Безумный Макс. Поручик Империи - Михаил Ланцов

Непродолжительная возня с пленением закончилась еще более странной новостью. Эти солдаты кирасирского полка «Герцога Фридриха Евгения фон Вюртемберга»[24] сообщили, будто с запада наступает еще одна русская часть.

Смущение и интрига!

Посему корнет, выделив охранение для пленных, устремился вперед, желая как можно скорее прояснить ситуацию.

Минули разделительную лесополосу. Стремительно преодолели поле и резко осадили коней. Здесь уже валялись трупы и брошенное имущество. Включая несколько 7,7-cм германских пушек и какие-то повозки. Было хорошо видно, что их поймали на марше. Вон убитые лошади валялись прямо в упряжке.

Медленным шагом, шокированный и потрясенный, он проехал дальше, выезжая к полю с автоколонной. И здесь замер.

Поле возле дороги оказалось просто завалено трупами немецких солдат и лошадей. Настоящее побоище! Чуть в стороне на опушке находилось орудие, смятое массивным грузовиком. А четверо солдат под руководством израненного поручика пытались стащить его лебедкой. Вон бревно вкопали, петлю из троса буксировочного кинули и ручной лебедкой орудовали. Из-за чего раздавался мерзкий скрип и скрежет. Грузовик не желал никак слезать со смятого орудия. Так вместе с ним и волочился по земле.

– Наши! – крикнул кто-то на ближайшем грузовике.

И только сейчас корнет заметил установленные там станковые пулеметы. Прямо на крыше. Смотрящие на них и готовые в любой момент открыть огонь. Вон стрелки за каждым имелись. Максим уже успел переоборудовать третий «мателот» колонны в головной, не уверенный в том, что его грузовик удастся завести. А потом и боевой пост организовать.

Понимая, что он до сих пор держит в руках саблю, Олег Константинович убрал ее в ножны и отправился знакомиться с командиром отряда. Ловя попутно себя на смешанных чувствах. Ему было стыдно, что сразу не заметил такую угрозу. Начал крутить головой по сторонам и присматриваться. И только сейчас обратил внимание на то, что снимаемый с пушки «Даймлер» был словно решето. Масса пулевых и шрапнельных отверстий. Кое-где кровоподтеки, говорящие о многом. Стекол и дверей нет.

Глянул дальше – побитых автомобилей хватало. Но не так сильно, конечно. Разве что вон тот грузовик в самом конце. Тоже в решето.

Подъехал ближе к раненому поручику и, лихо спрыгнув, представился:

– Олег Константинович, корнет Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка.

– Очень приятно, – тихо и устало произнес визави. – Максим Федорович, поручик. Командир этого сводного отряда.

Пожали руки. Причем наш герой так и оставался сидячим. Корнет, впрочем, не возражал. Перебинтованная простреленная нога ему была прекрасно видна.

– Олег Константинович, – тихо сказал поручик, – мой отряд разгромил штаб 8-й армии. В грузовиках находятся взятые в плен генералы Гинденбург и Людендорф. И документы. Сами видите, я едва держусь. Скоро лишусь сознания от потери крови. Принимайте командование. Пленных и документы нужно доставить как можно скорее в штаб к генералу Ренненкампфу. Ну и позаботьтесь о людях. Семьям погибших нужно выплатить премии. Боевой путь отряда описан в журнале. Исключая этот бой. Но его восстановить несложно через опросы…

– Максим Федорович, – хотел было что-то спросить корнет, но поручик рухнул на траву, потеряв сознание. Расслабился, увидев своих. А степень нервного и физического напряжения вкупе с ранениями оказалась слишком большой. Три огнестрельных ранения, ушиб грудной клетки с переломом пары ребер и легкая контузия. Он и так-то на одних морально-волевых усилиях держался…

18 сентября 1914 года, Вильно

Утро. Очередное утро…

Максим проснулся в каком-то временном госпитале. И у него здесь была своя камера, то есть палата. Маленькая, но отдельная. И сиделка – добрая старушка, которая при надобности звала крепких санитаров. В общем – ситуация странная. Был бы ходящий – выглянул в коридор. Очень уж поручику было любопытно – есть там наряд, охраняющий его от бегства, или нет. А так и не разберешь – то ли уважение выказали, выделив отдельную палату при общем недостатке койко-мест и помещений, то ли – наоборот, под стражу посадили…

Без сознания поручик провалялся чуть больше двух суток. Потом пришел в себя, но это не принесло радости…

– У меня для вас плохие новости, – произнес врач.

– Рана воспалилась?

– Да, – кивнул он, нахмурившись.

– И вы хотите ампутировать ногу?

– Вот видите, вы и сами все понимаете…

– Хорошо. Но потом я ампутирую вам голову, – спокойно произнес Максим, глядя врачу в глаза.

– Но…

– Вы можете задействовать санитаров, а то и вовсе – привязать, чтобы не дергался. Можете обколоть опиумом. Но это ничего не изменит. Потом я все равно вас найду и убью.

– Вы не понимаете! У вас начнется заражение крови! Вы умрете! И очень скоро!

– Пусть так. Но одноногим инвалидом я не останусь. Отрежу вам голову и покончу с собой. Не хотите лечить – валите отсюда. А лучше принесите мне пистолет, чтобы я мог застрелиться, когда станет совсем худо.

Врач попытался было что-то сказать, но не находил слов. Лишь рот открывал, как рыба. Да, ему и раньше приходилось слышать в свой адрес всякое. И проклятья, и оскорбления, и угрозы. Но обычно они были куда более эмоциональными. А тут – спокойный, холодный тон. Хуже того, его уже предупредили, что конкретно ЭТОТ поручик должен выжить, попутно рассказав, как он весело развлекся в тылу у немцев. Поэтому обещанию Максима его зарезать медик поверил без всяких сомнений.

– И что вы предлагаете? – наконец произнес врач после затянувшейся паузы.

– Чтобы вы выполняли мои инструкции.

– Серьезно? – усмехнулся врач.

– Или проваливайте, или делайте то, что я скажу.

– Хм. И что же вы хотите, чтобы я делал?

– Возьмите семи-восьмипроцентный раствор поваренной соли на кипяченой воде и клизмой промойте рану. Струя должна быть достаточно сильной. Видимо, туда попали фрагменты ткани. Возможно, еще какая-то грязь. Их нужно вымыть. Иначе воспаление не пройдет.

– Вы с ума сошли! Это же будет нестерпимая боль! Вы умрете!

– Чтобы я от болевого шока не умер, дайте мне разведенного надвое медицинского спирта. Стакана четыре. Это сильно снизит болевые ощущения.