Ставка на Проходимца - Илья Бердников

Я скинул куртку с невозмутимо дрыхнущей Мани и столкнул гиверу с сумки.

— Я тебя возить больше не согласен — я не мотор! Дальше лапками пойдешь!

Маня недоуменно взглянула на меня — мол, можно было и так сказать, чего пихаться? — потянулась, удлинившись почти в два раза, и жутко широко зевнула, вызвав судорожный выдох у Люськи и кряхтенье у Данилыча. Действительно, кто бы с первого взгляда подумал, что у симпатичного зверька с блестящей ухоженной шерсткой и выразительными задорными глазами может быть такая чудовищно широкая, раскалывающая всю ее морду чуть ли не до шеи пасть? Создавалось такое впечатление, что Манины челюсти, оснащенные несколькими рядами голубоватых конических и очень острых зубов, могут еще и выдвигаться вперед, действуя притом независимо друг от друга. В общем, страшноватая для неподготовленного человека картинка. Маня за то время, что провела со мной, немного подросла, а судя по той гивере, что я видел в технических туннелях шебекского атмосферного завода, должна была вырасти еще.

— Нашла, значит, она тебя, — заметил Данилыч. — Преданная, значит…

Водитель покачал головой и, предложив руку Люське, повел ее в сторону деревенских ворот, где несколько местных жителей копались в растянувшемся вдоль поселка рве. Я покатил мотороллер рядом, не желая заводить двигатель.

— Маня сама к вам там, в городе, прибежала? — спросил я.

Данилыч поводил бровями, вспоминая, пожал плечами.

— Когда здание рухнуло, я к завалу кинулся, — медленно протянул он. — Ками, чертова девка, меня обскакала и даже хотела через завал лезть — тебя искать. Она-то зверюгу и нашла: Маню присыпало маленько, только лапа и торчала… Мы ее в кабину отнесли, думали — не вытянет, сдохнет… ан нет — выжила! Как на ноги встала — сразу тебя попыталась искать, да мы уже с Пиона выбрались — от греха подальше. Зашевелился город-то, воздушный транспорт подтянулся… вот тогда к нам тот Проходимец и подошел…

— Доминик? — Я впился глазами в Данилыча.

— Он, — довольно ответил водитель. — А чего это ты так вскинулся? Имар чего-то на него взъелся: то выведи нас отсюда, то — нужно тебя подождать. Чего у него с крышей творилось — непонятно: он ведь сам сказал сначала, что тебя огнем с того модуля накрыло… Доминик твой сказал, что проведет нас в Новый Свет, а ты нас потом догонишь. Я-то сразу связался кое с кем по радио, когда в Новом Свете оказались. Мне и сообщили по-дружески, что наш автопоезд ищут, причем серьезно… Доминик назад на Пион ушел: дела, мол, у него там… ну я и передал пару слов для тебя: что живы мы, что куртку тебе оставили и так далее… — Данилыч откашлялся в кулак. — Вот мы и дернули с Нового Света, благо Проезд недалеко был, чтобы отсидеться да тебя подождать. Потом весть дошла, что тебя в баре взяли…

— В другой мир? — недоверчиво спросил я.

Данилыч усмехнулся.

— Придорожная сплетня быстро катится. Особенно если кто-то в этом заинтересован. Так как тебя на Землю увезли, значит, ждать нужно было только здесь — это если ты все-таки оттуда выберешься. Капитан-то твой, значит, сказал еще раньше про этот Выход с Земли… Вот я по старым связям и провел транспорт по цепочке Проходимцев-Привратников. Правда, стоило это нам с Саньком немало. — Данилыч хитро прищурился на меня: — Но ведь правильно поступили, а?

Я кивнул, покосился на внимательно слушающую нас Люську: та уж точно ни слова не пропустит!

Данилыч хлопнул меня по плечу, подмигнул.

— Чего стоим-то? Пойдем — еда уже готова… Да и помоетесь с дороги-то!

— А Маня? — спросил я у Данилыча, когда мы продолжили путь в направлении когда-то крепких, но сейчас угрожающе покосившихся деревянных ворот, что, кажется, не закрывались уже очень давно.

