Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов

более в худшей ситуации, чем в Крымскую войну, став изгоями в европейском концерте.

— Что скажете на это, Петр Николаевич? — обратился Михаил к Дурново.

— Полагаю, ваше величество, эти страхи ни на чем не основаны. Нашим союзникам мы нужны, как противовес Германии, поэтому они будут в первую очередь договариваться с нами. А с Германией у нас нет непримиримых противоречий, которые заставили бы ее поддержать остальные державы против нас. Я более опасаюсь Австро-Венгрии, ибо держава эта против России постоянно интригует. Но Австрию, по моему скромному мнению, от авантюр удержит именно Германия. Германия сейчас занята противостоянием с Англией и поэтому в войне с нами совсем не заинтересована.

— Вы думаете, что Англия согласится с нашим присутствием на Босфоре, — удивился Коковцев. — Та самая Англия, которая в прошлую турецкую войну остановила нас у порога Константинополя?

— Смею думать, что так оно и будет, Владимир Николаевич, — ответил Дурново. — Поскольку по сообщениям Сазонова именно Грей выдвинул идею международного правления Константинополем. Полагаю, что мы можем в обмен на поддержку его предложения добиться поддержки наших пожеланий. Причем, господа, прошу отметить, что мы даже формально не входим в Константинополь.

— Но при этом теряем всякую возможность установить над ним контроль и позволяем европейским державам влиять на экономическое развитие всего юга России, — заметил молчавший до того и внимавший спорам Столыпин.

— А для этого их представителям в комиссии по управлению городом надо будет договориться между собой, что в нынешних условиях практически невозможно, — возразил Дурново. — Кроме того, наличие наших вооруженных сил в непосредственной близости от города будет оказывать сдерживающее влияние на враждебные нам державы.

— Разрешите, ваше императорское величество, — в дверях возник дежурный флигель-адъютант. — Срочные сообщения из Севастополя. Получена телеграмма о выходе английских кораблей из Салоник. Флот готов к походу.

— Опять прозаседали, — с истинно моряцкой простотой отреагировал великий князь Александр, удержавшись лишь от высказывания комментария в более привычном виде «большого петровского загиба».

— Так, господа, — император встал, и вслед за ним встали все остальные, причем военные сразу вытянулись во фрунт. — Наше совещание оказалось весьма полезным …, — он сделал небольшую паузу, заставив присутствующих невольно затаить дыхание. И приказал, повернувшись к флигель-адъютанту — Отправьте телеграмму за моей подписью: «Выполнять», — После чего перешел к указаниям остальным присутствующим. — Петр Львович, срочно организуйте финансирование одесского отряда. Чтобы через несколько часов они могли выйти в море. Александр Михайлович — вы займитесь этим же вопросом со стороны вашего ведомства. А вам, Петр Аркадьевич и Владимир Николаевич необходимо подготовить правительство и Государственный Совет к предстоящим событиям. Прошу вас действоать срочно и без затягивания, господа.

Когда начальство просит, это значит, что оно вдвойне приказывает. А когда просит сам император, исполнять необходимо точно и быстро. А иначе всегда найдуться «доброжелатели» и доведут происходящее до царственных ушей…

Едва Эберград прочел телеграмму состоявшую всего из одного слова и длинной подписи: «На оригинале собственной его величества рукой начертано — Михаил», как сейчас же вызвал всех командиров… Через час, конечно, выйти не удалось. Вышли через два. Причем дольше всего ждали пока две с лишним тысячи человек стрелкового полка плюс люди, лошади и восемь орудий полевой батареи погрузятся на транспорты.

