Безумный Макс. Поручик Империи - Михаил Ланцов

– Четыре стакана? Ого!

– А какой еще есть выбор? Опиум не хочу. К нему сильное привыкание. Или, может быть, у вас есть что-нибудь для местного обезболивания? Новомодный новокаин? Нет? Жаль. В принципе, можно и слабеньким водным раствором кокаина с адреналином уколоть возле раны…

– Адреналин? Что это?

– Это одно из названий… Хм… Сужает сосуды… кажется, из надпочечников выделяют, – попытался вспомнить Максим все, что слышал об этом веществе. Он был уверен, что врач о нем знает. Потому что его открыли больше десяти лет назад и сразу активно стали вводить в медицинскую практику. Правда, в другом ключе. Но это и не важно.

Попытка вмешательства в операцию выглядела довольно странно. Можно даже сказать – нелепо. Ведь поручик не химик и не медик. Просто слишком много всего читал об эпохе. Не только реального, но и гипотетического: что могли, но не применяли. Обсуждения-то реконструкторов – та еще сборная солянка. А ногу терять не хотелось совершенно. Вот и начал лихорадочно вспоминать все, что в голове случайно отложилось…

Еще немного поговорили. Наводящие вопросы, уточнения, детали. Поручик вываливал все, что знал и о чем догадывался. Ведь не для кого-то, а для себя старался. Даже про полковника вспомнил, которому он уже эту процедуру делал. В полевых условиях.

А врач записывал в блокнот и поглядывал странным взглядом на Максима. Но спрашивал только по делу, помня, что у поручика частичная амнезия. Да и зачем его сейчас отвлекать? Может, он бредил. Но весьма любопытно…

Утром следующего дня Максима уже потащили в операционную… где сделали то, что он просил. Попытка не пытка? Тем более в такой ситуации. Однако уже на следующий день появился эффект – воспаление стало спадать. Но и тут не обошлось без эксцесса. Во время смены повязок ему попытались все залить йодом по моде тех лет. Вот поручик пообещал врачу клизму этим самым йодом поставить.

Дальше – больше. Но уже через неделю кризис окончательно миновал, воспаление сошло. Что позволило отправить Максима в Вильно – подальше от фронта.

А врач, несмотря на изначальный конфликт, перед отправкой зашел к поручику и долго с ним беседовал. И распрощался с ним на самой благожелательной ноте. Да оно и понятно. Ведь Максим, не сильно задумываясь, вывалил этому медику массу аксиоматических вещей из XXI века. Диких и странных на первый взгляд. Но твердая уверенность вкупе с ярким и однозначным результатом вызвала заинтересованность у врача…

– Опять? – с тоской спросил Максим у санитара.

– Не понимаю вас, ваше благородие, – ответил тот.

– У меня будет снова одиночная камера?

– Палата, – поправил санитар раненого. – Да, вам выделили одиночную палату, чтобы никто не тревожил.

– Но ведь помещений не хватает! Я настаиваю на том, чтобы в эту палату поставили еще койки и положили людей столько, сколько потребуется!

– Ваше благородие, не мне это решать, – тяжело вздохнув, произнес санитар. – Я обязательно передам ваши слова.

– А лучше позови-ка ко мне главного врача! Что это за бардак?!.

Но ничего изменить не удалось. Приказ командующего фронтом главврач оспаривать не собирался, хотя и не считал его правильным. Так что пришлось все оставить как есть. И Максим вновь оказался в «одиночке».

Посетителей не было. Да и кому его посещать? А сам из-за раны на ноге он был не ходок. Поэтому, выпросив у врача книги, он проводил все свое время в чтении и жалких попытках ходить по палате с помощью костылей.

С книгами, кстати, вышло весьма недурно. Максим разговорился с главврачом о своей амнезии. О том, как ее лечить и все такое. Дескать, его это сильно беспокоит. Врач только разводил руками, не зная, что ответить. И после того, как клиент дозрел, планируя уже сбежать, поручик предложил ему неплохой вариант:

– Если я офицер, то учился в военном училище. Так?

– Да, – охотно кивнул врач.

– А значит, мы достоверно можем сказать только о том, что я когда-то изучал предметы этого училища и держал экзамены. Что не могло обойтись без переживаний и ярких воспоминаний?

– Совершенно верно.

– Может быть, вы сможете достать мне учебники? И Евангелие или что-то из Святого Писания. Я их полистаю. Вдруг какие ассоциации всплывут? Одна беда – я понятия не имею, в каком училище учился…[25]

Врачу идея понравилась. И он постарался обеспечить поручика подходящими учебниками. Если и не всеми, то хотя бы частью. Их-то Максим и стал почитывать, стремясь привести свои знания в некую корреляцию с местными требованиями. Конечно, увлечение исторической реконструкцией периода и наличие за спиной высшего военного образования, полученного в начале XXI века, было очень весомо. Да чего уж там! Местные программы были для Максима ничтожны как по объему, так и часам. Слишком мало знаний, слишком бестолковое изложение, во многом связанное с заучиванием. Но все равно – такое чтиво не помешает. Ведь как иначе понять границы? Как понять стиль и подход к решению тех или иных задач? Вот он и читал…

Уверенные шаги в коридоре за дверью.

Поручик взглянул за окно и немного напрягся. Время для обхода неподходящее. А поступь сиделки и санитаров он уже отличал на слух. Да и слишком много там людей шло.

Дверь открылась, и в помещение вошел крепкий, коренастый генерал в окружении небольшой свиты. Ну и доктор. Куда уж без него.

– Здравствуйте, Максим Федорович, – произнес глава делегации, забавно шевеля огромными усами. – Мы с вами не представлены. Павел Карлович, Ренненкампф.

Максим отложил книгу, откинул одеяло и начал вставать.

– Лежите-лежите! – покровительственным тоном произнес генерал. Однако поручик пропустил эти слова мимо ушей. Он, несмотря на рану в ноге, встал и, вытянувшись по стойке «смирно», гаркнул:

– Здравия желаю, Ваше Высокопревосходительство!

– Полно! Ну же, садитесь.

– Не могу, пока вы стоите.

– Вот как? Ну тогда и я присяду, – произнес генерал, усевшись на подставленный стул.

И только после того как Павел Карлович приземлил свой афедрон, его примеру последовал и Максим. Хотя стоять по стойке «смирно» было очень тяжело и больно. Вон все лицо покрылось крупными каплями пота. Да и в ушах уже загудело.

– Как ваше самочувствие? – поинтересовался генерал.

– Какое это имеет значение?

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Ренненкампф.

– Какая разница, какое самочувствие у арестанта? – пожав плечами, встречно поинтересовался Максим. – Или как мне понимать эту палату? Осталось поставить наряд на дверь и окна в решетки укрыть. Ну и выждать, когда я поправлюсь, чтобы не совсем убогого расстреливать.