Идеальность - Александр Матюхин

Лера дочитала до конца первой страницы и поняла, что лист дрожит у неё в руке. Включенный на кухне чайник перешёл в затяжное шипение, потом резко стих. В квартире стало тихо.

В груди зародился зуд. Пройдёт несколько минут, и он расползётся по всему телу, доберётся до головы, заразить мысли и обрушит Леру в то состояние, к которому она была не готова. «Ревинол» пить нельзя, может случиться передозировка.

По-хорошему, ей бы сейчас лечь спать, а не нагнетать себя ещё больше. Но как преодолеть желание? Как побороть информационный голод, когда безумно хочется перечитать вообще всё, что лежит в папках?

А что, если такие же папки увидел Пашка и вычитал в них что-то такое, от чего его было надежнее убить, чем договариваться? Что-то про Подольскую или мужа Вики (как это там звали? Артем или Антон?).

И что значит фраза про Дениса, который в любом случае умрёт?..

Лера оглядела комнату, плохо соображая. Нужно поискать чистую флешку. Какую угодно флешку! Коробку забрал Пашка, но он ведь не мог забрать вообще всё…

Итак. Поискать сведения о Бельгоцкой. Вспомнить, как звали Викиного мужа. Накидать в файл выдержки из этих папок. Всё самое необходимое. Про одержимости. Про то, как молниеносно мечутся мысли в голове, когда сваливается неожиданно много информация. Как в старой игре, где шарик мечется по полю и вышибает очки. Что Ната хотела сделать с Денисом? Что она с ним в итоге сделала? И почему Римма Ивановна, называемая дорогой и любимой, лежит мертвая в ванной со льдом?

Как это найти в интернете? В нём ведь есть всё. Или не всё? Или есть только то, чему там положено находится — мир не стал свободнее или информативнее, чем двадцать лет назад. Он просто расширился до определённых — дозволенных — границ и застыл. А всё, что осталось за его пределами, надёжно укрыто от посторонних взглядов. Скелеты в шкафу. Чёрные дыры сознания. Листочки, спрятанные в папках на втором этаже дома с мертвецом. Также и Лера спрятала Настю, от посторонних глаз и интернета, от медиа пространства, которое растерзало бы её. Спрятала среди кленовых листьев и тишины, вдали от информации, что высушивает мозги. От суеты и бестолковости бытия. От шампуня, который «не щиплет глазки» и пугающих плюшевых игрушек. С ножом в зубах. От будущего, которого нет.

Лера заморгала, приходя в себя. Огляделась. Только что она была где-то в холодном и чёрном месте, а тут вдруг вернулась в квартиру, к книжным полкам, к хламу на полу, к плоскому телевизору и свету фонаря сквозь шторы. Где-то шумел дождь. Перед Лерой на кровати лежали раскрытые папки. Розовый ноутбук светился голубым экраном со строчкой пароля, который необходимо было ввести.

— Мне нужны лекарства, — сказала Лера вслух.

Ей ответила Лера из прошлого, бесстрашная и беззаботная. Она сказала: «Выпей пару таблеток «Ревинола». В лучшем случае не проснёшься завтра утром. В худшем — блеванёшь»

Хорошая идея. Прошлая Лера имела огромный опыт выживания.

9-е сентября 2019-го

Жаль, что вы умираете.

(Расшифровка, ха-ха, оставлю на память и буду перечитывать)

Мне правда жаль, Римма Ивановна, дорогая моя. Но вы сами виноваты.

Вдруг всё стало слишком сложно. Понимаете, ещё пару лет назад я была самой счастливой женщиной на свете. А теперь что? Как будто меня выстирали — старую вылинявшую вещь — и выжали до такого состояния, что затрещала рваными ранами и расползлась швами. Скажите, вы такое переживали? Наверняка, у вас ведь была долгая жизнь. Но теперь уже не скажете (грустное ха-ха-ха).

А у меня впервые.

Перечисляю: муж должен умереть, его любовница тоже (я пока не придумала как, но это дело времени), а вы УЖЕ умираете.

Как ощущения?

Диктофон включен, держу его в руках. Хороший у вас диктофон, цифровой, с функцией шумоподавления. Представляю, сколько вы успели записать. Все наши разговоры, верно? Можете не отвечать, я уже всё знаю. Ах вы старая мелкая стерва.

Люблю вас всё равно, хоть вы и использовали меня. Буду любить после вашей смерти. Может быть вас это утешит (смешок). Думаю, распечатать все ваши расшифровки, почитать их одну за другой, как будто это новый роман от известной в прошлом писательницы. Хотя, знаете, детские книги у вас всегда лучше получались.

Вы умираете у меня на глазах. Мне казалось, что смерть должна приходить к людям в тот момент, когда никого рядом нет. Ну, знаете, как к животным. Животные специально уходят умирать в одиночестве. Есть в этом какой-то глубокий смысл.

Ваше лицо тёмно-серое, будто вы обмазались мокрым пеплом. Простите, но это ужасное зрелище.

Вы сидели вот здесь, милая моя. На этом самом стуле в гостиной, около камина. А я ведь предлагала ранее перейти в спальную комнату, чтобы вы могли прилечь. Не захотели. Понимаю, вы никогда не пускали меня в спальную комнату. Это для вас священное место, Синяя Борода. Я прекрасно умею играть по правилам и отлично понимаю, зачем вы скрывали от меня ваш розовенький — о, такой девчачий! — ноутбук.

Вы хотели резко встать, это было видно. Стул опрокинулся, вы опёрлись о край стола, вытянулись в струнку — а из рта вдруг брызнула белая пена или слюна (мне не понять). Ваши глаза! Они словно выкатились из орбит, сделались красными, крутились туда-сюда. Ужасно, ужасно! Вы захрипели, застонали и вдруг упали вот так на пол. Даже что-то хрустнуло, но я сейчас не уверена, что тот звук был именно хрустом.

Вы умираете, милая моя. Страшно и абсурдно. В луже собственного чая. А я как раз объясняла вам детали убийства Дениса. О, Римма Ивановна, дорогая моя, я знаю, как вам было интересно. Вы, наверное, предвкушали, как выпроводите меня за забор, а сами сядете в спальной комнате и терпеливо, всю бессонную ночь, будете расшифровывать мой монолог, преобразуя его в новую главу. Жаль спутывать ваши планы.

Кстати, пока вы ещё слышите меня (слышите, да?): технически, Дениса я не убиваю. Понимаю, что вы уже теперь никогда не узнаете подробности, но — поверьте! — я просто корректирую его смерть. Терпеливо, заметьте, и уже давно без всякой злости. Денис и так фактически мёртв. При его-то диагнозе.

Мне бы самую малость хотелось, чтобы вы дожили до того счастливого мгновения, когда я вновь стану свободной и идеальной — простите за это слово! — в своём женственном вакууме существования, но выхода не было, поймите.

Я знаю ваш самый главный секрет, милая моя. Вы мечтали, чтобы ваша «взрослая» книга стала такой же популярной, как и детские. Все эти «Мальчик над городом», «Рисковый Костя Косточкин» — крутые мальчишеские сказки, но! — всего лишь сказки. А вам хотелось попасть в мир большой литературы.

За мой счёт (ай-ай-ай).

Один хороший тренер по личностному росту говорил, что гармонии в жизни можно достичь только в одиночестве, наедине с самим собой. Другие люди отвлекают, не дают погрузиться в глубины сознания, сосредоточиться на внутреннем «я». Именно поэтому йога так популярна среди семейных людей или тех, кто слишком много общается или имеет сотни друзей. Человек подсознательно ищет тишину внутри. Понимаете, о чём я?