Имортист - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Несмотря на то, что о встрече было договорено, меня некотороевремя рассматривали через камеры видеодомофона, я терпеливо дождался щелчка,дверь приоткрылась. Я вошел, прекрасно понимая, что сотрудники службы моейохраны уже в доме, один наверняка стоит возле консьержки, кто-то дежурит на томэтаже, где я выйду, да и лифт ходит сейчас под надзором.
Однако в кабинку лифта я вошел один, а когда лифт поднялсяна нужный этаж, я вышел на совершенно пустую площадку. Это, конечно, неозначает, что на лестнице черного хода, вон дверь, пусто. Четыре двери, надкаждой крохотная телекамера, я подошел к той, где номер двести семьдесят пять,нажал кнопку звонка. Через минуту послышались шаги, дверь отворилась.
Немолодой человек, лет за пятьдесят, сдержанно поклонился:
– Я племянник Сергея Владимировича. Помогаю с монографией.Позвольте, я вас проведу…
– Да, сделайте любезность.
Прихожая огромная, в старом стиле, добротная, отделана совкусом. Племянник провел меня в кабинет, поклонился и сказал извиняющимсятоном:
– Я оставлю вас, простите…
Бронник поднялся из-за стола навстречу, крупный, с фигуройкавалергарда, седой, даже брови седые, а это признак очень преклонноговозраста, но сухощавый и подтянутый, как Багратион или Барклай де Толли. Онразглядывал меня с холодноватой учтивостью, даже не предложил сразу сесть и,только когда я сам посмотрел на кресло с этой стороны стола, сделал вид, чтоспохватился:
– Садитесь, пожалуйста!.. Простите, что я не откликнулся наваше любезное приглашение посетить вас в Кремле. Знаете ли, много дел,настоящих дел.
Я осторожно опустился в кресло, не глубоко, это по-барски, ине на краешек, это поза подчинения, почти лакея, посмотрел так жехолодновато-учтиво, ответил в тон:
– Говорят, что если гора не идет к Магомету, то и фиг с нею.Но я предпочитаю классический вариант, потому сам пришел. И все еще надеюсьуговорить вас принять пост директора Центра стратегических исследований.
Ни одна жилка не дрогнула на сухощавом лице этогоаристократа. Из глубины своего кресла, а он сел основательно, рассматривал меняспокойно, вежливо, голос его прозвучал со всевозможной учтивостью:
– Бравлин, простите, я не перепутал ваше имя?.. а зачем этомне?..
– Вы противоречите своим же установкам, – сказаля. – Я говорю о максимальной пользе. Да, ваша монография обогатит…десять-двадцать ученых. Да, ее прочтут несколько сот специалистов, даже паратысяч просто любителей сплетен. Но на посту, который я вам предлагаю, высможете оказывать влияние на судьбы сотен миллионов… даже миллиардов!
Ни тени улыбки не мелькнуло на его строгом лице. Брови недрогнули, глаза смотрят все так же холодновато, но у меня появилось ощущение,что где-то в глубине своего ледника он сдержанно улыбнулся.
– Вы уверены…
– Сможете!
– Нет, я о другом. Вы уверены, что сможете продержаться насвоем посту хотя бы месяц?
Я покачал головой:
– Если честно, не уверен. Я сам поражен, что мы победили навыборах. Я к этому был не готов. Но раз уж так получилось, если судьба далашанс, пусть слабенький, то не стыдно ли упустить?
Наши взгляды встретились, несколько долгих мгновений ломалидруг друга, наконец он проговорил:
– Мне, признаться, не совсем ясна позиция новогоправительства.
– По какому вопросу? – спросил я.
– По основополагающим, – ответил он. – Насколькосоответствуют истине те предвыборные лозунги, на которых вы пришли к власти?
– Будете смеяться, – сказал я холодно, – но яготов положить жизнь, чтобы не отступить от них ни на шаг.
– Я не буду смеяться, – произнес он суховато. – Аваши сподвижники?
– Такие же сумасшедшие.
Глаза его оставались стальными, серыми. У Седых, егоровесника, точно такие же серые, но всяк их назовет водянистыми, выцветающимиот старости, а у этого именно под цвет стального клинка. И выправка, как онтолько не забывает держать спину прямо, неужели гравитация не гнет, как меня,как других?..
– Значит, – проговорил он в задумчивости, – ужеприпекло и таких, как вы.
– А какие мы?
Он смерил меня холодноватым взглядом:
– Красивые, молодые, благополучные. С хорошо работающимжелудком, здоровым половым аппаратом, кишечником. А женщины ныне доступные…
– Да все доступное, – ответил я легко, – не толькоженщины. Но ведь не нами сказано: «пока сердца для чести живы…», так чтодавайте поработаем на вид, а не только на отдельных особей. Вы нам нужны.Хотите обдумать мое предложение?
Он покачал головой:
– Нет. Человечество и так уже зависло на одной руке надпропастью. А руки дряблые. Располагайте мною.
Я поднялся, в коленках хрустнуло, Бронник тоже поднялся. Ясказал решительно:
– Вы можете прибыть в любой день и час. Можете отправитьсясо мной прямо сейчас. Если, конечно, не забоитесь.
Он вскинул брови:
– Забоюсь?
– Да?
– Простите, чего?
– Покушение на президентов – постоянная угроза. Рискуют ите, кто находится близко.
Он улыбнулся:
– Это звучит, как вызов моей отваге. В таком случае, если ввашей машине найдется место…
Коваль с двумя из охраны ждали на площадке, я видел, как егогубы постоянно шевелятся, а работники службы охраны посматривают вниз из окон.Я увидел на лице Коваля тень облегчения, похоже, удивился и обрадовался, что мытак быстро.
– Бронник Сергей Владимирович, – представил яего. – Директор Центра стратегических исследований. Имеет доступ ко мне влюбое время.
Коваль кивнул, острые глаза бросили на Бронника цепкийвзгляд.
– Наверное, тогда «…исследований и воздействий»? Я – Коваль,начальник охраны.
Мы подошли к лифту, я сказал Ковалю благожелательно:
– Приятно видеть мудрого человека на посту охранника. Никтоеще не знает, но Центр стратегических исследований будет играть намного болеезаметную роль, чем раньше.
Коваль скупо улыбнулся, но я видел, что он польщен до мозгакостей. Бронник на улице с интересом посмотрел на черную машину:
– На этой? С виду совсем… ну, обычная. Только подлиннее.
– Да она и есть обычная, – ответил я равнодушно. –Я разницы не вижу. Правда, бензин жрет, как танк. Наверное, и весит столько же.Говорят, противотанковой ракетой не подбить…
– А крылатой?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!