Игра - Бренда Джойс

Не надо.

Он выпрямился и спрятал кинжал.

Катарина откинулась к стене, потом наклонилась и перегнулась через край кровати, чувствуя позывы крвоте.

Лэм схватил в углу комнаты ночной горшок и поставил перед ней. У нее ничего не вышло. Он отодвинул горшок и положил ладонь ей на спину. Ее тело содрогалось.

Катарина, — хрипло сказал он.

Катарина легла на спину и закрыла лицо ладонями, силясь не разрыдаться. Но это было невыносимо. Она знала Хью с самого рождения. Как ему могло прийти в голову изнасиловать ее?

Катарина, — резко повторил Лэм. — Он вам что — нибудь сделал?

Подавив рыдания, она сумела отрицательно мотнуть головой. Он взял ее ладони и отнял их от лица.

Он вам что-нибудь сделал? — повторил он. Глотая слезы, Катарина снова качнула головой.

— Нет.

При свете фитиля она заметила, как Лэм немного расслабился. Он смотрел ей в глаза, словно не решаясь что-то сделать, потом поднял руку и совсем легко коснулся ее лица. Его пальцы гладили ее по щеке. Не в силах шевельнуться, Катарина смотрела в серьезные серые глаза.

Потом его глаза потемнели. Он повернул ее голову в бок.

Он вас ударил.

Катарина кивнула, изо всех сил стараясь сдержаться, чтобы не броситься безоглядно в его объятия.

Лэм разглядывал ее лицо. На его виске заметно пульсировала жилка. Теперь она почувствовала, как болит и подрагивает щека. Когда он дотронулся до ее челюсти, она невольно дернулась. Лэм убрал руку и встал.

— Пожалуй, я все-таки убью его, — сказал он.

— Нет! — Катарина схватила его за запястье и увидела, что у него рука в крови. Она опустила руку. Их взгляды снова встретились.

— Я… прошу вас. Не надо. Хватит и того, что случилось.

Лэм посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом.

— Вы очень смелая женщина, Катарина. Смелая и непохожая на других. Большинство женщин на вашем месте впало бы в истерику. — Он испытующе заглянул ей в глаза.

— Я… у меня истерика. — Она не смогла отвести взгляда.

Он чуть заметно улыбнулся.

— Что-то не похоже. — Помолчав, он сказал: — Я не могу винить Хью за то, что ему до такой степени захотелось вас. В чем я его могу обвинить, так это в недостатке вежливости. — Лэм подошел к приоткрытой двери. — Я позабочусь, чтобы лорда Бэрри поместили в его собственную постель. На дверях вашей комнаты нет засова, поэтому я перенесу свой матрас сюда, в коридор. Хотя этой ночью Бэрри уже не проснется.

— Я знаю, — неуверенно произнесла Катарина. — Лэм, спасибо вам.

Он замер. То, что она назвала его по имени, как будто чем-то связало их. Как это прозвучало!

Наконец он вышел и крикнул слуг голосом, способным и мертвого поднять с постели. Вскоре двое людей Хью вынесли того из комнаты, а Катарина лежала, не в силах заснуть, зная, что Лэм, тоже без сна, томится у ее двери.

Они отправились в путь вскоре после восхода солнца. Стоявшая в последние дни мягкая погода изменилась, и утро наступило сырое, с мелким моросящим дождем. Хью Бэрри не стал их провожать. Он оставался в постели, очевидно залечивая не только свои раны, но и уязвленное самолюбие.

Катарина скакала быстрой рысью рядом с Лэмом с одной стороны и Макгрегором с другой, пытаясь забыть обо всем, что говорил и делал Хью, забыть о том, как Лэм ее спас. Время от времени она задумывалась, не приснилось ли ей это. Не ужасная попытка изнасилования, которой ей в жизни не забыть, но легкое, нежное прикосновение Лэма. Он за нее переживал, в этом она была уверена тогда — и почти уверена сейчас.

Однако этим утром он ей и слова не сказал. Один раз он мельком взглянул на ее представлявшее сплошной синяк лицо и отвернулся. Катарина знала, что выглядит ужасно, и еще раз в этом убедилась, взглянув в зеркало. Одна сторона ее лица распухла и приобрела синевато-багровый оттенок. Катарине ужасно хотелось, чтобы он как-то дал ей знать, что его ночная забота была искренней, но он вел себя так, словно ничего не случилось.

Они придержали лошадей, чтобы пересечь реку вброд. Катарина решила, что настал подходящий момент обсудить то, что не давало ей покоя: куда ей теперь деваться. Лошади осторожно ступали по каменистому дну. Катарина не решалась заговорить, не зная, как ей обратиться к нему после того, как он по-рыцарски спас ее прошлой ночью. Его имя вертелось на кончике ее языка, но она опасалась, что сегодня оно может прозвучать чересчур интимно.

— О'Нил? — неуверенно произнесла она.

Их лошади вскарабкались на противоположный берег. Лэм взглянул на нее.

Мы возвращаемся на «Клинок морей»? — обеспокоено спросила она.

— Да.

Ее сердце неистово заколотилось. Значит, теперь, когда Хью отказал ей, Лэм считает ее своей добычей? Она не решалась задать следующий вопрос, но у нее не было выбора. Ей необходимо знать, что он намерен делать.

— И куда вы меня отправите?

Он пронзил ее взглядом. Мгновение Катарина думала, что он не ответит.

Нам надо поговорить, Катарина. Только не сейчас, — сказал он, не глядя на нее. — Поговорим, когда вернемся на корабль.

Не в силах ждать, девушка воскликнула:

— Вы собираетесь обсуждать мое будущее?

— Верно.

— Тогда мы должны сделать это сейчас!

— Сейчас не время. Округа кишит голодными бродягами, которые только и ищут, чем бы поживиться. — И он резко пустил лошадь быстрой рысью. Кобыла Катарины не отставала. Вне себя от беспокойства, девушка не старалась ее сдерживать.

К полудню они достигли стен города, въехали в него через северные ворота и быстро поскакали по узким улочкам. Вскоре показалась гавань, слева от которой виднелся замок Корк, в котором располагался английский гарнизон. На воде стояло на якоре множество шхун, барков и рыбацких лодок. В середине залива на пологой волне плавно покачивался «Клинок морей». Черный, с изящными обводами, с надуваемыми бризом белыми парусами, он выглядел типично пиратским кораблем. Казалось, ему не терпится, дождавшись попутного ветра, выйти в море.

Катарина искоса взглянула на Лэма и заметила, как смягчилось его лицо, когда он увидел свой корабль. Его гордость можно было понять. Хотя «Клинок морей» и являлся орудием пирата, он представлял собой прекрасное, волнующее зрелище. Катарине пришло в голову, что корабль и его хозяин великолепно подходят друг другу.

А нам разрешат отплыть?

Они остановились у края причала. Катарина увидела, как с корабля спускают шлюпку.

Никто не смог бы мне помешать, даже если бы захотел, — сказал Лэм как о чем-то само собой разумеющемся.

А сэр Джон Перро? Лэм взглянул на нее.

Думаю, он захочет побеседовать со мной перед отплытием. Однако поскольку мне нечего ему сказать, то не думаю, чтобы я стал вежливо дожидаться его разрешения на выход в море. — Он улыбнулся. — С таким грубияном не следует церемониться, верно?