Энни из Эвонли - Люси Мод Монтгомери

– Ну что ж, – сказала Диана, с сожалением глядя на закат солнца, – я думаю, нам пора идти, если мы хотим успеть к Кимболлам до темноты. Мы очень мило провели время, мисс Льюис.

– А вы больше не придете навестить меня? – умоляюще спросила мисс Лаванда.

Высокая Энни обняла маленькую женщину.

– Обязательно придем, – пообещала она. – Теперь, когда мы открыли вас, мы с удовольствием будем приходить к вам. Да, нам надо идти. «Надо сорвать себя места», как говорит Пол Ирвинг, когда приходит в Зеленые Крыши.

– Пол Ирвинг? – Что-то слегка переменилось в лице мисс Лаванды. – А кто это? Я не знала, что в Эвонли есть кто-нибудь с такой фамилией.

Энни выругала себя за собственную безголовость. Она совсем забыла про старый роман мисс Лаванды в тот момент, когда у нее выскочило имя Пола.

– Это мой маленький ученик, – медленно стала она объяснять. – Он приехал из Бостона в прошлом году и живет со своей бабушкой миссис Ирвинг, это на дороге у побережья.

– Это не сын Стивена Ирвинга? – спросила мисс Лаванда, нагнувшись к рядку цветов своих тезок, чтобы не видели ее лица.

– Да.

– Я хочу вам дать по букету лаванды, – подчеркнуто оживленно произнесла мисс Лаванда, словно не слышала ответа на свой вопрос. – Какие они милые, правда? Мама очень любила их. Она посадила их много лет назад. Отец назвал меня моим именем, потому что любил эти цветы. Впервые он увидел маму, когда приехал с братом к ним в дом, в Восточном Графтоне. Он влюбился в нее с первого взгляда. Его положили в комнате для гостей, и от простыней там пахло лавандой, и он не спал всю ночь и думал о ней. После этого он навсегда полюбил запах лаванды, вот и меня назвал в честь этого цветка. Девочки, дорогие, не забывайте меня, приходите поскорее. Мы с Шарлоттой Четвертой будем очень ждать вас.

Она открыла им калитку под пихтами. Вдруг она сразу стала казаться постаревшей и уставшей, лицо ее перестало излучать радость и тепло. Ее прощальная улыбка была не лишена того неизменного налета молодости, который девушки заметили в ней в самом начале, но, когда подруги обернулись у первого поворота тропы, то увидели, что она сидит на старой каменной скамье под серебристым тополем в центре сада, тяжело опустив голову на руку.

– Ей, похоже, очень одиноко, – с нежностью в голосе промолвила Диана. – Надо нам почаще захаживать к ней.

– Я думаю, родители дали ей самое подходящее имя, какое ей можно было дать, – сказала Энни. – Если бы они были настолько слепы, что назвали бы ее Элизабет, Нелли или Мюриел, то ее все равно следовало бы звать Лавандой, по-моему. Это имя у меня связано с красотой, старомодным очарованием, шелковыми нарядами. А от моего имени отдает хлебом с маслом, заплатками, работой по дому.

– Ну, я так не думаю, – запротестовала Энни. – Мне в твоем имени чудится величавость, что-то королевское. Да я любила бы тебя, пусть хоть назвали бы тебя Керренхапуч. Я считаю, что люди делают свои имена, красивые они или некрасивые, тем, что они из себя представляют. Вот сейчас я терпеть не могу имен Джози или Герти, а до того, как я познакомилась с семейкой Пай, я считала их вправду красивыми.

– Это хорошая идея, Диана, – восторженно поддержала подругу Энни. – Жить так, чтобы украшать свое имя, если даже с самого начала оно не было красивым, делать так, чтобы в сознании людей оно настолько ассоциировалось с прекрасным и приятным, чтобы о самом имени они никогда не думали. Спасибо тебе, Диана.

– Так значит, вы пили чай в каменном доме у Лаванды Льюис? – сказала Марилла за завтраком на следующее утро. И как она выглядит теперь? Я уже больше пятнадцати лет не видела ее… Это было в воскресенье в графтонской церкви. Надо думать, она здорово изменилась. Дэви Кит, если тебе что-то нужно, а ты не можешь достать, попроси, чтобы тебе подали, а не ложись на стол, как ты это делаешь. Ты видел хоть раз, чтобы Пол Ирвинг делал так, когда приходит к нам и сидит за столом?

– Да, но у Пола руки-то длиннее моих, – ворчливо возразил Дэви. – У него руки росли одиннадцать лет, а мои только семь. Потом, я просил, а вы так заняты были разговором, что не обратили на меня никакого внимания. Потом, Пол тут и не завтракал, не обедал, только на чай приходил, а за чаем легче показать свою вежливость, чем за завтраком. За чаем и наполовину так не голоден, как за завтраком. Это ж жуткое время проходит между ужином и завтраком. А потом, эта ложка, которую мне кладут, с прошлого года не выросла, а я здорово вырос.

Конечно, я не знаю, как выглядела мисс Лаванда раньше, но я почему-то не верю, что она сильно изменилась, ответила Энни, предварительно дав Дэви кленового сиропа две ложки, для успокоения его души. Волосы у нее белые как снег, но лицо свежее и почти девичье, у нее очень красивые карие глаза, этакого древесного рисунка, и с золотистыми искорками. Голос заставляет тебя думать о белом сатине, булькающей воде, волшебных колокольчиках смешай все это вместе.

– Девушкой она была признанная красавица, – сказала Марилла. – Я никогда не знала ее очень хорошо, но, насколько знала, любила. Некоторые люди и тогда считали ее необычной. Дэви, если я еще раз поймаю тебя за таким вот фокусом, то тебе придется долго ждать, пока сядешь за стол.

За столом беседа между Энни и Мариллой то и дело прерывалась замечаниями в сторону Дэви. В этот раз, например, Дэви, не сумев достать последние капли сиропа с помощью ложки, решил взять тарелку обеими руками и вылизать ее своим маленьким розовым язычком. Энни взглянула на него такими перепуганными глазами, что маленьких грешник покраснел и произнес, наполовину пристыженно, наполовину вызывающе:

– Зато так ничего не пропадет.

– Людей, которые отличаются от других, часто зовут странными, продолжила разговор Энни. А мисс Лаванда явно не такая, как все, хотя трудно точно сказать, в чем же это отличие выступает. Может быть, в том, что она из тех людей, которые не стареют.

– Люди растут и стареют со своим поколением, а если ты не, то выпадаешь, – сказала Марилла, не очень обращая внимание на грамматический строй. И Лаванда Льюис выпала отовсюду. Она жила в этом отдаленном месте, пока все ее не забыли. Этот каменный дом старейший на острове. Старый мистер Льюис построил его восемьдесят лет назад, когда он приехал сюда из Англии… Дэви, прекрати толкать Дору под локоть! Да нет, я видела, не строй из себя ягненка. Что ты так разбаловался сегодня утром?

– Может, я встал не на ту ногу, – предположил Дэви. – Милти Бултер говорит, что если ты не так встал, то все будет идти кувырком целый день. Это ему бабушка так сказала. А с какой ноги надо вставать? А если у тебя с одной стороны стена, то как быть? Мне очень хочется знать.

– Мне всегда хотелось знать, что же случилось между Стивеном Ирвингом и Лавандой Льюис, – продолжала Марилла, не обращая внимания на Дэви. – Двадцать пять лет назад они точно были помолвлены, и вдруг все в один день обрушилось. Я не знаю, в чем дело, но это должно было быть что-то ужасное, потому что он тут же уехал в Штаты и больше сюда не возвращался.