Звериное царство - Жан-Батист Дель Амо

ногами посетителей или чахнут на мраморных, липких от смолы надгробиях. Жером идет по лестнице, то и дело присаживается, разглядывает трещины, засовывает в них пальцы, нащупывает шершавые стенки, выковыривает серую землю и чешуйчатые лишайники. За ним с покосившихся распятий наблюдает Спаситель. Некоторые кресты повалились и лежат между могилами на выцветших похоронных венках. Гревшиеся на солнце ящерки убегают в щели между плитами. Хвосты у большинства короткие, заново отросшие – им удалось выжить только ценой аутотомии1. Сегодня они Жерома не интересуют. Он нащупывает во влажном торфе кладку яиц, перекатывает в ладонь одно из них – продолговатое, белое как мел, – осторожно берет его большим и указательным пальцами, поднимает к солнцу, прищуривает левый глаз и корчит рожи, разглядывая на просвет, потом бережно кладет на место и присыпает торфом.

Жером поднимается на ноги и медленно идет вдоль кладбищенской ограды. Приподнимает листы оцинкованного железа, разгребает глиняные черепки, роется в мусоре на южном углу кладбища – сюда выбрасывают увядшие живые цветы и потерявшие товарный вид пластиковые и бумажные. Мягкие почерневшие стебли и поролоновые венчики издают неприятный едкий запах.

При появлении человека в воздух взлетает туча мошек, уховертки и сколопендры бегут прочь, форсируя коричневый торфяной ручеек.

Жером сворачивает, пробирается между могилами, читает на надгробиях имена и фамилии – в том числе своих родственников: главы рода, женщины, чья фотография в рамке стоит на тумбочке у кровати Анри. Она всегда улыбается и машет рукой, когда деда нет в комнате, и тогда он садится и смотрит на нее. Никто из мужчин никогда о ней не говорит, а женщина подглядывает за миром живых через окошко рамки и радуется, если в солнечную погоду Жером поворачивает ее лицом к окну.

Мальчик знает, что ее звали Элиза: он прочел на мраморной доске золотые буквы и годы жизни: 1924–1953. Дед велел выбить на камне и свое имя «с открытой датой»: 1921—, ведь в этой яме будут лежать те члены семьи, кого похоронная служба опустит в лоно Пюи-Ларока.

Во время ливня наполняются все стоки, узкие места и дренажные канавы деревни. Вода течет по скользким ступеням под аркадой старинной ограды замка, омывает кладбищенскую лестницу, впитывается в жирную землю, добирается до гробов, и мертвые зябко ежатся. Их кости стучат друг об друга, и бедолаги кутаются в лохмотья саванов, прислоняются бледными лицами к обивке крышки, но в конце концов сдаются, и вода затопляет их, как камни на дне реки.

Чугунная дева Мария стоит лицом к воротам кладбища, склонив голову, ее лицо изрыто оспинами ржавчины, руки разведены в стороны. Кажется, она вот-вот произнесет: «Добро пожаловать!»

Мы были – а теперь нас нет, однажды вас постигнет та же участь.

От складок ее одеяния пахнет мелочью. Рядом с постаментом растет высокий чертополох. Жером протягивает руку, берет сброшенную ящерицей кожу, которую успела размягчить утренняя роса. Он бережно счищает остатки листьев, колючие стебли и камешки гравия (они придавливали шкурку в нескольких местах, чтобы не улетела), потом раскручивает и растягивает ее на краю колодца. Вокруг статуи деловито ползают муравьи и черви – у них как всегда много дел. Жером очень осторожно обращается с хрупкой просвечивающей оболочкой, достигающей в длину почти двух метров (он измерил ее, пройдя след в след от головы до хвоста). Мальчик решает погреться, садится на ступеньку и подставляет лицо солнцу.

К этому часу отец и дядя покончили с кормлением зверей. Жером любит бывать в свинарнике. Он проходит мимо загонов, смотрит на животных, наблюдает за работой старших. Иногда мальчик протягивает ладонь к прохладному влажному пятачку, и свинья тычется в нее, вдыхает запах человека, лижет ему пальцы. Жером в ответ гладит лоб животного, щетинистые бока, веки в густых ресницах. Ласка действует гипнотически – хрюшка замирает от счастья. Ребенок приносит с воли незнакомые ароматы свежескошенной травы, желудей, каштанов, земляного червяка или дохлого ежа.

Жерому случается нарушать строжайший запрет взрослых – «Никогда не заходи к беременным самкам!». Бывает, ему удается стянуть тельце поросенка, погибшего при родах, или задавленного братьями в борьбе за материнский сосок, или убитого дядей (головой об стену? об пол?). За неполноценность. Трупики с размозженными черепами и полумертвые новорожденные заканчивают земное существование в помойном ведре или в тачке, куда кидают отходы.

– В любом производстве бывают отходы…

Стоит взрослым отвернуться – и Жером сует в рюкзак или в безразмерные карманы штанов парочку трупиков.

– Эта красотка выдает слишком много брака, – говорит дядя, – переведем ее на откорм.

Анри не любит погребальных костров, он предпочитает поощрять мертвыми поросятами собак – подбрасывает их в воздух, а псы ловят, щелкая зубами.

– Помогает развить охотничий инстинкт.

Жером уносит тела в старую часовню.

* * *

Серж приставляет вилы к стене, достает сигарету, закуривает, смотрит невидящим взглядом на поросят. Они наелись и попискивают, сыто икают, трутся друг об друга, толкаются в борьбе за место в затхлом загоне. Мужчина опускает руку в карман комбинезона, касается металлической фляжки. Уже много лет Серж способен работать в свинарнике исключительно «под мухой». Он не напивается, но всегда ходит слегка поддатый, а вот заснуть может, только как следует приняв на грудь.

Под потолком трещат лампы дневного света, приглушенного рассеянной в воздухе пылью.

Шум в свинарнике стихает, и тогда появляются крысы. Вылезают из нор и путешествуют между свиньями, семеня по металлическим решеткам и перекрытиям. Их манят к себе кормушки с остатками полупережеванной пищи.

Самых наглых ждет закономерный конец: кто-нибудь из людей взмахивает лопатой, наносит удар и за хвост отправляет пасюка на навозную кучу. Но крысы все-таки царствуют в тайном мире свинарника. Они хитрые, очень осторожные и показываются только в темноте, когда закрытые двери отделяют внутреннее помещение от внешнего мира и свиньи засыпают. Время от времени люди уничтожают одну из крыс, но больше для проформы, по привычке: двуногие давно признали ночное превосходство серых хищников. Крысы выскакивают из самых неожиданных мест и дразнят людей, вышагивая вразвалочку у них на виду: серая шкурка, бледный живот, гордый хвост. По ночам на территории свинарника властвуют не люди и не свиньи – крысы.

Серж не замечает не только свиней, но и грызунов. Он отворачивается, выходит из здания, берет со стены свернутый шланг, вешает его на плечо и тащит в проход, где вооруженный колотушкой Жоэль уже перешагивает ограждение загона, куда пробрался молодой хряк. Серж кладет шланг на землю, берет доску, которая станет баррикадой для ослушника, и приближается.

– Не я его туда запустил, – говорит Жоэль.

– Меня можешь