Очарованная вальсом - Барбара Картленд

— Да-да, пожалуй, вы правы, — задумчиво проговорил Александр.

— О ваших намерениях никто не должен знать, никто. Надеюсь, вы не станете говорить об этом с Ричардом, государь?

— Разумеется, нет. Вы уверены, что та девушка действительно влюблена в меня?

— Абсолютно. У нее колени подгибаются при мысли о свидании с российским императором Александром. Вы должны помнить, что она видит вас каждый день, следит за вами из толпы, когда вы присутствуете на параде или проезжаете по Пратеру. Она очень молода, неопытна и наивна. Можете представить, что значит для такой, как она, удостоиться внимания самого красивого и яркого мужчины во всем цивилизованном мире?

Александр вздрогнул и наклонился, чтобы ущипнуть Екатерину за щеку.

— Вы льстите мне, Екатерина, — заметил он, — но зато как хорошо мы понимаем друг друга, а? Вы и я!

— Вы очень добры ко мне, государь, — смиренно ответила Екатерина. — Можете быть уверены, я готова сделать для вас что угодно.

— Верю, что это правда, — царственно проговорил Александр. — Так, говорите, мы прижмем хвост Меттерниху?

— И Меттерних, и Мария Нарышкина будут вне себя от ярости.

— Как же это чудесно… — протянул Александр. — А девушка придет, если я пошлю за ней?

— Можете в этом не сомневаться, государь. Непременно явится, как только узнает, что увидится с вами.

Александр улыбнулся. Дурного настроения как не бывало. Он мельком взглянул на свое отражение в каминном зеркале.

— Я надену белый мундир, — сказал он. — Мне кажется, женщины обожают военную форму.

— Зависит от того, на ком эта форма, — тоже улыбнулась Екатерина. — Вы не забудете договориться об обеде во дворце Разумовского?

— Немедленно пошлю записку графу, — ответил царь. — А я точно должен обедать здесь один?

— Да, да, государь — сильная мигрень в самый последний момент.

— Постараюсь не забыть.

Екатерина прижалась губами к его руке и опустилась в низком поклоне.

— Этой юной женщине несказанно повезло, государь, — тихо сказала она и покинула спальню, оставив повеселевшего царя рассматривать собственное отражение в зеркале.

Царь улыбался и спустя три часа, когда прошел сквозь потайную раздвигающуюся панель в маленький салон дворца Разумовского. Пока все шло точно по плану. Свита императора отбыла во дворец графа, расстроенная поступившим в самый последний момент известием, что его величество не сможет сесть за стол вместе с ними.

Отобедав в личных апартаментах, Александр накинул поверх мундира черный плащ и вышел через боковую дверь к ожидавшей его карете.

Оказавшись в салоне, он оценивающим взглядом осмотрел его. Салон утопал в цветах. Они стояли в огромных вазах везде, где было можно. Нежный цветочный аромат витал в воздухе. В комнате было тепло, потрескивал огонь в разожженном камине. Освещение было приглушенным, но достаточным, чтобы рассмотреть приготовленные на угловом столике вино и холодные закуски.

В зеркале на стене Александр мог видеть свое отражение. Сегодня Бутинский иначе уложил ему волосы, и он подумал, что такая прическа очень ему к лицу, а самое главное, хорошо скрывает первые седые волоски на висках — предмет его беспокойства.

Интересно, как далеко мог продвинуться Ричард в отношениях с девушкой, размышлял Александр. Екатерина говорила, что Ванда в него влюблена. И это все? Но так сказала Екатерина, а ей можно верить. Про двойника необходимо молчать — Меттерних не должен узнать, что у Александра есть двойник. Ричард вполне может еще не раз потребоваться и в будущем. Неплохой парень этот Ричард. Когда конгресс закончится, можно будет взять его с собой в Россию…

Александр поправил упавший на лоб локон и в этот момент услышал, как медленно открылась потайная панель в стене. Мелькнули роскошные рыжие пряди — такие обожают рисовать венецианские художники, аккуратный овал лица, улыбающиеся губы, и глаза — такие невероятно голубые, что казались слишком большими и живыми, сияющими из-под огромных темных ресниц.

— О, ты сегодня без маски! — воскликнула девушка, подбегая ближе. — Как удивительно, как… — И она замолчала, словно споткнулась при быстром беге.

Александр протянул навстречу ей руки, и она доверчиво вложила пальцы в его ладони. Но при первом же прикосновении ее голос внезапно упал, а на лице появилось странное выражение.

— В чем дело? — спросил он.

— Ты… и… твой голос.

Она запнулась.

— Тебя что-то смущает? — спросил Александр. — Ты не рада видеть меня?

— Рада, конечно… Ждала весь день, не придет ли от тебя какого-нибудь известия, а потом принесли записку… я почувствовала такое счастье! Но все как-то странно! Ты другой. Неужели маска может настолько изменить внешность?

— Я изменился? Чего ты ожидала?

— Я ожидала увидеть тебя, — ответила ему Ванда, поднимая ладонь к глазам, — а теперь… нет, я не могу объяснить…

— Что же не так? — спросил Александр, обнимая Ванду.

Она не пыталась сопротивляться, но пристально смотрела на него встревоженным взглядом.

— Ты такая красивая, — медленно проговорил Александр, заглядывая ей в лицо. Сказал он это от чистого сердца.

Он привлек ее ближе к себе, наклонил голову и нашел своими губами ее губы. В первый момент она ответила на его поцелуй, но уже в следующую секунду неожиданно вывернулась из его объятий.

— Скажи, что ты делал весь день, — попросила она. — Я надеялась увидеть тебя на Пратере или на утреннем концерте.

Она говорила быстро, почти лихорадочно, словно пытаясь скрыть за словами истинные чувства.

— Не отворачивайся… Губы у тебя такие мягкие и теплые, словно голубиные перья.

Она быстро взглянула на произнесшего эти слова мужчину и так же быстро отвела глаза в сторону.

— Твои волосы как осенняя листва перед тем, как ветер унесет ее прочь.

Он вновь обнял Ванду и притянул к себе, но она неожиданно вырвалась и закричала:

— Нет, нет!

— Ты боишься меня? — спросил Александр.

— Нет… да… я не знаю, что думать… Все не так, все не такое!

— Посмотри на меня, — приказал он. Ванда повиновалась, и он еще сильнее обнял ее. — Мы уже видели друг друга, ты меня, я тебя. Сегодня мы здесь одни, и я снял маску. Ты испугалась просто потому, что еще не видела меня в облике императора…

— Это не так! — ответила ему Ванда.

— Так что больше не бойся, — не слушая ее, продолжал Александр, — я ведь не только император, но еще и мужчина.

Он неожиданно подхватил Ванду на руки и понес к кушетке с горой подушек. Подойдя, он бросил на них Ванду. Она пыталась сопротивляться, и он, наклонив голову, закрыл ей рот поцелуем. Ванда пыталась закричать, вырваться, но Александр был намного сильнее. Его губы становились все требовательнее, Ванда начала задыхаться от его поцелуев, чувствовала его ладони на своих обнаженных плечах, на горле.