Не буди дьявола - Джон Вердон

– Что за черт? – сказал Гурни.

Ни Мадлен, ни Ким не ответили.

– Может быть, из-за кофеварки выбило пробки? – предположил он.

Он собирался было встать, но Мадлен его остановила:

– С пробками все в порядке.

– Тогда почему?.. – И тут в коридоре, ведущем к лестнице, замерцал огонек.

Огонек этот приближался. Гурни услышал голос Кайла – он что-то пел. Вскоре Кайл вошел в кухню, неся торт с зажженными свечками, распевая все громче:

– С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, с днем рождения, папа, с днем рожденья тебя!

– Боже… – Гурни заморгал. – Сегодня какое?.. Правда?..

– С днем рожденья, – тихо сказала Мадлен.

– С днем рожденья! – воскликнула Ким и встревоженно прибавила: – Теперь вы понимаете, почему я чувствовала себя такой дурой. Нашла время.

– Боже, – Гурни покачал головой. – Вот так сюрприз.

Широко улыбаясь, Кайл осторожно поставил сияющий торт на середину стола.

– Я в свое время бесился, как он может забыть про мой день рожденья. Но потом понял, что он и про свой-то не помнит, так что все не так плохо.

Ким рассмеялась.

– Загадывай желание и задувай, – сказал Кайл.

– Хорошо, – отозвался Гурни. Затем молча загадал желание: “Боже, помоги мне сказать то, что надо”. Помедлил, сделал глубокий вдох и одним махом задул две трети свечей. И со второго раза – оставшиеся.

– Получилось! – сказал Кайл.

Он вышел в холл и зажег свет в кухне.

– Я думал, их полагается задуть с одного раза, – сказал Гурни.

– Их слишком много. Никто не сумеет задуть сорок девять свечек разом. По правилам после двадцати пяти полагается две попытки.

Гурни в изумлении взглянул на Кайла и тлеющие свечки и вновь испугался, что вот-вот заплачет.

– Спасибо.

Кофеварка зафыркала. Мадлен пошла с ней разобраться.

– Знаете, – сказала Ким, – вам совсем не дашь сорок девять. Я бы дала, наверное, тридцать девять.

– Тогда бы Кайл родился у меня в тринадцать, – отшутился Гурни. – А в одиннадцать я бы женился на его матери.

– Эй, я чуть не забыл, – спохватился Кайл.

Он достал из-под стула подарочную коробку – по размеру для шарфа или рубашки. Коробка была обернута в блестящую голубую бумагу с белой ленточкой. Под ленточку был просунут конверт размером с открытку. Кайл протянул коробку Гурни.

– Боже… – Гурни стало неловко.

Сколько уже лет они с Кайлом не дарили друг другу подарков?

Кайл глядел на него с тревожным воодушевлением.

– Просто я подумал, что тебе надо такое подарить.

Гурни развязал ленточку.

– Сначала посмотри открытку, – сказал Кайл.

Гурни открыл конверт и достал открытку.

На обложке веселым курсивом было написано: “С днем рождения! Эта мелодия – для тебя!”

В центре он нащупал какое-то уплотнение – не иначе еще одна бубнилка с мелодией. Наверное, когда он откроет открытку, оттуда польется очередная версия все той же песни.

Но проверить это он не успел.

Ким посмотрела на что-то в окно и вдруг вскочила. Стул опрокинулся, но она не заметила и кинулась к французской двери.

– Что это? – в панике вскричала она, уставившись на склон и подняв руки к лицу. – Боже, что это?

Ночью то и дело шел дождь. Теперь же над землей повис жиденький туман.

– Ты что, хочешь выйти на улицу? – спросила Мадлен, бросив взгляд на Гурни.

Ей явно было зябко. Она сидела за столом, надев свитер прямо поверх ночной рубашки и обхватив ладонями чашку кофе.

– Нет. Просто смотрю.

– Когда ты открываешь дверь, сюда проникает запах дыма.

Гурни закрыл французскую дверь, которую перед этим открыл раз в десятый за утро: чтобы лучше было видно амбар, вернее, то, что от него осталось.

Бо́льшая часть деревянной обшивки и вся крыша сгорели накануне вечером в устрашающем пожаре. Остался голый скелет из столбов и балок, но и тот уже ни на что не годился. Все, что еще не рухнуло, предстояло снести.

Легкий, чуть плывущий туман придавал всей картине ощущение нереальности. А может быть, подумал Гурни, это его собственное внутреннее ощущение – оттого, что он не спал всю ночь. Рыбья медлительность следователя по поджогам из Бюро криминальных расследований усугубляла общее впечатление. Он явился к 8:00 на смену местным пожарным и полиции и вот уже два часа бродил среди головешек и развалин.

– Этот малый все еще там? – спросил Кайл из кресла у камина в дальнем углу комнаты. В другом кресле сидела Ким.

– Он не торопится, – сказал Гурни.

– Думаешь, найдет что-то интересное?

– Зависит от того, насколько хорошо он знает свое дело и насколько осторожен был поджигатель.

В сером мареве было видно, как следователь со скрупулезной неторопливостью обходит по периметру руины амбара. Его сопровождал большой пес на длинном поводке. Насколько можно было разглядеть, черный или коричневый лабрадор – без сомнения, он с той же тщательностью подходил к поиску горючих веществ, как его хозяин – к сбору улик.

– Все равно пахнет дымом, – сказала Мадлен. – Наверное, от твоей одежды. Может, примешь душ?

– Чуть позже, – отозвался Гурни. – Сейчас мне надо подумать.

– Хоть бы рубашку сменил.

– Сменю. Но не сию секунду, хорошо?

– Итак, – сказал Кайл после неловкого молчания, – у тебя есть подозрения, кто мог это сделать?

– Подозрения есть. Я вообще подозрительный. Но подозревать и обвинять – это, черт возьми, разные вещи.

Кайл в кресле подался вперед.

– Я всю ночь об этом думал. Даже когда пожарные уехали, не мог уснуть.

– Думаю, никто из нас не спал. Я-то точно.

– Возможно, он себя выдаст.

Гурни отвернулся от окна и посмотрел на Кайла.

– Поджигатель? Почему ты так думаешь?

– Разве эти идиоты не всегда пробалтываются в каком-нибудь баре?

– Иногда.

– Думаешь, этот проболтается?

– Смотря зачем он затеял пожар.

Кайла, казалось, удивил этот ответ.

– А разве это не просто пьяный охотник, которого взбесили таблички “Охота запрещена”?

– Думаю, это возможно.

Мадлен нахмурилась, глядя в кружку.