочко от яблони недалече падает, – говорила она за варкой варенья, обводя деревянной ложкой осенний сад, покрытый сплошным ковром упавших с деревьев яблок. – Покойный муж, царствие ему небесное, исполчился против изменников, первым из коих был боярин Михаил Салтыков. Вычистили крамолу – глянь, на месте отца как поганки подросли сыновья. И пошто мой муж кровь проливал?

Слушая пересуды двух вдов, Марья помалкивала. Она не чувствовала ревности, разве только досаду, что Миша лишен своей воли. Странно, на пути в Тобольск ее почему-то взбесили вогульские девки, облепившие сына боярского Петра Албычева, а известие о датской принцессе оставило равнодушной. Она даже надеялась, что брак с иноземкой изменит кремлевские порядки. Марина Мнишек сажала за стол вместе с мужчинами не только своих польских фрейлин, но и русских боярынь. Датская принцесса тоже не захочет быть теремной затворницей и, быть может, устроит в царских чертогах веселые ассамблеи, о которых рассказывал дохтур Бильс.

Вести о сватовстве царя доходили до Нижнего Новгорода с большим опозданием. Обе старушки жадно ловили слухи и бесконечно обсуждали их. Сватами к датскому королю послали князя Алексея Львова и дьяка Шипова. Сваты объявили, что великому государю и царю Михаилу Федоровичу ведомо, что у королевского величества есть две родные племянницы на выданье. Если королевское величество захочет с великим государем быть в приятельстве навеки, то дал бы он за великого государя племянницу, которая к тому великому делу годна. Послам наказали убеждать короля и королевских ближних людей, чтобы они не препятствовали высокорожденной племяннице принять святое крещение, потому что на Руси со всеми верами рознь немалая – у иных вер вместо крещения обливают и миром не помазывают. При этом послам возбранялось беседовать с самой невестой, ибо девическое дело стыдливо, и им с нею говорить непригоже. Послы должны были смотреть на девиц племянниц издали, внимательно примечая, каковы они возрастом, лицом, белизною, глазами, волосами и во всяком прироженье и нет ли какого увечья.

Но воистину, что-то неладное творилось в Датском королевстве. Под предлогом болезни король уклонился от встречи с послами. Оскорбленный князь Львов отказался обсуждать великое дело с королевскими ближними людьми, и послы вернулись восвояси несолоно хлебавши. Узнав, что сватовство расстроилось, старушки на радостях задали пир горой. Сходили в церковь, попросили приходского батюшку отслужить благодарственный молебен, а при выходе из церкви щедро одарили убогих, просивших милостыню на паперти. Нищая вдова, которая пожертвовала на ополчение десять тысяч рублей, исхитрилась подойти к ним трижды и каждый раз получала по медной полушке, пряча подаяние в лохмотья.