Стражи утраченной магии - Трейси Хикмэн

Вернулся Джозеф. Лицо его было насуплено. Он сообщил, что Верховный Маг скоро придет, и добавил, что пусть брат Улаф пеняет на себя, ибо настроение у Верховного Мага, поднятого с постели в столь нечестивый час, отнюдь не радужное. К этому времени Улаф успел вернуться туда, где стоял. Он держался на почтительном расстоянии от доспехов и всем своим видом подчеркивал, насколько ему не по себе. Руки он спрятал в рукава сутаны. Улаф не стал накрывать доспехи парусиной и искренне надеялся, что привратник не заметит этой небольшой перемены, происшедшей за время его отсутствия.

Вход в Храм осветился. На ступенях появился человек. На фоне зажженных ламп и он, и его сутана выглядели совершенно черными. Верховный Маг обладал статной фигурой. У него были седые волосы и густая, с проседью, борода. Ему было около шестидесяти лет. Его величественное лицо с острыми чертами и глубокими морщинами свидетельствовало о сильной воле и железном характере. При виде Улафа Верховный Маг слегка нахмурился. Улаф предпочел этого не заметить. Он прекрасно знал, что Верховный Маг недолюбливает его и не доверяет ему. Среди магов Храма Улаф был единственным виннингэльцем, что уже служило достаточным основанием для недоверия. Но он ощущал: неприязнь и недоверие Верховного Мага имеют более глубокие причины.

— Брат Улаф, — раздался жесткий и вполне бодрый голос Верховного Мага. Если он действительно спал, то к этому моменту успел полностью проснуться. — Мне доложили, что ты желаешь видеть меня по неотложному делу, которое невозможно отложить до утра.

Последние слова он произнес с оттенком раздражения.

Улаф поклонился, выказывая почтение к старшему. Подойдя к Верховному Магу, он заговорил приглушенным голосом, подчеркнуто встревоженным:

— Я не знал, как поступить, и осмелился разбудить вас, чтобы поставить в известность. — При свете фонаря блеснули округлившиеся от страха глаза Улафа. — Я еще никогда не видел ничего подобного.

— Подобного чему? — недовольно спросил Верховный Маг.

Он терпеть не мог всех этих «словесных кружев» виннингэльца.

Улаф почтительно указал на узел с доспехами. Верховный Маг взглянул на темное пятно.

— Джозеф, посвети сюда, — велел он.

Джозеф проворно приблизился к узлу и поднял фонарь. Черные доспехи не только не блестели, но, наоборот, казалось, поглощали свет, вбирая его в себя. Верховный Маг сделал шаг вперед и остановился. Он умел мастерски владеть своим лицом, однако Улаф, следивший за ним краешком глаза, видел, как на мгновение лицо Верховного Мага исказилось гримасой.

— Это магия Пустоты, Верховный Маг, — произнес Улаф, ощущая необходимость что-то сказать.

— Вижу, — резко отозвался Верховный Маг. — Джозеф, пока ты еще не уронил со страху фонарь, отдай-ка его брату Улафу и возвращайся на свое место.

Улаф взял фонарь из трясущейся руки привратника, который взирал на черные доспехи широко раскрытыми и полными ужаса глазами. Джозеф пошел к своей будке, но никак не мог оторваться от жуткого зрелища и чуть не споткнулся.

— Погоди-ка, Джозеф, — остановил его Верховный Маг. — Каким образом это оказалось здесь?

— К-какой-то в-военный п-принес, — заикаясь, промямлил привратник.

— Какой военный? — сурово спросил Верховный Маг. — Как его звали?

— Н-не з-знаю, Верховный Маг. Он захотел войти во двор, но я ответил, что время позднее, и не хотел его пустить. И тогда брат Улаф… — привратник умолк и беспомощно уставился на Улафа.

— Мне случилось идти по двору, — уважительно начал брат Улаф. — Вдруг я услышал, что какой-то офицер требует, чтобы его пропустили в Храм. Он был очень взволнован и грозился бросить эти доспехи прямо на улице. Я подумал…

— Так, понятно, — прервал его Верховный Маг. Он хмуро поглядел на доспехи. — Ты велел Джозефу впустить его. Он вошел и бросил свой груз у нас во дворе.

Хмурый взгляд Верховного Мага переместился на Улафа, который смиренно выдержал его.

— Полагаю, ты хоть расспросил его, что к чему. Узнал его имя и то, каким образом он натолкнулся… вот на это.

— Разумеется, Верховный Маг, — сказал Улаф, — но я не мог ничего от него добиться. Он из племени тревинисов, — добавил Улаф, посчитав это достаточным объяснением.

— Имя! Как его звали? — не отступал Верховный Маг. — В Дункарганской армии служат тысячи солдат из племени тревинисов.

— Простите меня, Верховный Маг… — Улаф опустил глаза. — Я как-то не подумал об этом… Доспехи так перепугали меня…

Верховный Маг недовольно хмыкнул.

— Ну а ты, Джозеф? — обратился он к привратнику. — Может, хоть ты удосужился спросить его имя?

— Я? Н-нет, — продолжая заикаться, ответил Джозеф.

— А в каком он хоть был звании? — Верховный Маг выглядел не на шутку рассерженным.

Улаф сжался.

— Простите, Верховный Маг, но я так плохо разбираюсь в военных делах.

Джозеф мог только мотать головой.

— Иди! — велел ему Верховный Маг, и Джозеф с радостью скрылся в сторожке.

Взгляд Верховного Мага обратился к Улафу.

— Брат Улаф, может, ты хотя бы догадался спросить, где этот тревинис натолкнулся на свою ужасную находку?

— Это я узнал, — кивнул Улаф.

Демонстрируя свое волнение и готовность рассказать все, что ему известно, он резко взмахнул фонарем, и луч света попал прямо в глаза Верховному Магу. Тот инстинктивно загородился рукой и отступил на шаг.

— Простите меня, ваша милость! — поспешно произнес Улаф, опуская фонарь. — Я вовсе не хотел ослепить вас светом.

— Давай продолжай.

— Как говорил сам тревинис, он натолкнулся на доспехи, когда охотился. Он сказал, что они… э-э… искусно сделаны. А поскольку рядом не было никого, он решил взять их себе. Однако вскоре он обнаружил, что доспехи несут проклятие, и тогда решил принести их в Храм, чтобы избавиться от них.

— А что случилось с рыцарем, который носил эти доспехи? — спросил Верховный Маг. Взглянув на черный металл, он указал на дыру в нагруднике. — Такая рана могла оказаться смертельной.

Верховный Маг отошел от света подальше. Но Улаф чувствовал, что он так и сверлит его глазами.

— Тревинис ничего не знает об этом, ваша милость, — ответил Улаф. — Он не нашел никаких следов тела. Разумеется, этот воин солгал, — презрительно добавил он. — Просто он не хотел признаваться, что обчистил мертвеца. Нам известны варварские привычки тревинисов.

Верховный Маг промолчал, не возражая, но и не соглашаясь со словами Улафа. Он внимательно разглядывал доспехи. Улаф вежливо выждал некоторое время, затем осторожно сказал:

— Меня ужасает сама мысль о том, что могут существовать рыцари, я бы даже сказал — доблестные рыцари, посвятившие себя магии Пустоты. Как вы думаете, ваша милость, откуда мог появиться этот рыцарь? Что было его целью и кто его убил? Несомненно только одно: он был очень могущественным.