Мушкетер. Кто Вы, шевалье д'Артаньян? - Дмитрий Яшенин

Собственно, этот мальчуган и был Портосом.

— Папка мой приемный по всем правилам меня усыновил! — любил повторять чернокожий мушкетер, покачивая пальцем перед носом д'Артаньяна. — Бумагу у нотариуса королевского на этот счет верную выправил! Все как положено сделал! Собственных-то детей он не имел, а во мне так просто души не чаял! Языку французскому меня выучил, Шекспира мне с Ронсаром читал, в манерах дворянских наставил, генеколо… генеколо… генеалогическое древо рода нашего древнего, благородного назубок выучить заставил! А род у нас, земляк, дай бог каждому! От самого Карла Великого род мы свой ведем! В Анжу так древнее нашего рода почитай что и нет! Папка мой все сильно мечтал, что, как вырасту я да в силушку войду, поедем мы с ним во Францию с врагами рода нашего древнего поквитаться, которые заставили его в Африку бежать. Не сложилось…

— Что?! — ужаснулся псевдогасконец. — Скушали?!

— Скушали, твари! — Портос горестно вздохнул. — Да он и сам это предвидел! Предвидел! Тяпнет, бывало, стаканчик-другой после службы… церковной, посадит меня на колени — и давай причитать: вот, сынулька, случись так, что скушают папку твоего, ты у меня единственным наследником остаешься! Бери тогда шпагу мою и отправляйся по свету странствовать, искать себе славы и почета! Эх, батька-батька! Ну на что мне слава с почетом?! На что они мне?! Я сейчас о другом мечтаю!

— О чем? — уточнил д'Артаньян.

— Я мечтаю, вот как начнется завтра война с Африкой, да как пошлют нашу роту на Лимпопо, да как отыщем мы деревню ту злодейскую, где всех дорогих мне людей съели, да как окружим мы ее, да как подойду я к де Тревилю, да как скажу ему: «Капитан, дай я!», да как скомандую: «Рота! По каннибалам-нехристям цельсь»…

— Пли!!! — рявкнули друзья хором и выпили за упокой души Портосовых предков и за погибель его врагов…

Такая вот непростая судьба и агрессивные планы были у чернокожего мушкетера.

Собирая постепенно информацию и о нем, и об Арамисе с Атосом, лазутчик вместе с тем расширял круг общения, делая знакомых мушкетеров собственными знакомыми, влезая в доверие к людям, с которыми его знакомил де Тревиль, и становясь изо дня в день все более и более осведомленным о парижской жизни.

И все же, резюмируя свои наблюдения за три месяца, суммируя результаты всех бесед, обобщая многочисленные агентурные данные, д'Артаньян никоим образом не мог обнаружить во всем увиденном и услышанном в Париже никаких признаков приготовления к войне с Россией. О войне с Африкой они думали, а вот о войне с Россией — нет.

А между тем старый, 7134 год канул в прошлое, приблизив время первого сеанса связи с Москвой…

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Атос

Рядовой роты мушкетеров.

Место и год рождения неизвестны.

Добрый католик. Беспощаден к врагам святой католической церкви и Французской короны.

Блестящий фехтовальщик.

Характер уравновешенный, твердый, нордический, а кроме того — замкнутый, мрачный и угрюмый.

В связях, порочащих его, не замечен (равно как и в непорочащих).

Слабости — алкоголь (пьет как сапожник).

Начало октября выдалось во Франции исключительно теплым и радостным. Наивные французы не могли конечно же знать, что это — бабье лето, полагая, что это — чрезмерно теплая осень, но все равно от души наслаждались щедрым солнцем, перебиравшим своими яркими лучиками едва тронутые багряно-желтой осенней сединой шевелюры деревьев. В один из таких дней наш юный диверсант, пораньше встав и одевшись, стоял у окна и внимательно наблюдал за улицей. В этот час по улице Могильщиков сновало немало торгового люда, однако человек, необходимый ему, еще не появлялся. Наконец после напряженного получасового дозора он заметил мужчину в черном костюме государственного служащего низшего ранга, с черной же сумкой через плечо. Сегодня он немного припозднился, но в остальном ожиданий разведчика не обманул, постучавшись в дверь господина Бонасье.

Дверь хлопнула, и мгновение спустя д'Артаньян снова увидел почтальона, удаляющегося вверх по улице. Не теряя времени, он нацепил перевязь со шпагой, шляпу и, спустившись на улицу, отворил дверь галантерейщика.

— Господин д'Артаньян, — поклонился тот, отрываясь от чтения письма, по всей видимости только что распечатанного на конторке.

— Господин Бонасье, — поздоровался разведчик. — Мне показалось или я действительно только что видел почтальона подле наших дверей?

— Да, сударь. Только что принесли почту…

— Мне есть что-нибудь? — нетерпеливо перебил его псевдогасконец, порываясь скорее закончить разговор.

— Нет, сударь, — ответил господин Бонасье. — Вам ничего нет, только…

Д'Артаньян, отворивший уже дверь, чтобы выйти из лавки, обернулся:

— Что — только?

— Есть одно письмо… — Галантерейщик смешался и, помедлив малость, договорил: — Но оно адресовано мне…

— Поздравляю! — сказал лазутчик, не вполне понимая, какое отношение к нему может иметь письмо, адресованное господину Бонасье.

— Господин д'Артаньян! — остановил его на пороге смущенный голос домовладельца.

Псевдогасконец вновь обернулся:

— Я слушаю вас.

Галантерейщик выбрался из-за конторки и сделал шаг по направлению к своему постояльцу, явно не зная, как начать разговор о неком занимавшем его предмете.

Здесь необходимо отметить, что, несмотря на насильственное вселение молодого человека в комнаты на втором этаже, занимаемые им уже три месяца, у него установились вполне терпимые отношения с владельцем дома. Немало удивленный этим, д'Артаньян дотошно расспросил мальчика-служку и выяснил, что его предшественники, студенты Сорбонны, прежние арендаторы, отличаясь нравом весьма буйным и несдержанным, регулярно устраивали дебоши и склоки, отчего торговля галантерейщика несла ощутимые убытки. Многие постоянные клиенты стали обходить его лавку стороной, предпочитая делать покупки у конкурентов господина Бонасье. Потому-то, с немалым трудом выставив дебоширов за порог полгода назад, он и не торопился сдавать комнаты снова, опасаясь наступить на те же самые грабли. В результате на пустующую площадь вселился шевалье д'Артаньян. Конечно, новый постоялец тоже не был агнцем Божьим, однако застолья, изредка устраиваемые им дома в компании друзей-мушкетеров и гвардейцев из роты Дезессара, не шли ни в какое сравнение с вакханалиями постояльцев прошлых. Вследствие этого торговля быстро пришла в порядок, и господин Бонасье, донельзя довольный, вознамерился установить добрые отношения с молодым гвардейцем, справедливо полагая, что без надежной крыши в этом неспокойном и несовершенном мире коммерсанту все равно существовать никак не возможно.