Никто не придет - Антон Грановский

Пес смотрел Маше в глаза, и в этом не было ничего хорошего. В какой-то книге она читала когда-то, что звери избегают прямого взгляда. Если же хищник пристально на вас смотрит, то в этот миг он подобен снайперу, взявшему вас на прицел. Это значит, что через секунду-две последует и «выстрел» – нападение, прыжок, и зубы зверя сомкнутся на шее противника или жертвы.

Маша не хотела быть жертвой. Она тоже пристально уставилась псу в глаза, потом разомкнула пересохшие от страха губы и проговорила громким, уверенным голосом:

– Даже не думай. Понял меня?

Пес зарычал, чуть пригнул голову и прижал уши к черепу.

– Пожалеешь, – с угрозой сказала ему Маша.

Пес сделал несколько шагов по направлению к Маше, остановился и припал к земле.

– Ладно, – сказала тогда Маша, прилагая все усилия, чтобы не отвести взгляд и не отступить назад. – Ты сам напросился.

Она откинула ногтем скобу баллончика, и тут пес, словно и впрямь что-то понял, сдался – мотнул головой и отвел взгляд. А затем развернулся и скрылся в кустах.

Маша опустила баллончик и облегченно вздохнула.

Но радоваться долго ей не пришлось. Послышался треск сучьев, и на поляну выскочили сразу три зверя.

«Конец!» – подумала Маша.

Она снова выставила перед собой баллончик, уже не веря в победу. Псы зарычали и двинулись на нее.

Но в эту секунду на поляну вышел человек.

Глаза Маши округлились.

– Стас! – изумленно выдохнула она.

– Он самый! – расплылся в улыбке Данилов. Затем глянул на собак и жестко проговорил: – Оставить! Она своя!

Псы некоторое время стояли неподвижно, глядя на Стаса и словно размышляя – стоит ли ему доверять, и уж тем более – стоит ли его слушаться; глаза их холодно и опасно поблескивали. Наконец все три пса молча развернулись и рысью побежали в лес и вскоре скрылись из виду.

– Ну, привет, Любимова! Баллончик-то опусти!

Маша опустила руку и облегченно и радостно вздохнула.

– Как же я рада тебя видеть, Стасис. Почему ты не пришел ночью?

– Я пришел сейчас, – весело сказал он. – И, кажется, вовремя. Надеюсь, ты тут без «провожатых»? Хотя, если бы были провожатые, собачки бы их заметили.

– Я одна, – сказала Маша. – Чьи это собаки?

– Объясню чуть позже, – ответил Стас. – Давай присядем.

Они сели на обломки меловой скалы. Выглядел Стас скверно. Грязный, небритый, темные волосы всклокочены, в прядях застряли травинки и сосновые иголки. Пальто в грязных полосах. Левый рукав надорван и на нем видны пятнышки засохшей крови.

– Что с тобой случилось? – спросила Маша.

– Сейчас расскажу. Но сначала дай сигарету. Подыхаю от недостатка никотина.

Маша вынула из сумки пачку и протянула Стасу. Он поморщился.

– Коричневые, ароматизированные. Как ты только куришь такую пижонскую дрянь?

– С удовольствием, – сказала Маша.

Стас закурил, затянулся, выпустил дым, посмотрел на Машу и произнес заметно приободрившимся голосом:

– Ты уже знаешь, как я сбежал из камеры?

– Да, – ответила она. – Майор Воробьев сказал, что ты избил полицейского до полусмерти. Но мне кажется, он преувеличил.

– Избил? – Данилов усмехнулся и качнул головой. – Нет. Просто аккуратно положил на пол и обездвижил. Внутренние органы целы, внешние тоже не пострадали, включая безмозглую голову. После побега я отправился на поиски машины. Нашел ее на полицейской стоянке, но эти гады слили весь бензин. А когда я заглянул под капот, понял, что они и в моторе поковырялись. По улицам я бродить не решился. Мало ли на кого наткнусь. – Стас поморщился. – Ох, не люблю я эти «тихие городки периода застоя». Чем тише, тем опаснее.

– В этом ты прав, – согласилась Маша. – Ночью кто-то изнасиловал и убил девушку, дочку бакалейщика. А утром полиция арестовала ее сводного брата.

– Ну, дела… – Стас затянулся сигаретой и выдохнул вместе с дымом. – Я сразу понял, что в этом «тихом омуте» полно чертей. В тот момент, когда майор Воробьев решил пересчитать мне ребра.

– Он тебя бил?

– Ну, а как же без этого. – Стас снова глубоко и с наслаждением затянулся. – В общем, после побега я решил затихариться до темноты в лесу. Соорудил шалаш, залег туда. Там-то… меня и вырубили.

– Кто?

Стас повернул голову и посмотрел Маше в глаза.

– Ты удивишься, если я скажу.

– Я люблю удивляться.

– Помнишь девчонку со свадебной фотографии?

– Конечно.

– Ее зовут Илона Сафронова. Во время свадьбы ее сбросили с утеса в воду.

– Сбросили? – Маша удивленно приподняла бровь. – Я слышала другую версию. Мне сказали, что она сама упала в воду и что ее потом долго искали.

Данилов хмыкнул:

– «Сама», как же. Натурально – сбросили. У них там сильное стоковое течение. А высота от утеса до воды – метров пятнадцать. Ударишься головой об воду – обратно уже не выберешься. К тому же перед тем как скинуть девчонку в воду, ей перерезали горло.

Лицо Маши дрогнуло.

– Откуда… ты все это знаешь? – тихо спросила она.

– Она мне сама рассказала.

– Кто?

Стас посмотрел на Машу спокойным взглядом и ответил:

– Илона. Она ведь выжила.

Маша оцепенела.

– Так ты не знала? – удивленно спросил Стас.

Любимова покачала головой и глухо ответила:

– Нет.

– Девчонке повезло – рана оказалась неглубокой, течение выволокло ее на мелководье. А там о ней позаботились.

Стас снова затянулся, затем притушил окурок о каблук ботинка и швырнул его в траву.

– Кто? – спросила Маша. – Кто о ней позаботился?

– Вот это самое удивительное. Ее выволокли из воды собаки. Те самые, которых ты собиралась накрыть перцовым облаком.

Маша инстинктивно повернула голову и посмотрела на кусты, в которых скрылись клыкастые твари.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Откуда они взялись?

– Илона жила рядом с консервным заводом. Вернее – рядом со складом готовой продукции. Склад охраняли собаки. По дороге в школу Илона каждый раз проходила мимо склада. Она, видишь ли, любит собак, поэтому каждое утро останавливалась на пару минут у забора и угощала их тем, что Бог послал. Косточками из бульона, мясными обрезками… Это продолжалось пару лет. Сторожа обращались с псами грубо, кормили их всякой дрянью, давали пинка под зад, а Илона не только кормила псов, но и разговаривала с ними, гладила их сквозь прутья решетки.