Первокурсница - Виктория Ледерман

– Тетечка! – заверещала я, расталкивая по сторонам голосистых краснощеких дам. – Пустите скорей, все уже двери позакрывали! Опоздала! От поезда отстану! Маму паралич разобьет, она мне всегда запрещает выходить на стоянках! Тетечка, помогите!

– Из какого вагона? – спросила оглушенная мной и тетками проводница.

– Из десятого, – наобум брякнула я.

– Давай скорей, – устало разрешила она, отодвигаясь и пропуская меня к подножке. – Вагон-ресторан закрыт, не пройдешь, позвони в звонок.

– Спасибо! – благодарно завопила я, взлетая по ступенькам. Прежде чем скрыться в вагоне, я украдкой бросила взгляд на платформу. Оба гоблина стояли чуть поодаль скандальной толпы и смотрели мне вслед. Когда я увидела их глаза, мне стало совсем дурно. В их взгляде горел охотничий азарт. И это было в тысячу раз страшней, чем злость, негодование или ярость.

Я не стала терять времени и помчалась в хвост состава, хлопая тяжелыми дверями между вагонами. Вагоне на пятом поезд резко дернулся и тихо покатился по рельсам. Я не знала, есть ли смысл продолжать прятаться. Но полагала, что, раз я смогла проникнуть в поезд, им это тоже вполне по силам. Вдруг они уже здесь? Тогда получается, что я сама себя загнала в ловушку. В закрытом пространстве им легче меня сцапать. Слабая надежда на то, что кругом все-таки люди. Какие бы они ни были равнодушные и бессердечные, уж, наверное, заступятся за слабую беззащитную девушку. Хуже будет, если эти гады нападут, когда я сойду. Единственная остановка на окраине Самары – Безымянка – через пятнадцать-двадцать минут. Они тоже это прекрасно знают и будут рассчитывать, что я сойду именно там. А я там и сойду. Где мне еще выходить? Не ехать же в Красноярск, в самом деле!

В вагоне-ресторане открывать не собирались. Чего они там делали за запертой дверью – непонятно. Но мое путешествие по поезду подошло к концу. Дальше восьмого вагона мне продвинуться не удалось. Я стояла в тамбуре, возле треснутого стекла, и ждала с замиранием сердца. Ждала, что произойдет раньше – остановка на станции Безымянка или появление моих преследователей в этом тамбуре.

Минут через десять я почувствовала, что мы встали. Вроде бы стоянки еще нет, с чего бы это? Все, что мне удалось увидеть в замерзшее окошко, – снег и столбы и никакого намека на станцию. Вероятно, еще не доехали. Нужно выйти из вагона! Хоть какая-то надежда, что меня не заметят. Я подергала дверь. Нет, все заперто. Я подошла к противоположной двери и потянула ее на себя. Вот это да! Ура! Да здравствует русское разгильдяйство! Дверь поддалась с глухим скрипом, и холодный ветер ворвался в тамбур. Я высунула голову и оглядела окрестности. Ничего. Только темно-зеленые бока вагонов, тянущиеся в обе стороны, красный глаз семафора впереди да черный лес вдалеке.

Подчиняясь порыву, я спрыгнула с самой верхней ступеньки в грязный сугроб и постаралась отползти как можно дальше от полотна. И вовремя. Красный свет сменился зеленым, и поезд плавно заскользил по рельсам. Без меня. А я дождалась, пока состав наберет скорость, забралась обратно на рельсы, отряхнула пуховик и сумку от набившегося снега и побрела вперед, вслед за зеленеющим хвостом поезда. Сейчас выйду на какую-нибудь дорогу или набреду на будку железнодорожников, а там и до знакомых районов доберусь. Все равно я знаю, что я в Самаре, хоть и на самой окраине. Так что не страшно. А эти бритые стервятники пусть локти себе кусают, когда поймут, что снова меня упустили!