Впереди, дозором шел крейсер «Очаков», за ним следовали четыре эсминца первого миноносного отряда под командой недавно вернувшегося из командировки в Болгарию князя Трубецкого. За ними двумя колоннами шла основная ударная сила флота — броненосцы. В правой колонне, возглавляемой флагманским кораблем «Ростислав» мателотами шли однотипный «Князь Потемкин-Таврический» и старый, но пока еще вполне боеспособный броненосец «Три святителя». В левой, предназначенной для непосредственного прикрытия десанта и возможного прорыва в пролив, шли старые барбетные броненосцы «Двенадцать апостолов», «Синоп» и «Георгий Победоносец». За броненосцами строем фронта шла пара войсковых транспортов и воздухоплавательный крейсер «Русь». Тральщики, оборудованные из старых миноносцев и канонерские лодки Эбергард в поход не взял, опасаясь, что они свяжут его отряд из-за малой скорости хода и возможных поломок в машинах. Тем более, что по сведениям разведки никаких минных заграждений в Проливах не осталось, так как турки убрали их после протестов великих держав.

До турецкого берега, у которого встретил крейсер «Кагул» дошли без происшествий. После чего броненосные колонны разделились. Правая выдвинулась к азиатскому берегу, а левая начал неторопливо сближаться с батареей Килия, расположенной на европейском берегу. На всех кораблях орудия были заряжены «ввиду неприятеля». Все ждали, чем ответять на угрожающие маневры флота турки. Однако орудия Килии молчали и непонятно было, брошена батарея или просто турки ждут более удобного случая. Зато не выдержали нервы у канониров батареи азиатского берега Эльмас, выпаливших из своих девятисантиметровок по двигающимся в сторону пролива броненосцам.

Снаряды упали так далеко от бортов, что Эбергард даже подумал, стоит ли стрелять в ответ. Но тут своих соратников поддержали батареи Филь-Буруну и Анатоли-Кавак. С первой в сторону броненосцев выстрелили стопятидесятимиллиметровых, а вторая добавила к ним залп из четырех тристапятидисятидвухмиллиметровок. Ни один снаряд в корабли не попал, хотя пара стопятидесятимиллиметровых и один тристапятидисятидвухмиллиметровый легли близкими накрытиями. Эбергард приказал открыть огонь. Броненосцы последовательно проходя точку поворота делали залпы из девятидюймовок и шестидюймовок, нащупывая дистанцию до обеих батарей сразу. В это же время броненосцы левой колонны подошли к европейскому берегу и дали залп по батарее Килия. Но батарея продолжала молчать и тогда с транспортов, прикрываемых от возможного обстрела броненосцами, спустили шлюпки. Батальоны Шестнадцатого стрелкового, имени Александра Третьего полка, под командой полковника Бискупского начали высадку.

Флагман второго броненосного отряда, адмирал Покровский, подумав, оставил на всякий дрейфовать напротив места высадки «Синоп» и крейсер «Очаков». А своему броненосцу и идущему мателотом «Георгию Победоносцу» приказал двигатся к првой колонне. Таким образом к двенадцати двенадцатидюймовкам, шести девятидюймовкам и семи шестидюймовкам, а также восемнадцати стодвадцатимиллиметровкам бортового залпа кораблей Эбергарда добавились еще четыре двенадцатидюймовки и четыре девятидймовки с броненосцев Плансона. В результате интенсивного обстрела, после примерно дюжины залпов главного калибра, турецкие батареи прекратили огонь. Воздухоплавательный крейсер даже не успел поднять аэростаты, с которых планировалось корректировать огонь, в воздух.

Пока броненосцы перестреливались с азиатским берегом, первые шлюпки достигли европейского. Высадившиеся стрлки настороженно пробирались к молчаливым стенам форта, с опаской поглядывая на торчащие стволы шестерки тяжелых орудий. Но как оказалось, здесь, на европейском берегу турки не собирались держать оборону. Убедившись, что батарея брошена, полковник Бискупский приказал начальнику охотничьей (разведывательной) команды капитану Малиновскому выдвигаться в сторону деревни Буюк-Дере. За ним должен был отправиться, как только соберется полный состав, первый батальон во главе с подполковником Станкевичем.

В это же время в