Птица малая - Мэри Д. Расселл

— Это потому, что вас от нее не тошнит, — парировал Эмилио, не обращая внимания на Эдвардсов, хотя Энн услышала и поддержала его заявление.

— Может, и так, — признала София, — но мне очень понравилось быть выше, чем обычно.

В этот момент с командного мостика вернулся Джимми Квинн и с комической внезапностью упал в кресло. Даже сидя, он возвышался над девушкой.

— У нас с Софией договор, — произнес Джимми. — Она ничего не говорит о баскетболе, а я никогда не упоминаю мини-гольф.

— Что ж, мисс Мендес, если вам это нравится, то спешу обрадовать: нам предстоит довольно долго болтаться при нулевом G, — сказал Д. У. — Вы получите еще один шанс побыть высокой, когда мы доберемся до места назначения и должны будем зависнуть и осмотреться.

— И когда на середине пути переключим двигатели на торможение, — прибавил Джордж. — Во время разворота мы будем пребывать в состоянии свободного падения.

— А вы с Энн собираетесь опять попробовать? — спросил Джимми. Проходя позади него, чтобы принести перец с кухни, Энн шлепнула его по затылку. — Знаете, Джордж, если вы не намерены делиться, это нечестно по отношению к нам.

Алан сделал страдальческое лицо, но остальные хором заулюлюкали, рассаживаясь вокруг стола. Из приличия немного помедлив, они принялись за еду, передавая блюда, смеясь и поддразнивая друг друга. Легко было понять, что все они на стороне Джорджа и Энн. В целом довольный тем, как сплачивается группа, Д. У. слушал, позволяя разговору некоторое время дрейфовать, прежде чем поднял руку:

— О'кей, а теперь послушайте, бродяги и бродяжки. С завтрашнего дня мы будем жить по распорядку.

Дни были четко распланированы. Четырем штатским, как Д. У. их назвал, предоставлялось свободное время, пока четыре иезуита будут собираться к мессе, хотя примкнуть к ним мог любой желающий. Три часа в день, исключая номинальные выходные, выделялись для занятий, призванных улучшить их подготовку и поддержать интеллектуальную дисциплину, а заодно снабдить каждого члена команды хотя бы поверхностным знанием специальностей остальных. Вдобавок, всем им был предписан час ежедневной физической нагрузки. «Нужно быть готовым ко всему, — сказал бывший командир эскадрильи. — Никто не сачкует».

В распорядке предусматривались рутинное обслуживание техники и посменные дежурства. Даже в космосе необходимо чистить одежду и мыть посуду. Даже когда летишь Бог знает куда на скорости, близкой к скорости света, нужно менять фильтры, заботиться о растениях и рыбе, собирать пылесосом волосы, крошки и всякий мусор. Но им оставляли время и на то, чтобы заниматься частными проектами. Бортовые компьютеры хранили в памяти едва ли не все знания Запада, а также немало прочих данных, так что работать тут было с чем. И Д. У. предложил, чтобы каждый день, после ленча, они трудились над общим делом.

— На сей счет я проконсультировался с мисс Мендес, — сообщил он, нацеливая глаз в ее сторону. — Отец Пейс собирается выучить нас петь всего «Мессию» Генделя.

— Это неплохая музыка, — сказала София, пожимая плечами в ответ на удивленное бормотание, поднявшееся вокруг стола. — И я не против того, чтобы учить ее в ожидании Мессии. Просто я считаю, что Гендель несколько преждевременен.

Раздался новый взрыв улюлюканья и свиста, перемежаемый выкриком Джорджа: «Задай им, София!» — и счастливым воплем Энн: «За нашим столом есть еще один дуэлянт!» А Д. У. Ярбро ухмылялся, взирая на Софию с таким удовольствием, будто она была его личным достижением. В какой-то мере так и есть, подумала Энн.

— Тем не менее, если говорить всерьез, сюда нас привела музыка. Наверняка мы знаем о Певцах только одно — то, что они поют, — указал Алан Пейс, аккуратно, хотя и с некоторым педантизмом пытаясь направить разговор в русло серьезной дискуссии. — Весьма возможно, что музыка окажется нашим единственным средством общения.

В наступившей тишине стало слышно звяканье вилок о тарелки, и Энн уже собиралась сказать что-нибудь язвительное, когда заговорила София Мендес.

— О, я так не думаю. Доктор Сандос одолел тринадцать языков, причем на шесть из них ему потребовалось менее трех лет, — спокойно сказала она, передавая салат Джимми, тоже открывшему рот при замечании Пейса. — Хотите пари? Если контакт пройдет успешно, я готова поставить на то, что Сандос освоит их базовую грамматику менее чем за два месяца.

София мило улыбнулась Пейсу и, выжидательно подняв брови, уставилась на него, снова принявшись за спагетти.

— Давай поспорим, Алан, — небрежно произнес Д. У., глядя вроде бы в направлении Алана Пейса, но, вполне возможно, на Софию или Эмилио. — Если продуешь, мы в течение месяца будем звать тебя искусственным интеллектом.

— Ох! Ставки слишком высоки для меня, — сказал Пейс, уступая. — Сандос, я внесу коррективы.

— Забудьте об этом, — сухо ответил Эмилио и, встав из-за стола, понес на кухню тарелку с недоеденной пищей, по всей видимости, закончив ужин.

С облегчением услышав, что после его ухода Энн подхватила разговор, он принялся мыть кастрюли. Сосредоточившись на том, чтобы совладать со своими эмоциями, он вздрогнул, когда вошла София Мендес, и это разозлило его еще больше.

— Ну и что хуже, — ровным голосом спросила она, потянувшись мимо Эмилио, чтобы взять вымытую им посуду, — когда тебя оскорбляют или когда защищают?

Не привыкший к тому, что его видят насквозь, Эмилио перестал скрести кастрюлю и уперся руками в раковину. Но через минуту решительно возобновил работу.

— Забудьте об этом, — снова сказал он, не глядя на нее.

— Говорят, сефарды учили испанцев гордости, — заметила София. — Извините меня. Это было неуместно. Больше такое не повторится.

Когда Эмилио обернулся, она уже ушла. Он шепотом выругался и спросил себя, причем уже не в первый раз: с какой стати он решил, будто наделен самообладанием священника? Наконец Эмилио расправил плечи, пригладил мокрыми ладонями волосы и вернулся в общую комнату.

— Я не полный болван, — официально заявил он сидящим за столом и, завладев их вниманием, заверил: — Но могу им стать, если как следует постараюсь.

Игнорируя удивленный смех, Эмилио попросил у отца Пейса прощения за то, что обиделся на него, а Алан еще раз выразил свои сожаления.

Эмилио занял свое место за столом и, дождавшись, пока другие увлекутся послеобеденной беседой, наклонился к Софии, сидевшей слева от него.

— Derech agav, — тихо произнес он, — yeish arba-esrei achshav.

— Вношу коррективы, — откликнулась София, вторя Алану Пейсу. Ее глаза искрились, хотя она не смотрела прямо на него. — Вы чуть грассируете, но в остальном произношение неплохое.

Сообщив ей на сефардском иврите, что однажды его чуть не приняли за уроженца Израиля, Эмилио дал понять Софии, что владеет четырнадцатью языками.

И хотя Джимми Квинн, Энн Эдвардс и Д. У. Ярбро не пропустили выражения на ее лице, поскольку все они, по разным причинам, были внимательны к таким вещам, они лишь позже осознают, что это был первый раз, когда Эмилио Сандос сидел рядом с молодой женщиной за почти целый год.