— Она убежала практически сразу, как мы сюда приехали, — ответил Данилыч. — Мы еще остановились перед скалами — там, в пустыне… я вышел посмотреть на ущелье — она и выпрыгнула из кабины да почесала вдоль светлых камней на восход. Я так и сказал всем: «Она Леху побежала искать!» Санек не поверил — скептик, ну а я-то про гивер много баек слышал… про то, как они между мирами шастают…

Данилыч помотал для весомости указательным пальцем в воздухе и заключил:

— Я вот как думаю: раз они по многим мирам живут, то это и значит, что они сами туда-сюда перебегают.

— А разве их не могут люди завезти? — спросила Люська.

Данилыч даже остановился.

— Гивер? Кто ж их в здравом уме перевозить-то будет? Их и поймать практически невозможно: голову откусят на…

Тут он запнулся, закашлялся и виновато посмотрел на меня. Люська тоже выжидающе на меня уставилась: мол, «что ты мне недоговаривал, братец»?

— …Настоящие хищницы для любого курятника! — нашелся Данилыч и перевел тему: — Я так и сказал ребятам: «Идите в ту сторону, куда гивера побежала! Там Леху и найдете!» Они и пошли. Только пошли через пару дней, сначала Имар тут порядок навел — отстрелял… гм!

Данилыч совсем смутился, понимая, что опять не то ляпнул, и снова нашелся:

— …Зверье тут всякое дикое завелось, деревне покоя не давало, вот он и поохотился пару ночей…

— Жители благодарны были? — спросил я.

— Да как сказать… — Данилыч с трудом подбирал слова, — зверье-то, в принципе, местное оказалось, просто одичало слегка… Такие вот местные реалии!

«Итак, разбойнички, по всей вероятности, местные», — соображал я, катя мотороллер вдоль по кривой улочке, что начиналась от довольно узкого проезда — едва автопоезду пройти — между соединенных каменным заборчиком хибарок. Такой заборчик, метра полтора-два в высоту, соединял, по-видимому, крайние хибарки по всему периметру поселка, создавая какое-то подобие крепостной стены. Защита, скорее всего, больше от зверья, хотя и нападение каких-нибудь душегубов тоже можно было бы отбить, если поставить за заборчиком хорошее число защитников с ружьями. Только ружья местные — фуфло сплошное: пока зарядишь да второй раз выстрелишь — враг уже через стены посигает. Вот тут, наверное, местные тесаки в ход-то и пойдут… Бррр…

Война холодным колюще-режущим оружием — штука страшная. Одно дело — стрелять во врага издалека, не прикасаясь к нему руками, хотя и это — страшно! Другое — рубиться с ним острым металлом, чувствовать, как клинок рассекает плоть, ломает кость, а то и ощущать, как твердое лезвие погружается в твои кишки…

Меня ощутимо передернуло. Нет уж, увольте. Это не для меня. Я вообще не люблю людей убивать. Сегодня даже мучился утром, когда вспоминал, как разлетелось от моего выстрела лицо того разбойника… Слава Богу, Имар его без меня утащил и где-то песком присыпал. Я понимал, что просто защищал себя и сестру, что тут меня и Бог не осудит, но мне все равно было тяжеловато. Не вояка я по натуре, нет, не вояка!

Мы прошли около двухсот метров по кривой, извивающейся то вправо, то влево улочке. Практически одинаковые одноэтажные домишки, зачастую не отгороженные друг от друга ничем, кроме глубоких канав для стока воды (а значит, здесь есть дожди — отметил я); навесы из сухого тростника и каких-то широких листьев, установленные на деревянных опорах над примерно половиной плоских крыш. Местные жители также были довольно оригинальны: смуглые, размеренно двигающиеся с различной поклажей за спиной женщины, каменевшие лицом, когда шли нам навстречу, и оборачивавшиеся вслед, когда уже проходили мимо; важные, полные собственного достоинства мужчины, часто обнаженные по пояс, неподвижно сидящие на порогах своих домов и только провожающие нас глазами; дети, шумными стайками словно специально перебегающие нам дорогу…