Чужой мир - Ксения Власова

– Извини, если это личное…

– Едва ли можно считать личным то, что стало достоянием общественности, – криво усмехнулся он и, помедлив, пояснил: – Мой отец совершил преступление, и это событие полностью изменило жизнь моей семьи.

– И твою? – Я вздрогнула от собственного шепота.

– И мою, в том числе. Меня отчислили с последнего курса престижной военной академии. Отозвали все награды, стерли любое упоминание моего имени.

Ветер играл с волосами, и я была тому рада – надеялась, что распавшиеся локоны хоть немного скрывают лицо. Значит, он хотел стать офицером? Что ж, после увиденного сегодня я понимаю его стремление. Он прирожденный лидер и тактик.

– Это несправедливо. То, как поступили с тобой…

Казалось, Дайс удивился совершенно искренне.

– Все укладывается в рамки традиций и закона, так что это нельзя назвать несправедливостью. Вполне закономерный итог.

– И тебе не жаль? – Прикусила язык, но было уже поздно.

Дайс поднял взгляд к небу.

– Я не привык о чем-то жалеть. Всегда нужно идти вперед. Мне еще повезло: физическая подготовка и хороший рост позволили стать актером боевиков.

Я с запозданием припомнила, что все трюки и опасные сцены Дайс выполнял самостоятельно, без дублеров. Тогда еще Игибо Майс сказал, что это его, Дайсаке Акано, фишка. Я не придала значения этим словам, но теперь они обрели новый смысл.

– Думаю, твои родные гордятся тобой! Я бы гордилась...

Я смутилась от того, что ляпнула такую глупость, и замолкла, лихорадочно пытаясь исправить ситуацию. Дайс тоже молчал, всматриваясь в мое лицо, а я боялась даже покоситься в его сторону.

– Спасибо, что привез меня сюда. Мне и правда была нужна эта передышка.

– Спасибо, что согласилась поехать.

Я неловко перебирала камешки, пытаясь сложить из них пирамидку, когда ладонь Дайса накрыла мою. Дыхание участилось, щеки опалило жаром, а Дайс, не отрывая своей руки от моей, поправил и выровнял неуклюжее строение так, что теперь оно действительно стало походить на остроносую пирамидку.

Я обернулась. Дайс наклонился, и теперь его подбородок почти касался моего плеча. Его губы были близко, очень близко…

– Эй, вы не думаете, что нам пора возвращаться?

Я с трудом вернулась в реальность и увидела Айю. Вместе с Рио она, совершенно мокрая с головы до ног, стояла в двух шагах от расстеленного пледа и с подозрением взирала на нас.

– Уже пора? – растерянно спросила я.

Дайс медленно кивнул.

– Небо светлеет. Нас могут хватиться.

– Значит, нужно ехать, – тихо решила я.

– Да, – согласился Дайс.

Мчась по трассе обратно, я старалась не обращать внимания не недовольное сопение Айю. Дайс, не отрываясь, смотрел на стелящуюся темной змеей дорогу, хотя его навыки водителя сейчас не требовались, а я через боковое окно изучала робко просыпающийся рассвет; его лучи уже царапали мрачные тучи и причудливыми тенями падали на серый асфальт. Приподнятое настроение, охватившее меня в начале пути, исчезло, оставив вместо себя легкую тревогу и волнение, от которых щемило грудь. И я никак не могла понять, рада ли я этому или нет.

Майя снова удивила меня.

Майя.

Произнеся вслух ее имя один раз, я захотел повторять его снова и снова. Было в нем что-то притягательное, и если бы я верил в рин, то сказал бы, магическое.

Я наблюдал за ней весь день, стараясь не афишировать свой интерес, и то ли я все-таки неплохой актер, то ли остальные – равнодушные слепцы, но, кажется, никого не удивило, что я все время кружил рядом.

Сначала я крутился поблизости, чтобы в случае необходимости помочь: долг платежом красен, и не стоит затягивать с его возвратом. Затем… мне стало любопытно. Майя от природы обладала живой мимикой, но ситуация вынуждала скрывать свои истинные эмоции. В те моменты, когда с ее лица спадала маска, вызывали улыбку: впервые я видел человека, в котором непостижимым образом смешались отвага, осторожность, острый ум и умение сопереживать. Она будто сама не знала, на что способна, но, сомневаясь в своих силах, все равно не отступала. Такая обманчивая хрупкость буквально завораживала. Если бы Лиа услышала мои рассуждения, то помянула бы лесных рин и посоветовала сходить в храм – провериться на любовный сглаз. Будь я более суеверным, то так бы и поступил, но я давно не верю ни ринам, ни людям. И все же…

Все же есть в Майе что-то, вызывающее доверие. Возможно, виной тому прямодушие?

Я едва удержал безразличное выражение лица, когда на вопрос: «кто стал героем игры?», она без колебаний указала на меня. Я чувствовал, она не позерничала, а действительно так думала. Я запомнил тот момент, ее указательный палец, нацеленный мне в грудь, и чистые синие глаза, смотрящие открыто и доверчиво.

Оценивая чужие усилия, она неизменно принижала свои. Это было неправильно, но почему-то я радовался тому, что она приняла мою помощь не равнодушно, а с признательностью.

Встретить человека, лишенного предрассудков, – практически живое воплощение чуда, поэтому я разозлился, услышав вопрос об упущенных возможностях. По этой же причине не знал, стоит ли отвечать на него там, у океана, когда Майя бесхитростно повторила его.

Я опасался, что она поменяет свое отношение ко мне. Глупо, очень глупо, ведь, конечно же, она знала историю моего отца, пусть и без подробностей. Впрочем, попроси любого, и он с радостью выложит все реальные и мнимые детали того дела.

Я не знал, чего боялся сильнее: рассмотреть жалость в ее глазах или прочитать презрение в кривящихся губах. Не случилось ни первого, ни второго. Тогда я словно опьянел, потерял голову. Я наощупь нашел ее ладонь и накрыл своей, а затем замер, читая ее реакцию. Забыв об осторожности, о том, кто я, а кто она, я придвинулся к ней слишком близко, настолько, что слышал ее прерывистое дыхание. Ее губы были совсем рядом, и я благодарен переводчице, которая вмешалась и прервала нас. Сообразительная девочка, вовремя указала мне на мое место.

И все же я был доволен, что свозил Майю к океану. В тот момент, когда приглашение вырвалась из моей глотки, я удивился – этого не было в планах. Не знаю, почему вдруг предложил ей развеяться. Едва ли я испытывал чувство вины за Эйкана. Глупый парень, что с него взять, хотя врезал я ему с чистым удовольствием. Просто в том, как прямо Майя держала спину, было что-то такое уставшее, надломленное, что я понял, насколько она нуждалась в передышке.

Видимо, Ито Кейтаро не оказывал ей должную поддержку (да-да, фото с цветами не прошли мимо моего внимания). Если он не видел, насколько измотана его девушка, то он последний идиот. Впрочем, едва ли она была его девушкой… Политика – слишком грязное дело, где словами кидаются так просто, будто они ничего не стоят.