Над самой клеткой льва - Александр Бушков

Высмотрев Яну с кавалером — Везунчик что-то прилип к ней неотвязно, — Сварог не спеша направился в их сторону, держась в полумраке на самой границе света.

Ого! Яна внезапно резко повернулась к кавалеру и залепила ему оглушительную пощечину так, что звонкий треск далеко разнесся. Сварог не ускорил шаг, наоборот, остановился, не без любопытства наблюдая развитие событий, — опасности ведь никакой не было, так что вмешаться он всегда успеет.

Везунчик замер соляным столбом, улыбаясь криво, растерянно, жалко. Придворные притворились, будто ничего не видели и не слышали, что ничего и не произошло. Случись это с кем-нибудь другим, вокруг моментально столпились бы любопытные, как при любом скандале на балу, а такой вот эпизод — несомненный скандал. Однако все прекрасно знали, какое положение при короле занимает «баронесса Вольмер», а потому благоразумно не стали любопытствовать.

Вокруг Яны и ее потиравшего щеку с той же жалкой улыбкой кавалера моментально сомкнулась охрана. Посторонние ничегошеньки не заметили, но кольцо было выстроено грамотно: трое «придворных» и пятеро «лакеев», якобы невзначай расположившихся так, чтобы надежно прикрыть «баронессу» от любых случайностей. Они, конечно, стояли не плечом к плечу — и внутрь «кольца» кинулись Гаржак с Каниллой. Охрана на них никак не отреагировала, прекрасно знала: люди свои.

Гаржак что-то коротко спросил — явно «Что случилось?» Яна, нахмурясь и сердито сверкая потемневшими от гнева глазами, ответила довольно короткой фразой. На лице Гаржака моментально появилась давно знакомая Сварогу хищная улыбка, он повернулся к герцогу, и произошла чуточку странная сцена: Гаржак, упершись в герцога недобрым взглядом, черкнул по лбу указательным пальцем правой руки, слева направо — а герцог после короткого промедления приложил правую ладонь к левой щеке.

Кажется, Сварог догадался, в чем тут дело. Был сделан — и принят — вызов на дуэль, каковой был строжайше запрещен в королевском дворце — что словесный, что сделанный посредством брошенной перчатки. Однако Сварогу доложили, что изобретательные бретеры давненько отыскали выход, разработав несколько условных жестов.

Забавно, но это тут же напомнило ему школьное детство, точнее, седьмой класс. Девчонки придумали систему условных знаков, наподобие азбуки глухонемых, охватывавшую весь алфавит, и очень быстро наловчились болтать на нем оживленно. Мальчишки злились — в шаге от них шел разговор, в котором они нисколечко не понимали, — но девчонки секрет хранили свято, пока в восьмом эта забава как-то незаметно не вышла из употребления.

«Вот теперь пора и вмешаться, — решил Сварог. — Король, как ему и положено, выдвигается творить справедливость — что порой оборачивается крайне печально для провинившихся…» Выйдя на свет и подойдя вплотную к участникам событий, он распорядился тихо и властно:

— Всем оставаться на местах.

После чего он подхватил Яну под локоток, отвел в полумрак — она не противилась — и тихонько спросил:

— Сколько он тебе предлагал за ночь?

— Догадался? — фыркнула Яна рассерженной кошкой.

— А что тут голову ломать? — пожал плечами Сварог. — Я что-то не видел, чтобы он распускал руки, в конце концов, тут не марчерет на маскераде. На обычный двусмысленный комплимент ты бы так не отреагировала. Зная появившиеся у него после нежданного обретения наследства привычки, ответ напрашивается сам собой… Так сколько?

— Пятьдесят тысяч ауреев золотом, — сказала Яна, уже остывая. — И чтобы непременно с «игрой на флейте» и «тюремным наездником». Вот, кстати, что такое «тюремный наездник»? В жизни не слышала.

