Куриный бульон для души. Сила благодарности. 101 история о том, как благодарность меняет жизнь - Эми Ньюмарк

поднимаясь на цыпочки и заглядывая во все контейнеры, как вдруг неожиданно наткнулась на скомканный пакет, запрятанный в дальний угол шкафа. Ну конечно, это был…

– Попкорн! – радостно воскликнула я и вскинула пачку вверх, будто выиграла какой-то приз. Но ведь так оно и было!

В следующую минуту я испугалась, поскольку не могла вспомнить, осталось ли у нас масло. Однако масло все же нашлось – пусть и немного, но вполне достаточно для того, чтобы сделать большую миску белой воздушной кукурузы.

Теперь у нас есть ужин! От идеала далеко, но уже хоть что-то!

Через пару мгновений во всем доме пахло как в кинотеатре. Мы с Мией расставили тарелочки с разными видами соусов, принесли пряности и соль. О, я отлично знала, как она любит попкорн.

– Вечеринка с попкорном! – провозгласила я, отчаянно надеясь, что еды хватит всем. Мы будем беспокоиться о завтрашнем дне, когда он наступит. Может быть, нам удастся найти несколько компакт-дисков, чтобы продать их в местный музыкальный магазин. Главное, что сегодня все было в порядке, и я не могла не поднять взгляд наверх в безмолвной благодарности.

Запуская пальцы в теплую кукурузу, мы в шутку перебирали все возможные словесные комбинации: смертельно острый терияки, соленый соевый соус, попкорн а-ля рассол. Барри, Мия и я покатывались со смеху, но Зак не всегда понимал, что происходит. «Скажите что-нибудь такое, чтобы и я мог посмеяться», – наконец жалобно попросил он, отчего мы снова схватились за бока от хохота. Мы до сих пор используем эту фразу Зака, когда ситуация становится слишком серьезной.

К концу вечера мы придумали столько разных видов попкорна, что вполне могли открывать свою собственную компанию по производству фирменных перекусов. Потом мы вытерли руки и снова принялись выкладывать карты на стол. Чувство огромной благодарности переполняло нас. Мы были все вместе, наслаждались теплом и уютом нашего дома, в то время как холодный осенний ветер неистово разбрасывал по двору листья.

У нас не было сахара, но мы заварили друг для друга черничный чай. Я расслабилась и думала о том, как вынужденные лишения объединяют нашу семью. Это было настоящим счастьем.

Спать все ушли если не сытыми, то уж точно довольными, а на следующий день подруга принесла нам целую порцию лазаньи, которая, по ее словам, «получилась абсолютно случайно». Я горячо ее поблагодарила.

– Значит, сегодня вечером мы не сможем снова устроить вечеринку с попкорном? – спросил Зак.

Мы все рассмеялись, и я поспешно рассказала подруге о нашем импровизированном ужине накануне. При этом я старалась не замечать сострадания в ее глазах.

Даже после того, как Барри нашел работу, вечеринки с попкорном остались нашей семейной традицией. Это был лишний повод, чтобы вспомнить о непростых временах, которые однажды переживала наша семья.

Если разобраться, у нас и тогда тоже было многое: любовь, надежда и искренний смех. Но самое главное – друг у друга были мы.

Джессика Снелл

Будь благословенна, грязная посуда

Выражение признательности – высшая форма мысли, а сама благодарность – это радость, умноженная на удивление.

Гилберт Кит Честертон

Я смотрю на гору грязной посуды в раковине и улыбаюсь. Приборы и тарелки свалены в беспорядочную кучу, из которой торчат сырный нож, нож для хлеба и ложка для мороженого. Здесь же – противни. Детские кружки и взрослые чашки – только что мы пили из них кофе. Я думаю: «Так много грязной посуды, и вся она – моя!» Скажи мне кто-нибудь несколько лет назад, что я будут испытывать радость от такого зрелища, я бы не поверила.

Хорошо помню день, когда все изменилось. Я отправилась к врачу, чтобы узнать пол своего будущего, третьего ребенка. Джейн или Элайджа? «Мальчик или девочка?» – спросила я. Но врач ответила: «Я должна сказать вам кое-что» – и повернула ко мне экран аппарата УЗИ.

Их было двое. Два крошечных тельца, лежащие лицом друг к другу. Полностью сформировавшиеся, красивые, почти совершенные. Клянусь, так мне тогда показалось. Все и правда было прекрасно, если бы не один нюанс: между эмбрионами не было перегородки, а значит, обоим угрожала опасность.

– Моноамниотические близнецы [27], – вынесла вердикт врач. – Риск очень высок. Вам нужно лечь в больницу.

Это был единственный способ дать шанс на жизнь нашим двум маленьким девочкам. Без защитной перегородки они могли запутаться в своих пуповинах. И тогда любое движение перетянет их, перекроет кислород и вызовет смерть. А эти две девочки уже были невероятными танцовщицами: я чувствовала, как они постоянно кружатся внутри меня.

От таких случаев не существует лекарств. Но если я останусь в больнице, то малышки будут под постоянным наблюдением врачей, отслеживающих их сердцебиение.

Моя палата должна была располагаться рядом с операционной – на случай, если сердце одной из девочек начнет замедляться. Тогда врачи могли бы экстренно провести кесарево сечение. Но даже при нормальном течении беременности операция все равно понадобится: шанс выжить в отделении интенсивной терапии новорожденных у малышек будет выше, чем внутри меня.

Решение лечь в больницу было самым надежным, поэтому, разумеется, мы так и поступили. Я плакала, прощаясь с детьми на такой долгий срок, но выбора не оставалось.

Дальше потянулись недели и недели, которые я проводила на больничной койке, наблюдая за успокаивающим сердцебиением моих близнецов на мониторах. Я скучала по дому, мужу и детям и по своим привычным домашним делам. Именно тогда я впервые поблагодарила небеса за возможность просто мыть посуду.

Понимаете, в то время мне не хотелось ничего больше. Понимаю, это звучит странно, но думаю, что те, кто был хоть однажды серьезно болен или травмирован, поймут, что я имею в виду: когда вы изолированы от нормальной жизни, все, о чем вы мечтаете, – это обрести привычную нормальность.

Я ничего не могла делать. Не могла заботиться о своих детях или хотя бы увидеть их. Я была не в состоянии никому помочь – могла лишь лежать, позволяя врачам наблюдать за состоянием малышей. И так неделя за неделей.

Мытье посуды стало для меня символом воссоединения с семьей. Мысленно я подставляла под струю воды тарелку мужа, столовые приборы Бри, поильник Сэма… и крошечные бутылочки двух маленьких девочек. Я представляла, что самое страшное осталось позади и теперь мы дома все вместе – вшестером.

Но в тот момент я еще не знала, сбудется ли моя мечта. И случится ли это «вшестером». Что, если я выйду из больницы… одна? При мысли об этом я содрогалась. Что, если мы сделаем