Дверь с той стороны - Владимир Михайлов

– Сейчас начало, следи.

– Есть.

– В случае чего – действия по тревоге.

Он снова переключился на физика.

– Внимание, доктор. Мы готовы. Можете начинать.

– Ага, – нетерпеливо пробормотал физик. – Давно пора.

Капитан смотрел на приборы. Прошла секунда. Вторая. Стрелка питателя дрогнула. Капитан напрягся, уперся ногами, схватился за подлокотники. Это он проделал машинально, не думая. Стрелка еще помедлила. И вдруг рванулась в сторону.

Корабль едва ощутимо дрогнул.

Гулкий, сдвоенный удар, усиленный резонатором осевой шахты донесся снизу. Потом наступила тишина.

Стрелки медленно возвращались на место. Зажглись индикаторы накопителей: устройства вступили в работу, чтобы пополнить расход энергии.

Табло тревоги не загорелось. Значит, герметизация корабля не нарушилась.

– Инженер! – окликнул Устюг. – Что у тебя?

– Все в порядке.

– Следи, – сказал капитан и торопливо направился к выходу.

Он распахнул дверь, и осевая шахта донесла до него многократно усиленное «Ура!»

Капитан облегченно вздохнул. Затем кинулся вниз, прыгая через ступеньки.

Навстречу ему поднималась процессия. Коконы опустели сразу же после удара.

Физика, живого и здорового, несли на руках. Это был триумф.

Прижавшись к переборке, капитан пропустил их и пошел вслед за процессией в салон.

– Вина! – крикнул Истомин. – Вина!

– Вина! – подхватил Валентин, никогда в жизни не выпивший и глотка.

Вера выбежала, даже не взглянув на капитана.

Физику позволили ступить на пол только рядом с его стулом во главе стола, на месте, которое он – как-то так получилось – занимал все последние недели.

– Итак, доктор? – спросил Устюг.

– Полный успех, капитан! – блестя глазами, почти крикнул физик. Он стоял во главе стола, все еще опираясь ладонями о плечи Еремеева и писателя; он словно обнимал их.

Успех и в самом деле был блестящий. Все подтвердилось. Было, правда, одно неучтенное явление – слабый взрыв в самом углу обширного помещения, в стороне от установки, – но этим он займется потом. На решение основной задачи взрыв не повлиял, а причина его отыщется.

– Да, все блестяще подтвердилось! – повторил он. – Пространство можно искривить нужным образом, и вещество, проходя через него, меняет свой знак! Создана модель события, происшедшего с нами. – Он громко, счастливо засмеялся. – Земля копалась бы сто лет, а нам удалось. И в какой обстановке! Мало того, что пришлось чуть ли не создать теорию…

– Доктор, – вмешался Нарев, тоже улыбаясь. – Вы вовремя упомянули о Земле. Всем хотелось бы знать: значит, мы скоро сможем пуститься обратно?

Физик пожал плечами.

– Да, конечно же! – сказал он. – Но вы не понимаете главного. Происшествие с нами – это всего лишь частный случай, послуживший поводом… Мои решения охватывают куда более широкий круг явлений, и наука будущего…

– Значит, все в порядке? – снова перебил его Нарев. Смотрел он в этот миг на Милу. – Что же нам предстоит сделать, чтобы тронуться в путь?

– Ах, господи! – сказал физик. – Ну, хорошо. Для того чтобы от модели перейти к кораблю, нам придется оперировать мощностью порядка… сейчас…

Он помолчал и назвал число.

– Это ведь несложно, капитан?

Капитан ответил не сразу. Он открыл рот и закрыл снова. И лишь после этого отрицательно покачал головой.

– Мы не обладаем и десятой долей этой мощности, – глухо проговорил он. – Это невозможно.

– Простите, что? – сказал физик. – Как это – невозможно?

– У нас неограниченный запас энергии. Но ведь вам не надо объяснять разницу между энергией и мощностью?

В мертвой тишине раздался негромкий свист Нарева.

– Значит, все зря, – резюмировал он.

Физик медленно, непроизвольно поднял ладони и закрыл ими лицо. Тишина зрела, как лавина, готовая обрушиться. В следующий миг Карачаров отнял руки.

– Что вы говорите, Нарев! – крикнул он. – Что – зря? Сделано открытие, а вы…

Он умолк, глядя на людей. Он не встретил ни одного взгляда: все разом опустили глаза.

– Это ведь наука, – пробормотал физик, глядя на чашку с так и не выпитым вином.

Вера вбежала с новой бутылкой и остановилась, пораженная тяжелым безмолвием.

– Не нужно. Уберите, – сухо сказал ей капитан.

Ни капитан, ни инженер Рудик, на котором разочарования, кажется, нисколько не отразились, ни на ватт не ослабили освещение пассажирских палуб. И все же на борту стало как будто темнее. Может быть, потому, что люди перестали улыбаться.

Они сидели в каютах или шатались по саду, медленные и сумрачные. Внизу, в бывшей туристской палубе, приборы Карачарова понемногу покрывались тончайшим слоем пыли. Все кончилось, все было потеряно. Переход от надежды к безнадежности тяжелей перехода по бесплодной пустыне, хотя и совершается порой намного быстрее.

В этот поздний час Нарев мог ожидать всего, что угодно – только не того, что Мила окажется в его каюте. Она была одета кое-как – видно, уже ложилась, но какая-то мысль заставила ее вдруг прийти сюда. Может быть, она даже не понимала как следует, что делает – взгляд ее был отсутствующим, выражение лица – растерянным. Во всяком случае, так показалось путешественнику, который и сам растерялся.

– Садитесь, друг мой, садитесь…

– Я? Зачем? Ах, да… Нарев!

– Говорите, я вас слушаю.

– Что происходит? Что с нами станет?

– Не унывать, друг мой, только не унывать! Будем искать… мы найдем возможности.

Вряд ли смысл слов дошел до нее: она была слишком занята своими мыслями и даже не рассчитывала на ответ.

– Скажите – почему? – Выражение ее лица стало брезгливым. – Подумайте, это же страшно… Ах, что я… Разве такой костлявый урод, из одних углов, вечно растрепанный, небритый или недобрившийся, постоянно глядящий куда-то выше тебя – разве он в состоянии спасти нас?

Такая ненависть была в ее голосе, что Нарев опешил.

– Вы несправедливы, Мила. Он…

– Молчите! И он еще ходит с таким видом, словно не он нам, а мы ему нанесли смертельную обиду!

Нарев глядел в потолок. Потом, почувствовав требовательный взгляд женщины, перевел глаза на нее.

– Нарев… вы меня любите?

– Да, – ответил он без колебаний.

– Вы обещали: если никто другой не спасет, это сделаете вы. Сделаете это! Я… Вы будете для меня всем! – Она говорила горячо и, кажется, искренне, плакала и одновременно попыталась улыбнуться. – Я сумасшедшая баба, верно? Но я не могу без сына… Придумайте что-нибудь, Нарев, верните нас на Землю!