Берег Скардара - Владимир Корн

Так, пару пистолетов на пояс, в широкие петли, «Гобелли» за спину пристроим, длинный нож за голенищем сапога тоже не помешает. Теперь попрыгать немного, плечами поводить и телом подвигать. Как будто бы ничего не мешает и все под рукой.

Еще длинные, почти по локоть, перчатки с крагами из толстой кожи, с рядами металлических заклепок в виде несложного геометрического узора. Все, теперь точно готов.

С мостика сошел Диамун в сопровождении нескольких своих людей. Вероятно, его уговорили уйти в более безопасное место, и это правильно. Не до него скоро будет, совсем не до него и не до его глупых приказов.

Перед тем как скрыться в дверях надстройки, он помахал все еще обнаженной шпагой в сторону противника. Тоже правильное действие, Диамун. Враги непременно увидят твой жест и затрепещут от страха.

Вероятно, дир Героссо до последнего времени откладывал принятие решения, потому что от того момента, когда расчеты орудий начали тянуть вверх руки, сигнализируя о готовности, и до сближения на дистанцию стрельбы прошло не больше десяти минут. И их мне едва хватило на то, чтобы облачиться к бою.

С мостика прозвучали два двойных удара в судовой колокол, и корабль вздрогнул от залпа орудий правого борта.

Выстрел по парусам вражеского корабля пришелся почти в упор, но разглядеть, как ведут себя скардарские книппели в полете, не получилось — помешал дым, заволакивающий все вокруг.

Встречного залпа не последовало, хороший из дир Героссо вышел капитан, верно рассчитал время подхода и возможность получить ответный огонь. Кораблю Табриско попросту не хватило времени на перезарядку. В ответ мы получили лишь несколько выстрелов. И хотя одно из ядер умудрилось попасть в борт «Воителя», погоды это событие не сделало.

«Неплохо ему досталось», — думал я, глядя на оставшегося по корме противника. Не критично, конечно, но впечатляюще. Паруса пестрели дырами, и особенно много их было на нижних, ходовых полотнищах. Без хода корабль, конечно, не останется, но максимум того, что можно сделать, дир Героссо сделал. Ну, почти максимум, потому что в идеале нужно было бы лишить неприятеля одной из мачт, но такое книппелям не под силу.

А «Морской воитель» под всеми парусами продолжал нестись дальше, выбрав своей целью один из двух видневшихся по курсу кораблей, тот, что выглядел немного крупнее.

— Артуа, — вновь окликнул меня дир Пьетроссо, и вид у него сейчас был самый серьезный, от веселья не осталось и следа. — Видишь ли, после того как меня с моими парнями высадят на борт, корабль пойдет дальше. Так что никакой поддержки не будет, наша задача — хотя бы на время связать нашему противнику руки. Экипаж там большой, и шансов захватить корабль не так уж и много. Так что это почти верная смерть.

Я понимаю, Иджин. Свой выбор я уже сделал, и теперь поздно что-то менять. Но все равно спасибо за откровенность.

И я лишь молча кивнул головой в ответ, потому что бравировать не хотелось, а еще меньше хотелось шутить.

«Морской воитель» заходил к кораблю Табриско под острым углом к левому, наветренному борту. Если немногим раньше, при атаке первого корабля, ветер дул нам прямо в корму и получался чистый фордевинд, то теперь, после совершенной «Воителем» эволюции, наш левый борт тоже стал наветренным и мы пошли почти в полветра.

Корабль противника поворачивал, видимо, для того, чтобы произвести залп левым бортом. Правым не получится: не так давно у нас на глазах он ударил им по едва успевшему поймать ветер кораблю Скардара.

Теперь мне не совсем была понятна логика дир Героссо, ведь и орудия нашего правого борта все еще не успели перезарядить. Словно услышав мои мысли, нос «Морского воителя» пошел вправо.

Нам оставалось сделать две вещи: дать залп по палубе противника картечью, а затем подойти к нему на расстояние броска абордажных крючьев.

Мы все сгрудились на носу корабля. Противник, видя, что не успевает подставить заряженный борт, огрызнулся выстрелами погонных орудий, практически сразу последовал бортовой залп «Воителя» картечью. Затем тримура резко изменила курс. Вот он, борт вражеского корабля. С обеих сторон палили из ружей и пистолетов, дистанция позволяла.

Взметнулись в воздух крючья, и корабли сошлись с грохотом и скрежетом. Следом с диким ревом на вражескую палубу посыпались люди из абордажной команды Иджина, отвоевывая место для высадки остальных.

Взявшись руками за какую-то снасть, я оказался на палубе и тут же выхватил пистолеты. Клинок подождет, для него еще слишком рано.

Наша цель — мостик. Там руль, там командование кораблем, и именно оттуда приходят приказы. Мы должны захватить его и удерживать, сколько получится. Потом, если очень повезет, к нам придут на помощь.

Держались мы вдевятером: я, фер Груенуа, Проухв, Сотнис, Бронс, Гриттер, Оливер Гентье со своим братом Сигером и Мрост. Последний успел получить ранение шальной пулей еще до высадки и сейчас стоял с наспех обмотанной какой-то тряпкой головой, из-под которой сочилась тоненькая струйка крови, но выглядел вполне бодро.

Мы напирали на спины находящихся перед нами парней Иджина, пытающихся прорвать вражеский строй. До нас доносились яростные крики, проклятия, скрежет металла. Нам нельзя надолго оставаться на месте, табрисцев много, они сомнут нас, заставляя пятиться шаг за шагом, пока не прижмут к фальшборту, вопрос только во времени. А вот время таяло, и пробиться на мостик так, как было запланировано, у нас оставалось все меньше шансов. С самого начала не заладилось. И залп картечью получился не самый удачный, и высадились мы не туда, куда рассчитывали.

Решение необходимо принимать немедленно, и нужен какой-нибудь неожиданный ход, такой, что сможет разом повлиять на ситуацию. Причем нужен он срочно. Но где его взять?

Мысли лихорадочно крутились в голове, решение обязательно должно быть. Возможно, когда-нибудь потом (если это потом наступит), когда я буду думать о чем-нибудь совершенно другом, мне внезапно вспомнится теперешняя ситуация, и решение возникнет в голове, возникнет ясно и отчетливо.

«Морской воитель» отваливал в сторону, отрезая нам путь к отступлению, и расстояние между бортами увеличивалось. И вот тут с нашего корабля грянули выстрелы нескольких орудий. Времени на перезарядку попросту не было, и это значило одно: в первый раз из них не стреляли, считая, что представится именно такой случай, который представился сейчас.

Корпус «Воителя» возвышался над водой выше корпуса табрисского корабля, орудия, хлестнувшие картечью, располагались на верхней палубе, расстояние до врага не превышало десятка метров. Залп был полной неожиданностью и для нас, и для наседающего экипажа табрисцев. На «Воителе» опасались ранить своих, и потому только часть картечи попала в табрисский экипаж, остальная ушла дальше.

Не может здесь быть хитроумных решений, ослепительных идей и ярких озарений. Только наше мужество против мужества противника, защищающего свою жизнь. Когда корабль воюет с кораблем, война несколько абстрактна, несмотря на потери с обеих сторон. Сейчас, когда мы лицом к лицу, эти люди сражаются не с кораблем противника, а с нами, стоящими с оружием в руках в нескольких шагах, пришедшими на борт их корабля, чтобы убить. И пусть мы тоже правы, ведь мы полезли сюда не за золотом, не за грузом в их трюмах, а для того, чтобы спасти людей, тех, что были на гибнущих кораблях Скардара.