Магия убийства - Лариса Соболева

— Были такие. Человек шесть-семь, мужчины и женщины. Я же Клару караулил, не обратил на них внимания. Если бы Валдис не сообразил, что ей амба, мы бы до сих пор не знали…

— А Валдис как сообразил? — поинтересовался Семен Семенович.

— Когда на допросе Ника показала ей змейку, — начал Валдис, — у Клары после этого началась паника. А когда она узнала, что и Кривуна застрелили, заметно побледнела, мямлила невпопад, глаза стали как у собаки, попавшей под колеса, выглядела жалкой. Перемену в ней заметила и Ника. Я еще тогда подумал: а не получила ли и она резиновую игрушку, появлению которой не могла дать объяснения? Не сообразил сразу прижать ее, а надо было. Сегодня я увидел горящую люстру в окне, понял: что-то тут не то. Ну, у меня есть правило: пока не удостоверюсь, что мои подозрения мура, не уйду.

— Хорошее правило, — вздохнул Владимир Васильевич. — Итак, она могла получить змейку…

— Получила, получила, — заверил Валдис. — И не сказала нам.

— Почему же чувство самосохранения не подтолкнуло ее рассказать об этом вам? — с сочувствием к Кларе спросил Сократ Викентьевич.

— Потому что она в связке с остальными убитыми, — зло процедил Валдис. — Клара продала золото, в «Альянсе» ей должны были помочь продать квартиру, наконец, она и машину согласилась срочно продать вполцены. Что все это значит? Она собралась сбежать. А кто сбегает? Кто боится. Нас она очень боялась, поэтому не сказала, что тоже получила метку. Но больше нас боялась убийцу. Клара лгала, будто Фалеев ее дальний знакомый. Настолько дальний, что на протяжении нескольких лет она спала с ним, о чем рассказал сегодня Зюзя.

— Это еще кто? — поднял брови Семен Семенович.

— Алкаш и сосед Красавчика.

Ника до этого молчала, у нее, как всегда, от обилия крови тошнота подкатывала. Тем не менее слушала она внимательно, потом напомнила:

— Кто-то из гостей Кривуна подсунул во время торжества ужа в вазу, после этого его нашли застреленным. К Кларе тоже пришел знакомый человек. Надо выяснить общих знакомых Клары и Кривуна. Например, по телефонным номерам.

— Выясняйте, — бросил Владимир Васильевич.

Настроение у него было неважное. Валдис тоже был расстроен по тем же причинам: время летит, Платон в заложниках, престарелый спортсмен ждет, когда найдут убийцу. Но везде облом! Машина Фалеева была найдена в безобразном состоянии, кроме отпечатков пальцев, ничего в ней не обнаружено. Продавцы порно бежали от Валдиса с Никой, как от чумы, кинув на произвол судьбы торговые точки, но их сегодня выловит милиция. О пистолете Маркова, из которого убиты три урода на протоке, ни слова нет в деле. Сейчас выясняют фамилии людей, работавших у Маркова. Теперь вот Клара…

Валдис украдкой посмотрел по сторонам, не услышит ли кто-нибудь его, но все занимались делом в отдалении. Он положил руки на стол, наклонился к Нике и прошептал:

— Чует мое сердце, Клара тоже знакомая пахана.

— Мы можем только догадываться, — в тон ему сказала она. — А утверждать не можем, гадюк при ней не нашли же, мы только предполагаем, что и Клара получила метку.

— А чего тут догадываться? И так ясно. Кто, как не наш спортсмен, знает, за что расправляются с его «знакомыми»? Когда знаешь — за что, то догадываешься — кто. Значит, у него больше шансов найти убийцу.

— Мне кажется, ты ошибаешься, — сказала Ника. — Если бы он догадывался, кто убивает, не потребовал бы от тебя отдать ему убийцу.

— Успокоила. — Он выпрямился.

— Валдис, — тихонько позвала Ника, он снова наклонился к ней, — а если он просто напугал? Ну, чтобы ты наверняка отдал убийцу? Он же не идиот, чтобы Платона…

— Чш-ш! — приложил палец к губам Валдис. — Не рассчитывай на его благоразумие. Он и нас с тобой сотрет, когда у него задница загорится.

Она растерянно захлопала глазами. Сотрет? Неужели и такой вариант возможен? В это время Адам, тоже опер из тех, кого не выносит Владимир Васильевич, — до тридцати, — потряс в воздухе записной книжкой:

— Смотрите, что я нашел! — Опер вытащил листок, прочел: — «Мартын Ягудин меня обокрал. Унес шубы, золотые украшения и много чего дорогого. У меня мысль: он убивает. И меня хочет туда же. Клара». Кому это она писала?

— Не нам, — сделал вывод Валдис. — А тем, кто трепещет перед убийцей. Но раз ее обокрал некий Мартын Ягудин, то вряд ли она пустила его к себе ночью.

— Мартын Ягудин, вор по кличке Нежный Чистильщик, не так давно отмотал срок, — сказал зампрокурора. — Стыдно не знать столь знаменитую персону.

— Честное слово, первый раз слышу, — недоуменно произнес Валдис. — А чего это у него такое длинное помело?

— Потому что грабит нежно, с чувством, — пояснил Семен Семенович. — Находит одинокую и состоятельную даму, разыгрывает влюбленного, а внешне он мужик хоть куда, язык подвешен, обхождение знает, короче, у барышень за тридцать мозги сворачиваются. Она думает: встретила настоящего мужчину, с которым доживет до глубокой старости. А он выясняет, где у нее что лежит, потом в один прекрасный день чистит квартиру. Стало быть, и Клару он обчистил, но вряд ли убил, нет, не верю. К возлюбленным после ограбления Мартын не возвращается, а убийство — не его стезя.

— Характеристика более чем точна, — вздохнул Владимир Васильевич. — Но в розыск его подадим. Закругляемся.

— Кого ты привел? — удивилась Лера.

Удивилась и насторожилась. Спальня — место заповедное, сюда только домработница имела право зайти, больше никто.

— Этот человек хочет поговорить с тобой.

Голос мужа отливал сталью, глаза были чужими, в лице появилось что-то новое — жесткое, беспощадное.

— Со мной? — Лера села, спустив ноги на пол, съежилась. Ей не нравился незнакомец, не нравилось, что муж привел его в спальню. С опаской глядя на мужчину, державшегося уверенно и смотревшего на нее свысока, она спросила: — О чем?

— Двадцать пятого мая вы поехали на протоку…

— Это неправда! — взвизгнула Лера, чем выдала себя. — Неправда!!!

— Вы поехали, — повторил убежденно гость. — С Генрихом. После этого троих мужчин нашли застреленными. Ответьте: кто их застрелил?

— Не знаю! — лепетала Лера. — Антон, он лжет. Я… я не была… не знаю никакого Генриха… Ничего не знаю!

Антон сделал несколько шагов к жене и кинул ей в лицо фотографии, которые рассыпались по кровати и по полу, а пара снимков упала ей на колени. Она и Генрих. Поцелуй. Очень страстный поцелуй, даже на затемненном клочке бумаги видно. Когда их снимали, кто? Единственный раз она целовалась с Генрихом в парке! Но там же не было никого! Лера похолодела: вот и очутилась она лицом к лицу с катастрофой. Как стыдно перед мужем! Слезы закапали на фото.

— Я тоже хочу знать правду, — сухо сказал Антон.

— Вы убили их? — спокойно спросил гость, которого не интересовали семейные сцены.