Двенадцать подвигов Рабин Гута - Алексей Лютый

В мире Ахтармерза даже вскрытие входа в ПМП считается самым страшным преступлением, за которое наказывают с максимальной строгостью. Все из-за того, что держать под контролем вход в это мертвое пространство практически невозможно, и вскрытие ПМП почти мгновенно приводит к уничтожению целого мира. Во вселенной Горыныча была лишь одна попытка вскрытия входа в это пространство. Этот опыт, хоть и длился всего лишь несколько мгновений, тогда дорого обошелся его цивилизации, поглотив всю магическую, паранормальную и кинетическую энергию целой планеты. Больше подобных экспериментов не проводилось.

– Я не знаю никого во всех изученных вселенных, кто мог бы в одиночку удерживать вход в ПМП в течение такого долгого срока, – закончил эту часть своего рассказа Ахтармерз. – Для этого любое существо должно обладать такими невероятными способностями, что и десятую их часть мне даже представить трудно. Или же этот индивидуум имеет неограниченный доступ к энергетическим ресурсам многих вселенных сразу, – трехглавая энциклопедия сделала небольшую паузу. – Пока вы тут ржали, как сумасшедшие, я кое-что продумал и понял, что мне известно лишь одно существо, обладающее таким могуществом. Это Оберон. Повелитель эльфов.

– Ты, брат, пургу гонишь! – рассмеялся Рабинович. – Не хочешь ли ты сказать, что Оберон нас затащил в этот мир только для того, чтобы подстроить такую дорогостоящую ловушку для нашей ликвидации?

– Ничего я не хочу сказать, – плаксивым голосом ответил Ахтармерз. – Я вообще не знаю, что тут творится, и хочу домой, к маме с папой.

– Ой, мамочки, детонька сопли распустила, – хмыкнул Сеня. – Платочек дать, чтобы ты нос вытер, или ты его тут же слопаешь?

– Перестань издеваться над ребенком, – прежде чем Рабинович наговорил еще каких-нибудь гадостей, встряла в разговор сердобольная Немертея. А затем, повернувшись к Горынычу, сказала: – Не обращай на него внимания. Он просто переволновался. Лучше объясни, что с нами-то случилось?

Болтливый птеродактиль тут же забыл про все обиды и начал излагать свою версию происшедшего в горном ущелье. Для начала он сослался на то, что слишком мало знает для точной оценки случившегося. Титанида кивнула головой, соглашаясь с тем, что рассказ Горыныча может быть бездоказательным, и он, приободренный, продолжил. Судя по его словам, зеленым лучом направленной энергии он пытался заставить сомкнуться створки врат, ведущие в ПМП, но очень быстро понял, что не сможет нарушить баланс сил, удерживающих аномалию посреди горной дороги. И когда Ахтармерз понял, что мы все обречены, неизвестно откуда появилась Мелия.

– Понимаете, еще общаясь с ней на этой же поляне прошлый раз, я почувствовал, что она наделена совершенно неизвестной мне силой, – проговорил он.

– Силой титанов, – грустно вздохнула Немертея.

– Может быть, – согласился с ней Горыныч. – А когда она бросилась под копыта лошадей, чтобы остановить колесницу, я сразу почувствовал, что эти силы активизируются, пытаясь воздействовать одновременно и на повозку, и на ворота. С колесницей Мелия не сумела справиться и в последний момент, перед столкновением, я почувствовал, как она сосредоточивает всю свою энергию на вратах, – Ахтармерз снова шмыгнул носом. – Я не знаю, что именно сделала Мелия, но она каким-то образом изменила структуру сил, сдерживавших вход в ПМП, и, вместо того чтобы засосать нас в мертвое пространство, эти силы создали очень редкое и уникальное явление, временную петлю…

– Вечно ты, Горыныч, тень на плетень наводишь, – недовольно буркнув, перебил его Жомов. – То у тебя спираль временная, то петля. Что это за хрень, вообще, такая?

– Спираль – это структура построения времени, – менторским тоном, видимо, подражая своему учителю, ответил Ахтармерз. – А временная петля – это преломление временных плоскостей, которое возвращает тебя в твое собственное прошлое.