Было уже почти шесть вечера, когда я забралась в маршрутку, идущую в другую сторону от моего дома. Я решила ехать в окружную, с двумя пересадками. Так сказать, продолжала петлять как заяц и запутывать следы. Слишком уж неизгладимое впечатление произвела на меня сегодняшняя встреча. Я до сих пор не могла опомниться и не верила, что и на этот раз все обошлось. Чудом избежать расправы, да еще два раза подряд! Невероятно! Я сделала невозможное! Огорчала лишь логическая вероятность того, что третий раз может оказаться менее удачным.

После второй пересадки я поняла, что дико хочу есть, забрела в кафе, встретившееся по дороге, и заказала зеленый чай и блинчики с мясом. Пока я их уминала, сидящий за соседним столиком парень посматривал на меня с улыбкой. Я бросила на него мимолетный взгляд и сразу потеряла к нему интерес, увидев на его столике букет красных георгинов. Все понятно, даму сердца ждет. Ждешь, так жди, нечего на чужих девушек пялиться. Да еще нагло улыбаться! А может, у меня лицо чем-нибудь вымазано? Что было бы вовсе не удивительно, учитывая, как я провела последние два часа. Или волосы встали торчком? Что, в принципе, тоже вероятно. Ведь я метнулась от гардероба к столику, даже не заглянув в зеркало. Ну и фиг с ним, пусть улыбается. Мало ли дураков на свете!

Ожидая вторую порцию блинчиков, на этот раз с джемом, я удалилась в туалет, а когда вернулась, то обнаружила улыбающегося соседа за своим столиком. Его кофейная чашка и георгины перекочевали вместе с ним. Я молча села на свое место, не выказывая удивления. Это самая лучшая тактика. Он ждет, что я сама завяжу разговор, а я буду молчать. Придется ему самому объяснять, зачем он пересел. А это намного хуже, чем отвечать на вопрос.

Убедившись, что его эффектный поступок не сработал, парень произнес извиняющимся тоном:

– Вы не возражаете, что я немного посамовольничал?

Я пожала плечами. Мне и в самом деле было все равно. После встряски, которую я испытала, у меня не осталось сил на флирт, тем более такой скоропалительный и, в принципе, никому из нас не нужный. Ведь дураку ясно, что он кого-то ждал, а не дождавшись, решил от скуки прилипнуть ко мне. И заранее известно, что́ он будет плести и как будет оправдывать букет, предназначенный другой. Ну ладно, решила я наконец, пусть сидит, может, мои блинчики оплатит. Хоть какой-то толк. И на следующий его вопрос я ответила, включилась в игру. Мы даже потанцевали под старую импортную песню с жизнеутверждающим названием «Зомби». Я сделала вид, что верю его красивой, но дырявой легенде, будто он давно тайно обожает меня, но только сегодня решился подойти и заранее приготовил для меня цветы… Откуда он мог знать, что в восемь часов я окажусь в этом кафе и буду есть блинчики, если я сама об этом не подозревала?

Он уже принялся нашептывать мне о предстоящей одинокой ночи и холодной холостяцкой постели, как вдруг запнулся на полуслове, и его внезапно помертвевшее лицо приобрело болотно-илистый оттенок. Я обернулась. То, что его так напугало, находилось как раз позади меня, судя по его застывшему взгляду. Такое выражение на лице героя обычно используют американские режиссеры для нагнетания обстановки в своих триллерах. В следующем кадре непременно должен появиться жуткий уродливый мутант. Однако вместо ожидаемого невиданного монстра или на худой конец ожившего разлагающегося трупа я увидела всего лишь молодую женщину в рыжей дубленке и вязаной шапочке. Вполне обычную, полноватую, круглолицую, но довольно симпатичную.

Каково же было мое изумление, когда она воинственно подлетела к нам, схватила лежащий на столике букет георгинов и принялась хлестать ими меня, визжа на одной очень высокой ноте: