Хищники - Максим Шаттам

Фревен прищурил глаза, разглядывая ее. Удивительно слабой она казалась в это мгновение.

Энн чувствовала, что надо уходить. Адреналин, распространявшийся по клеткам мозга, требовал от нее немедленного действия. Откуда-то изнутри поднимался жар, а биение сердца отдавалось в кончиках пальцев.

Она вонзила ногти в ладонь, боль пронзила все ее существо.

Не он! — с яростью приказала она себе.

— Все нормально, Энн? Вы хорошо себя чувствуете?

Она с трудом вздохнула, затем ответила:

— Да, все хорошо.

Сменить тему, увести беседу в другое русло, изменить намерения.

— Я спрашиваю себя… — начала она, — разбирается ли он хоть немного в медицине?

— Убийца? Почему вы так думаете?

— После того как вы мне описали утреннюю сцену, я поняла, что нужна большая точность, чтобы совершить подобную патологическую постановку. И это навело меня на мысль сузить круг подозреваемых, остановиться, например, на Паркере Коллинсе, их медбрате.

Крэг скрестил руки на своей мощной груди.

— Не требовалось особых медицинских познаний. Он обзавелся длинным пинцетом и смазкой, вот и все. Не надо специально искать подозреваемого, просто наблюдайте и докладывайте нам обо всем, что увидите или услышите. И особенно обратите внимание на… — Он подошел к своему рабочему столу и взял список третьего взвода. — Обратите внимание на фамилии, которые я подчеркнул, «П» означает, что все они правши:

— капитан Ллойд Моррис — П

— лейтенант Эшли Даррингтон — П

— лейтенант Филипп Пайпер

— унтер-офицер Клайв Бредли-Доддерс — П

— унтер-офицер Генри Кларк — П

— сержант Петр Кижлар — П

— сержант Габриэль Рабин

— сержант (медбрат) Паркер Коллинс — П

— капрал Дуглас Режи — П

— капрал Адам Хоуден

— рядовой Фрэнк Джазинни — П

— рядовой Владимир Хришек — П

— рядовой Мартин Клампс — П

— рядовой Джереми Бродус — П

— рядовой Кол Харрисон — П

— рядовой Питер Бролин

— рядовой Джеймс Костелло

— рядовой Фелипе Гонзалес

— рядовой Джон Тродел — П

— рядовой Родни Барроу — П

— рядовой Стив Рисби

— рядовой Джон Уилкер — П

— Все они правши и крепкие ребята, очень сильные, как наш убийца.

— А другие? Мне надо интересоваться ими?

— Да, я не всех, чьи фамилии в списке, знаю в лицо. Держите, вот рапорт, который я должен представить начальнику штаба Тоддворсу. В нем я делаю вывод, что преступление, совершенное сегодня утром, не имеет ничего общего с предыдущими, и что убийца Росдейла и Томерса — это человек с неустойчивой психикой, склонный к суициду. Все это не заслуживает того, чтобы терять время. Он совсем не психопат, как об этом думали прежде. В конце доклада я пишу, что, по моему мнению, он скоро покончит с собой, так как это свойственно его натуре.

— Тогда вы порицаете его за то, что он любит быть в центре внимания, а это его сильно настроит против вас.

— Я очень надеюсь на это. Постарайтесь распространить эти слухи в их лагере, но вы должны тонко играть.

— Если я правильно понимаю, завтра утром, когда они выдвинутся на фронт, мы больше не сможем узнавать, что там происходит. Значит, убийца останется с ними, а мы будем ждать их возможного возвращения?

— Согласно приказу Тоддворса, это будет тяжелая операция: они присоединятся к нескольким ротам на линии огня. А мы расположимся лагерем в их тылу. Там есть место и для вас.

Энн просияла, несмотря на опасности, которые их ожидают. Вражеская бомбардировка, мины и близость убийцы.

— Я… Спасибо.

Она встала, намереваясь выйти. Ей нельзя больше оставаться в этой палатке, надо ускользнуть, чтобы не совершить непоправимое, не добавить Фревена в свой список. Чтобы все прекратить. Ее щеки пылали.

— Я собираюсь сделать все необходимое сейчас же, — сказала она, взяв рапорт из его рук.

Она была уже у выхода, когда Фревен окликнул ее и сказал:

— Я должен быть честным: я доверяю вам, поскольку ваши выводы очень интересны и точны. Впрочем…

Она на секунду задержала на нем свой взгляд, затем опустила глаза, подняла брезентовую дверь палатки и исчезла за ней. Энн вся горела.

Она не должна терять ни секунды.

Энн пробиралась между палатками, вещмешками военных, ящиками и мешками с песком, наваленными вокруг орудий и боеприпасов. Ночью лагерь казался более угрожающим с его импровизированными улицами с брезентовыми стенами. Растяжки палаток, тянущиеся до земли, становились невидимыми препятствиями. Она чувствовала себя Тесеем, блуждающим в огромном лабиринте, зная, что где-то неподалеку Минотавр поджидает свою будущую жертву.

Тесей использовал нить, чтобы не заблудиться, так ведь? А что есть у тебя? — усмехнулась она. Фиктивный рапорт, на который она могла обратить свой гнев. Если однажды его прочитает убийца, то лейтенанту Фревену потребуется для охраны целый батальон. Чем больше она думала над этим, тем меньше ее убеждала эта идея. Неужели это единственная возможность? Вероятно…

Но она сама, что с ней происходит? Она не могла пойти на поводу своих низких инстинктов, не с Фревеном. Ночная свежесть привела в порядок ее мысли, и Энн почувствовала стыд.

Убедившись, что солдаты в основном находятся в своих палатках, она ускорила шаг. Сначала она хотела пойти в медсанчасть, чтобы повидаться с Клариссой, пока та не спит, и попрощаться с ней, сказать, что отбывает на фронт, но сейчас для нее важнее было отнести рапорт в третий взвод. У нее еще будет время разбудить свою подругу рано утром.

Энн остановилась перед санитарной палаткой. У входа на раскладном столе стояли несколько ящиков для писем с различными медицинскими бланками. Энн взяла стоику заполненных бланков и нашла вчерашние. Она пролистала их, взяла три бланка, не имеющие особой срочности, и приложила к ложному докладу Фревена. Надо придать мизансцене немного конкретики… Убийца это любит, пусть получит.

Потом Энн вошла в палатку, взяла бутылку спирта и чистые бинты, сложила все в свою сумку и быстро вышла.

С кем бы она меньше всего хотела сейчас встретиться, так это с Каллоном. Майор должен был получить служебную записку Фревена с сообщением о том, что Энн Доусон рано утром должна покинуть свое подразделение и отбыть на фронт вместе с ВП. И конечно, он это явно не одобрил.