Ночь лунного страха - Ирина Арбенина

А потом Лепорелло погиб.

И теперь Дэзи решила, что не будет больше, как страус, прятать голову в песок и отгонять от себя воспоминания о том вечере, когда она нашла убитого Лепорелло.

Напротив, она постаралась подробно, в деталях, восстановить тот вечер в памяти.

И по мере того, как она это делала, все очевиднее становилось: машина, которая тогда по пустынной улице промчалась ей навстречу, была машиной ее жениха Руслана.

— Ну, все, дорогая, мне пора… Нужно работать! А то солнце скоро начнет садиться… Для художника свет — это все!

— Можно я побуду рядом с тобой?

— Беби, ты же знаешь, как я счастлив, когда ты рядом. Но, понимаешь… Извини, дорогая, сейчас мне это будет мешать. Творчество и любовь — это прекрасно… Но два слишком сильных чувства одновременно? Они мешают друг другу, взаимно друг друга ослабляя. Или творчество, или любовь…. Прости, беби!

— Но…

— Я обожаю тебя! Но мы же договорились… Мы ведь свободные творческие люди, и у каждого должна быть своя жизнь. Как ты понимаешь, моя жизнь — это творчество, работа… Мои картины. А ты — ты моя любовь! Я поработаю на пленэре, а когда солнце скроется, вернусь в «Королевский сад». Ты будешь меня ждать?

— Ну хорошо…. — Она вздохнула, как ребенок, которому отказали в новой игрушке.

И еще долго стояла и махала вслед рукой, предан-" но глядя, как он быстрым шагом уходит по поднимающейся на гору и сильно петляющей дороге. Махала до тех пор, пока его силуэт не скрылся за деревьями.

А когда он наконец скрылся из виду, заторопилась и она… Никогда раньше она не думала, что умеет так хорошо притворяться и быть такой скрытной. Так, например, она ни словом не обмолвилась жениху о том, что видела свой портрет. И какого она мнения о его таланте художника.

Что-то подсказывало ей, что время откровенности, кажется, прошло. Пусть рисует… Как он сказал?

«Для художника свет — это все!» Н-да… От скромности ее жених не умрет, это точно.

Дэзи уже знала, что дальше, за деревьями, дорога, ведущая в гору, по которой он ушел, раздваивается.

Разделяется на две тропинки. Одна из них продолжает взбираться дальше наверх, в гору; другая же, напротив, спускается вниз. И она пошла понизу, наперерез, сквозь заросли деревьев и кустов, сильно сокращая путь, чтобы выйти раньше его к тому месту, откуда видна была эта развилка.

Так и получилось… С расстояния, скрытая легкой первой зеленью, недавно появившейся на ветвях, она увидела, как он остановился у этой развилки. Достал сигареты, закурил… И стал спускаться вниз, обратно в городок.

Когда-то в детстве она влюбилась в мальчика из соседнего дома. Но когда мальчик катался во дворе на велосипеде, у нее обычно был урок музыки. Как ей хотелось тогда нарядиться в самое красивое свое платье и выбежать во в двор. Но действительность и ее очень строгая бабушка, которая и занималась с ней музыкой, были неумолимы.

Неделю она терпела, а потом расплакалась,..

Встреча казалась невозможной!

Бабушка поправила ей руку, «раскисшую» на клавишах, задумчиво посмотрела в окно на мальчика, катающегося во дворе на велосипеде. «Никогда ни за кем не бегай» — холодно сказала она.

И вот теперь получалось, что она бегает… Бегает за своим женихом! Более того: она выслеживает его.

Однако следовало признаться себе: руководили ею при этом вовсе не влюбленность или ревность. К слежке ее подталкивал безотчетный страх.

Этот дом стоял в самом конце улицы.

Сначала к ее ногам по дорожке, посыпанной Крупным песком, выкатился клубок серой шерсти.

Потом… Потом за ним никто не вышел. А ведь Дэзи показалось, когда она подходила к этому дому вслед за Русланом, что на лужайке перед ним сидит в шезлонге женщина.

Осторожно двигаясь вперед, Дэзи обошла кусты роз. На стриженой лужайке и вправду стояло белое пластиковое кресло. Но оно было пусто. Только поверх оставленного вязанья играл, раскатывая клубки, котенок.

— — Хоть бы мяу сказал… Поздоровался!

Котенок настороженно прижал ушки.

Дэзи подняла глаза, разглядывая дом. На большинстве окон были опущены жалюзи. Она скользила взглядом по фасаду и вдруг замерла…

В гладком без переплета окне второго этажа стоял ее жених. Стоял вполоборота к ней, очевидно, разговаривая с кем-то, находящимся в глубине комнаты.

Сначала ей показалось, что он заметил ее.

— Алло! — Дэзи помахала ему рукой. Скрываться было бессмысленно.

Но он отошел от окна, так и не взглянув на нее.

Она подождала: может быть, он выйдет? Но никто не вышел ей навстречу. Дом был тих.

Дэзи взяла котенка на руки.

— Пойдем-ка вместе!

Дверь была приоткрыта.

В просторной белой кухне, куда Дэзи попала, в воздухе плавали восхитительные запахи. Что-то шкворчало, булькало, потрескивало… "Ну и ну, — она потянула носом:

— Картофельные оладьи, тушеное мясо…"

— А, Иржик, тебя уже носят на руках!

Приятной полноты немолодая женщина, хлопотавшая у плиты, подошла, взяла у Дэзи из рук котенка и опустила его в карман аккуратного в красный горох фартука.

— Чем он занимался? — кратко по-русски поинтересовалась она.

— Он катал клубок, — Дэзи протянула ей и подобранный на дорожке серый клубок — Присаживайтесь… — Женщина вернулась к плите. — У меня тут чуть все не сгорело… Разве за всем уследишь!

«Какие толстые оладьи, какой нежный салат…» — подумала Дэзи почти восхищенно, оглядывая чудесную кухню.

— Хотите кофе?

Женщина предложила это так естественно и приветливо, как будто они с Дэзи были знакомы уже много лет. И Дэзи неожиданно для себя согласилась.

— В общем-то… Я только хотела узнать одну вещь, — сказала она, присаживаясь к столу. — Конечно, неудобно, что я так без приглашения ворвалась…

Но видите ли, когда я подходила к дому, в окне стоял мужчина. Я помахала ему рукой, но…

Дверь в кухню оставалась чуть приоткрытой, и на мгновение Дэзи показалось, что кто-то смотрит на нее в эту щель.

— Мужчина? — перебила ее удивленно женщина и протянула ей чашку:

— Угощайтесь!

— Спасибо! — Дэзи сделала глоток. — Но он, очевидно, не заметил меня… Понимаете, я бы хотела его увидеть.

— Вам, наверное, показалось… — убежденно заметила женщина. — В этом доме нет никакого мужчины.

"Ну как же?! — хотела сказать Дэзи. — Как же нет? Я ведь не слепая, я видела здесь своего жениха.