— Это потому, что ты воспитанная девушка, — сказал Сварог, невольно ухмыляясь во весь рот, не ожидал такой дерзости от сопляка. — Я тебе потом объясню. А сейчас схожу-ка, на скорую руку сотворю справедливость… Посиди здесь, подожди меня, есть разговор…

Он вразвалочку подошел к оставшейся троице, уставился на помертвевшего проказника отнюдь не дружелюбно и с ухмылочкой спросил:

— Я вижу, вам деньги некуда девать, сударь мой?

Бледный как смерть герцог тихонечко постукивал зубами — только сейчас сообразил, обормот, что ненароком зарвался. Взяв его за руку у плеча, Сварог с ласковой угрозой спросил:

— Слушать и понимать в состоянии?

— Да, в-ваше… — откликнулся герцог сквозь постукивание зубами. — П-помилуйте…

— Везет вам, что настроение у меня сегодня не такое уж дурное, — сказал Сварог. — Завтра утречком, едва откроются банки, переведете сто тысяч ауреев золотом Ордену Возрождения Трех Королевств. При дворе не появляться месяц. Этим моя немилость, на ваше счастье, и ограничится. Все понятно?

— К-конечно, в-ваше… — пролепетал герцог, уже сообразивший, что отделался, в общем, легко. — Н-непременно… Утречком…

— Вон отсюда, — сказал Сварог.

Герцог покивал, пару шагов пятился, потом развернулся и чуть ли не бегом направился к выходу. Возле уже стояли с выжидательным видом один из младших церемониймейстеров, как раз и распоряжавшийся подобными балами, и начальник тихарей. Сварог сказал им небрежно:

— Печальное недоразумение разрешилось, бал продолжается как ни в чем не бывало…

Взял за локоть Гаржака, отвел его в полумрак и тихонько спросил:

— Вы ведь его вызвали на дуэль, я так понимаю? Врать не стоит, прекрасно знаете, что я это моментально определю…

— Вызвал, — покаянно сказал Гаржак. — Запрет запретом, но, по-моему, тут особые обстоятельства…

— И он, сдается мне, вызов принял?

— Ага. Он не трус…

— Ловко же вы, господа бретеры, навострились обходить запреты… — сказал Сварог ворчливо. — Ладно, я сам виноват: в указе о запрете вызовов во дворце ничего не говорится о вызовах жестами (подумал: вообще-то я сам такой, при необходимости использую малейшую юридическую прореху). Ничего, я это упущение быстренько исправлю завтра же… Гаржак, дуэль должна состояться не ранее полудня. Пусть сначала переведет деньги. Мыслить нужно по-государственному: ничего не стоило прямо сейчас отправить его в ссылку, но приведение в порядок Трех Королевств постоянно требует немалых денег… Понятно?

— Конечно, ваше величество. Я и сам так решил, когда услышал про сто тысяч…

Сварог, не видя вранья, одобрительно кивнул:

— Хвалю за сообразительность… Только вот что, граф: до смерти его не убивать. Это прямой приказ. Если убивать каждого дурака за дурацкие поступки, мир наш ощутимо обезлюдеет. Я, конечно, ревнив, как любой нормальный мужчина, но не до такой же степени… Все ясно?

— Конечно, — сказал Гаржак. — Ничего, у меня есть задумки, вовсе не угрожающие жизни… — он продолжал тише и неувереннее: — Ваше величество… Я не вызову вашего неудовольствия, если рискну… подружиться с графиней Дегро?

(Это Яне по вполне понятным причинам приходилось пользоваться «рабочим псевдонимом». Остальные юные сподвижники и сподвижницы Сварога выступали здесь под своими подлинными именами и титулами. Что ничуть не нарушало конспирацию: кто возьмется проверять? В любом королевстве множество захудалых провинциальных дворян, чьи имена в столице никому не известны — и порой они попадают ко двору в результате удачного для них стечения обстоятельств. Никто из придворных не будет старательно изучать геральдические справочники, а почти все земные спецслужбы в цепких руках Сварога…)