Четвертый курс - Денис Кащеев

— Погодите, мадмуазель Эмма! — всплеснул руками хозяин. — Не так быстро! Необходимо проверить оборудование, заправить базовый катер, вызвать матроса, наконец… Завтра к полудню — самое раннее!

— Завтра? А сегодня — никак? — нахмурилась Маклеуд.

— Глубоководные погружения не терпят спешки, — покачал головой месье Корбюзье. — Все должно быть тщательно подготовлено. Опять же, наши правила требуют сдачу перед погружением медицинских тестов. Поверка артериального давления и тому подобные вещи. Это обязательно. А наш доктор будет только утром. Кстати, кто из вас двоих будет погружаться?

— Оба.

— Оба? Если только по очереди. «Нау» — двухместный аппарат, так что на борт можно взять лишь одного пассажира.

— В таком случае, иду я, — заявила Эмма прежде, чем Иван успел встрять в разговор.

— Хорошо. Если хотите, можете не возвращаться сегодня в Женеву — у нас тут есть гостевой домик, цены для клиентов вполне умеренные. Кстати, вот наш прайс-лист, — месье Корбюзье взял с полки тонкую папочку и протянул ее девушке. — Обычно мы берем предоплату, но для друзей Пауля Ходлера я охотно сделаю исключение.

— О, благодарю вас, месье Кор…

— Жак. Зовите меня просто Жак, мадмуазель Эмма.

— Благодарю вас, месье Жак!

— Рад услужить, мадмуазель Эмма!

Бывает, что сон настолько неотличим от реальности, что даже после пробуждения не сразу понимаешь, во сне привиделось, или в самом деле произошло. Бывает наоборот, наяву жизнь такой сюрпризец подкинет, что невольно задумаешься: а не спишь ли? Но бывает и так: спишь, видишь сон, но при этом прекрасно осознаешь, что все это не взаправду, всего лишь сновидение, что в любой момент можно проснуться — и оно тут же уйдет.

Именно такой сон и видел Голицын. Снилось ему, что в комнату гостевого домика, где они с Эммой остановились на ночлег, явился схарг. Точно такой же, как тот, что устроил взрыв у консульства в Женеве, хотя и не тот же самый, другой. Вошел не то в дверь, не то прямо сквозь дверь просочился (та была закрыта изнутри на щеколду), подплыл к мирно спящей Маклеуд, повисел возле нее с полминуты, словно размышляя о чем-то своем, схарговом, потом переместился к Ивану.

— Встань! — приказал.

Не вслух, вообще не словами, но все было понятно. Сон же.

Вставать совершенно не хотелось: и пары часов не прошло, как легли, а надо бы как следует отдохнуть перед завтрашней экспедицией, но с другой стороны: это же все равно сон! Голицын поднялся.

— Бластер! — распорядился схарг.

В ладонь Ивану нырнула рукоять «Шилка».

— В плазменный режим!

Пожав плечами, Голицын сдвинул переключатель в указанное положение.

— А теперь стреляй! В себя!

— Что за бред? — даже несмотря на то, что это был всего лишь сон, стрелять в себя Ивану претило.

— Стреляй! — настаивал схарг.

— Зачем?

— Так надо.

— Надо? Кому?

— Просто надо!

— Не буду! — Голицын попытался отвести от лица ствол бластера (и когда это он только успел направить его себе в лоб?!), но рука не подчинилась. Сон есть сон.

— Стреляй! — придвинувшись к курсанту почти вплотную, потребовал Враг. Голову Ивана словно сдавило в стальных тисках, в комнате внезапно стало очень холодно, рука Голицына, сжимавшая оружие, задрожала, и указательный палец начал медленно сгибаться.

— Нет! — неимоверным усилием Иван отвел палец от спускового крючка — и проснулся.

В лицо ему хищно смотрело черное дуло «Шилка».

— Ваня! — Эмма сидела на своей кровати, вжавшись спиной в шершавую стену. — Ваня, очнись!

«Стреляй же!»

Голицын медленно повернул голову в сторону — нет, не голоса, источника приказа. Рядом с ним стоял схарг.

Голову снова сдавило — сразу со всех сторон, в мозг разом вонзился миллион отравленных игл, и каждая вопияла: «Стреляй! Стреляй!».

— Ну, уж нет!

Пресловутые иглы фонтаном брызнули во все стороны, открывая разуму Ивана широкий коридор, в глубине которого пламенем свечи на ветру трепетал от ужаса растерянный (да, именно что растерянный!) схарг. Мгновение — и Враг настигнут. Голицын, словно закованный в броню рыцарь в толпу легкой крестьянской пехоты, неуязвимый для их деревянных копий и коротких мечей, на полном скаку ворвался в сознание схарга, без особых усилий круша наскоро воздвигаемые засеки и редуты. Еще миг — и Враг полностью открыт, беспомощен, ничтожен…

— Ваня!

Иван не мог не обернуться на оклик, и в тот же момент его контакт с чужим сознанием ослаб. Воспользовавшись представленным шансом, Враг огненной молнией метнулся к двери. Голицын повернулся, пытаясь восстановить утраченный контроль, но незваного ночного гостя в комнате уже не было.

— Я проснулась от холода, — ежась, рассказывала Эмма. — Открываю глаза, смотрю: ты стоишь возле своей кровати. Я еще подумала, что ты зачем-то окно в комнате открыл, хотела тебе сказать, чтобы закрыл обратно, холодно же, но тут вижу: в комнате еще кто-то. В полумраке не очень хорошо видно, но явно кто-то знакомый. Потом пригляделась: да это же я, собственной персоной! В парадном белом комбинезоне, в фуражке, что ты мне в прошлом году подарил. Подумалось еще: быть не может, я же сейчас должна быть в Мельбурне! И тут же: ну, все, парадокс обеспечен, берегись, несчастная Вселенная! Хотела вскочить с кровати — а не могу, словно какая-то сила в стену вдавила. А та, другая я, руку медленно вздымает и пальцем на твой бластер тычет. «Шилк» у тебя уже наизготовку. Ты его так же неспешно поднимаешь, и направляешь прямо себе в лоб. Ну, тут я как заору: «Нет! Очнись!», ну или что-то вроде этого. С места сдвинуться по-прежнему не могу. Ты руку опускаешь, и тут голову моего двойника охватывает пламя, словно спичка гигантская зажглась. Потоками сбегает вниз — и вот он уже весь горит, целиком, так что не разобрать ни рук, ни ног — только огонь. И в этот момент мне словно молотом по затылку ударило. В голове потемнело, из глаз искры… Кажется, я что-то закричала, и отключилась. А очнулась — ты стоишь надо мной, за плечо теребишь. Той, другой меня, нет, словно и не было…

— Это снова был схарг, — негромко проговорил Голицын.

— Да, это я уже поняла. Но каким образом? Ты же говорил, он погиб тогда, в Женеве!

— Погиб, да. Это был другой.

— Другой? Откуда он мог взяться? Была же всего одна «летающая тарелка»! Хотя, конечно, может, они по двое на борту летают…

— Нет, — покачал головой Иван. — Не совсем так. Схарг был один. Но когда мы прошли тоннелем — мы с тобой, Шог-Ра и он за нами — он… Ну, вроде как разделился. Натрое. Потому что нас было трое. Три проблемы — три решения.

— Три проблемы?