Кровь на клинке - Ерофей Трофимов

такие, что иной раз не знаешь, как и подступиться. А человечек этот давно мечтает губернаторское кресло занять. Это нам доподлинно известно. Но беда в том, что так просто его не сковырнешь. Уж больно высоко у него родственники сидят.

– Выходит, напрасно все? – мрачно уточнил Шатун. – Ну, выбью я их среднее звено. Низовое, которое банда, уже уничтожено. Дальше те, кто в городе засел. Этих тоже уберем. Так он же еще что-то придумает. И как быть?

– Самим бы знать, – вздохнул Тарханов.

– А живет он тут, в городе? – помолчав, поинтересовался Руслан.

– Вон, дом по соседству, – хмыкнул князь, кивая в сторону окна.

– А выглядит как? – не унимался парень.

– Приходи завтра ко мне на службу, покажу, – равнодушно пожал Татищев плечами.

– Добро. Буду, – кивнул Руслан, продолжая обдумывать мелькнувшую мысль.

– Ты, сынок, никак задумал чего? – подобрался князь, внимательно посмотрев на него.

– Так, мелькают кое-какие идеи, но тут осторожно надо. Не та фигура, чтобы все одним махом рубить, – отмахнулся Шатун.

– Да уж, тут шутки плохи, – вздохнув, кивнул Тарханов. – Говорю же, родичи там очень высоко летают.

* * *

Получив очередной карт-бланш, Руслан не стал устраивать погромы со стрельбой, а применил прием, которым пользовались в НКВД. Под утро к нужному дому подкатывали закрытые кареты. Бесшумные тени проскальзывали во двор. Небольшая возня у входных дверей, несколько вскриков, шорох, и вскоре связанные, с мешками на головах люди запихиваются в транспорт, который очень быстро исчезает в ночи.

Собаки, если таковые были на подворьях, попросту усыплялись при помощи куска начиненного сонным отваром мяса. По приказу Шатуна казаки старались никому не навредить раньше времени. Да, были синяки, разбитые физиономии, шишки от мешочков с дробью, но лишней крови не допускалось. Баб с детишками тоже старались не трогать. Просто пугали до заикания и мокрого исподнего, обещая вернуться, если вздумают шуметь или лезть куда не следует. Обычно этого хватало. Бабы, прекрасно понимая, чем промышляют их мужья, прикусывали языки и затихали, вполне справедливо опасаясь за свою жизнь.

Приказом князя Тарханова в подвале местной тюрьмы был освобожден нижний этаж, который казаки взяли под свой полный контроль. Всех вертухаев, служивших в этом богоугодном заведении по многу лет, просто гнали взашей, пугая страшными карами по политическим статьям. Вертухаи, отлично зная, что связываться с подобными господами, из политических, себе дороже, тут же принялись делать все, чтобы оказаться от подвала как можно дальше.

Писарь, прикомандированный к команде Руслана князем, изводил бумагу и чернила пачками и литрами, не успевая записывать за фигурантами их исповеди. Ночные аресты произвели на них неизгладимое впечатление. Ведь все происходило так быстро, что в себя они приходили уже на нарах. Словно бесы за грешной душой являлись. Стремительно, бесшумно и безжалостно. Обыски производились уже днем. Так же быстро, но очень тщательно и под протокол.

Извлекались все бумаги и ценности. При обнаружении последнего было забавно наблюдать, как менялись в лицах домочадцы обвиняемых. Судя по их мимике, они и не предполагали, что в доме может такое храниться. Но главным доказательством являлись оружие и документы. Этому придавалось первичное значение. Спустя неделю на главных фигурантов был собран почти убойный материал, но и князь Тарханов, и генерал Татищев только вздыхали, внимательно их изучая.

Глядя на кислые мины двух старых интриганов, Руслан отлично понимал, что даже добытых материалов будет мало, чтобы решить проблему раз и навсегда. Похоже, административный ресурс у заказчика всех случившихся безобразий гораздо мощнее, чем даже у самого генерал-губернатора. Пользуясь, случаем, Руслан устроил настоящий погром только в одном месте. На «малине», где проживала большая часть изгнанных им из Пятигорска каторжных.

Воспользовавшись тем, что бандитская «малина» была устроена на самой окраине города, казаки устроили резню среди ночи, разом уничтожив почти все городское дно. Мелкую сошку можно было не считать. Тащить их в камеры и изводить бумагу у Шатуна не было ни времени, ни желания, ни возможности. Это были рядовые исполнители. Закончив с арестами и первичными допросами, Руслан передал всех арестованных местным дознатчикам и отправился к князю, на доклад.

Внимательно выслушав его, Тарханов одобрительно кивнул и, вздохнув, устало спросил:

– Что дальше делать собираешься?

– Так команды жду, Петр Иванович, – развел Руслан плечами. – Что с главным фигурантом делать, только вам решать. Как скажете, так и будет.

– А сам бы что сделал? – помолчав, иронично поинтересовался князь.

– А перекинул бы все добытые бумаги столичным газетчикам. Точнее, копии их. А как огласка пойдет, инициировал бы дело по рассмотрению озвученных фактов.

– Хорошая идея, – помолчав, кивнул Тарханов. – Но проку от нее будет мало.

– Неужели там кто-то из правящей фамилии? – охнул Руслан, неверяще глядя на собеседника.

– Родич, – коротко кивнул князь, приложив палец к губам. – Дальний. Седьмая вода на киселе, но все одно родич. Так что, сам понимаешь. Не получится серьезного скандала раздуть.

– А ежели он вдруг помрет? – помолчав, мрачно поинтересовался Шатун.

– Это с чего бы? – удивился Тарханов.

– Ну, мало ли с чего, – развел Руслан руками. – К примеру, кто-то из тех, кто на него работал, вздумает посчитаться за разгром банды? Что тогда?

– Это откуда ж у каторжных такие умения и столько наглости, чтобы чиновника в серьезном звании средь бела дня порешить? – не унимался князь.

– Господь с вами, Петр Иванович. На генерал-губернатора вон покушались, а тут чиновник какой-то, – фыркнул Руслан. – К тому же откуда каторжным знать, что чиновник тот с кем-то в родстве состоит?

– Ну, в таком разе, да при таких бумагах, думаю, постараются сделать так, чтобы шум поменьше было. Но планы кое-кому это серьезно сломает, – подумав, кивнул Тарханов. – Но дознание по такому делу будут проводить серьезное. Всю подноготную вытянут из любого, кто хоть как-то того дела касался.

– А кто дознание проводить станет? – тут же заинтересовался Руслан. – Наши, местные, или из столицы пришлют.

– Думаю, столичные понаедут, – скривился князь.

– Ну, это не страшно, – отмахнулся Шатун. – Наших реалий они не знают, и к чему прицепиться, не сразу поймут. Если вообще поймут.

– А вот глупцами их считать не надо, – замотал бородой князь, наставительно вскинув указательный палец. – Уж мимо твоей персоны они точно не пройдут. Ты в этом деле первая фигура.

– И что? – пожал Руслан плечами. – Я офицер контрразведки, а страна сейчас войну ведет. Прерывание поставок в приграничные уезды – это прямое нарушение жизни в них. И в первую голову это выгодно противнику. Так что это моя прямая обязанность с таким делом разобраться.

– Тоже верно, – одобрительно усмехнулся князь. – А как ты объяснишь тот момент, что после захвата членов банды не