– Стоп, стоп, стоп, стоп! – Ваня медленно начал понимать. – Ты хочешь сказать, что эта черная хреновина не просто отбросила нас назад на несколько километров, но и вернула в сегодняшнее утро, когда еще выпивка была цела?

– Долго же до тебя доходит, – вместо Горыныча ответил ему Сеня. Но Жомов уже не слушал. Он на всех парах мчался к колеснице и, заглянув внутрь, с ликующем воплем вытащил на свет божий оба бурдюка.

– Точно, все на месте, – радостно завопил он. – Ох и напьюсь же я сегодня. Только сначала эльфа покалечу.

– Слушай, Горыныч, – не обращая на омоновца внимания, спросил у трехглавого знатока Сеня. – То есть получается, что, добравшись до того момента, откуда началась спираль времени, я пройду тот же самый путь и вновь буду отброшен в прошлое? Или что-то можно изменить?

– Что-то мы уже меняем. Вспомни, ведь утром этого разговора не было, – усмехнулся Ахтармерз и тут же погрустнел. – Но можно ли разорвать эту петлю, изменив детали, я не знаю. Мы еще не успели этого пройти. Как и не знаю того, что случилось или случится с Мелией после того, как она спасет нам жизнь.

– С этим мы разберемся, – пообещал Ваня, подходя к собеседникам. – А пока давайте займемся Лориэлем. Кто-нибудь помнит, в каком именно месте эта свинья проклятая должна появиться?

– Пойдем, я покажу, – поднялся на ноги Попов. – Сам же знаешь, что у меня память фотографическая.

Криминалист довольно быстро нашел ту точку, в которой возник, точнее, должен возникнуть эльф. Поначалу Ваня хотел огреть его дубинкой, но Немертея воспротивилась, сказав, что убивать живое существо за столь ничтожную обиду несправедливо и она не позволит этому совершиться. После некоторых торгов они сошлись на том, что с Лориэля будет достаточно и щелбана. Жомов плотоядно улыбнулся и, корректируемый Поповым, встал у точки ожидаемого выброса эльфа, держа приготовленную руку на весу.

Эльф появился не так уж и внезапно, поэтому Жомов отреагировать успел. Распрямив сжатый, словно стальная пружина, палец, Ваня отвесил наглецу такой щелбан, что тот закувыркался в воздухе, словно ас высшего пилотажа, и, не выйдя из пике, свалился в солому на дне колесницы. Помотав враз отупевшей головенкой, Лориэль выбрался из кучи соломы и удивленно посмотрел на склонившихся над ним друзей.

– Я не понял, козлы, мать вашу!.. Что это такое вы, корм свинячий, себе позволяете? – завопил он и вдруг растерянно посмотрел по сторонам. – Ах, вот оно что?! Значит, вы против меня временную петлю использовали? Это же нечестно, бараны. Все! Теперь ждите. Я Оберону рапорт на вас накропаю такой, что вылетите со службы без выходного пособия…

Лориэль оборвал себя на полуслове и, взвившись в воздух на полметра, тут же растворился в пространстве. Менты самодовольно переглянулись и рассмеялись, хлопнув друг друга по раскрытым ладоням.

– Ну вот, одно дело сделано. Теперь можно с этими мерзкими кентаврами разобраться, – Ваня оскалил рот в звериной ухмылке. – Сеня, давай-ка сломаем все кубки. Сейчас мы покажем этим гадам, что такое ментовский перекрестный огонь…

Ох, завидую же я моим ментам!.. Ну, вы сами посудите – вокруг такой невообразимый кавардак творится, а они кот знает чем занимаются и даже не удивляются ничему. Лично я всю голову уже сломал, раздумывая над тем, почему, вернувшись в прошлое, мы не встретили самих себя, а их, похоже, эта проблема абсолютно не волнует. Один с бурдюками обнимается так, что любая жена бы позавидовала, другой плотоядно на баранью грудинку пялится, раздумывая, влезет ли еще что-нибудь в его пузо, а третий и вовсе про все забыл, увлеченно беседуя с этой шваброй титановой о смысле бытия… А еще хозяин называется! Я, между прочим, не накормлен, не напоен, да и нервы теперь, после всех этих «черных дыр» во времени, никуда не годятся, а он на меня столько же внимания обращает, сколько слон – на китайского мопса.