Короли Вероны - Дэвид Бликст

* * *

Наконец, после подъема по склону, в любую минуту грозившему оползнем, Кангранде остановился. Пьетро показалось, что они достигли цели. Однако, как ни всматривался юноша в темноту, разглядеть что-либо дальше чем на полтора локтя не удавалось. Огня не было видно. Пьетро попытался прикинуть, сколько же они проехали. Учитывая ливень и постоянные остановки, наверняка не более двенадцати миль. Но как Скалигер не заблудился в полном мраке? Пьетро в который раз подумал, что Капитан — не простой смертный.

Кангранде пустил коня шагом, и через несколько минут Пьетро скорее почувствовал, чем увидел некое строение. Возможно, то был сарай или маленький домик. Кангранде спешился, и Пьетро на сей раз последовал его примеру. Какое-то время он потягивался и наклонялся, чтобы размять затекшие мышцы.

Внезапно небо озарила молния. Вспышка была слишком короткой, чтобы что-нибудь разглядеть, но Пьетро зажмурился и уловил остаточное изображение здания. Он поклясться мог, что видел деревянные подпорки. Выходит, они подъехали к стойлу или сараю?

Кангранде отвел коня к дереву, стоявшему примерно в двух дюжинах локтей от строения, и привязал его к низкой ветке. Пьетро сделал то же самое. Пока юноша возился с поводьями, Кангранде, наклонившись к нему, шепнул:

— Захвати меч.

Пьетро сначала взял кинжал и заткнул его за пояс. Затем вытащил меч из ножен и задумался. Брать ли костыль? Что, как на них нападут? Юноша пришел к выводу, что нападут непременно. А если он упадет, то встать уже не сможет. Пьетро быстро решил оставить костыль рядом с конем. Он оперся на меч, как на палку, и захромал вслед за Кангранде к темной, темнее самого мрака, постройке.

Дверей не было, только каменная арка обрамляла вход. Кангранде остановился, прислушался и даже, кажется, принюхался. Пьетро тщился уловить хоть какой-нибудь звук, помимо стука дождевых капель.

«Что, как внутри кто-то есть? Что, как это ловушка?»

Пьетро мерещились шумы и шорохи, хотя на самом деле он не слышал уже ничего, кроме колотящейся в висках крови. Юноша развернулся, чтобы подстраховать Скалигера со спины, но тут же подскочил от громкого скрежета. Оказывается, это Кангранде, встав на колени, бил кремнем по камню арки, прикрывая ладонью летящие искры. Через несколько секунд ему удалось зажечь тонкую свечку, взятую из укромного уголка в основании стены. Со всеми предосторожностями Кангранде поставил свечку в углубление. Свет был зыбким и слабым, словно от самой бури зависело, гореть или не гореть огню в помещении, и она, конечно же, была против всяких свечей. Однако Пьетро сумел разглядеть, что строение — не что иное, как маленькая часовня с несколькими рядами скамей. Он даже увидел алтарь с нависшим массивным крестом из резного камня.

Кангранде в несколько шагов очутился у алтаря и преклонил колени. Он вознес молитву и стал креститься, не выпуская из правой руки меча. Затем он поднялся и отряхнулся, как собака. Брызги полетели во все стороны.

— Пьетро, ты промок до нитки. Не хочешь ли войти и немного обсохнуть? — с усмешкой проговорил Кангранде.

Пьетро не стал ждать повторного приглашения. Преклонив колени у алтаря и возблагодарив Бога за это убежище, он по примеру Кангранде расстелил свой плащ на скамье и сам уселся подальше от арки, где бесновался ливень. Кангранде захватил с собой и два запасных плаща — теперь они висели на гвоздях. Пьетро оставил свои плащи перекинутыми через седло и по этой причине чувствовал себя болваном.

«Ладно хоть меч не забыл».

В тайнике у входа Кангранде нашел еще одну свечу, зажег ее от первой и уселся рядом с Пьетро. Пристроив сумку со складнем на скамье, он хлопнул себя по бедру и сказал:

— Ну, вот мы и на месте. Надеюсь, Господь простит нам это вторжение, а также то, что мы вошли в Его храм с оружием. Такие уж нынче времена. Как твоя рана?

— Слава богу, тряска закончилась, — честно ответил Пьетро, не зная, как бы поудобнее пристроить ногу.

Скалигер наконец выпустил меч из рук, открыл фляжку и протянул ее Пьетро. Юноша сделал большой глоток. За вином последовали сладкие пирожки, завернутые в промасленное полотенце. Липкий сироп сочился сквозь тесто, зато пирожки до сих пор были теплые. Капитан ел не торопясь и то и дело прикладывался к фляге.

Пьетро хотелось есть, но он был слишком взволнован. Если он правильно определил расстояние и направление, значит, они сейчас на территории падуанцев. Ведь от Виченцы до Падуи и двенадцати миль не будет. Юноша все еще дрожал от холода и страха. Он растирал ладони, стараясь сообразить, зачем их с Кангранде сюда занесло. Может, у Скалигера снова возник безумный план, недоступный пониманию простых смертных? Может, соглашение с Гранде подразумевает тайные переговоры с кем-то еще? Нет, в таком случае Кангранде взял бы с собой не его, Пьетро, а Пассерино Бонаццолси, к примеру. Скорее всего, тут что-то… хм, личное.

Не зная, как прояснить ситуацию, Пьетро спросил в лоб:

— Мой господин, мы вторгнемся в Падую?

— Мы с тобой — да. — Скалигер оторвался от еды, усмехнулся, вытер рот полотенцем. — А тебе не кажется, что спрашивать следовало раньше?

Пьетро залился краской.

— Я только хотел…

— Насчет Падуи все было решено на совете три дня назад. Правда, я не в восторге от этого решения, но на большее и надеяться не стоило. — Он проглотил последний кусок и указал на пирожок, который держал Пьетро. — Ты есть собираешься? Нет? Тогда дай половину. Краткое содержание договора таково: Падуя официально признает мои права на Виченцу и отказывается от всяких притязаний на этот город. Как виченцианцы, так и падуанцы получают все земли, принадлежавшие им до этой битвы. Все пленные с обеих сторон получают свободу. — Кангранде одарил Пьетро скорбным взглядом. — К сожалению, это означает, что тебе не видать выкупа за Марцилио. Извини. Но я возмещу убытки.

Облизывая липкие пальцы, Пьетро переваривал услышанное. За Марцилио он получил бы целое состояние. Впрочем, у него не было времени горевать. То-то молодой Каррара обрадуется, что остается при своих деньгах. Пьетро нахмурился. Мари и Антонио, конечно, возмутит такое положение дел. Эта мысль успокоила юношу — у него теперь двое настоящих друзей, а дружба дороже золота семейства Каррара.

И тут Пьетро подумал о Кангранде. Что для него значит этот пункт договора? В последней битве и предшествующих стычках Кангранде захватил в плен более двух тысяч падуанцев. Как минимум за сотню можно было получить очень хороший выкуп. Кангранде вынуждает своих солдат отказаться от денег, однако сам теряет в несколько раз больше. Пьетро спросил:

— А кто в плену у падуанцев?

— Знатных веронцев они не захватили, — отвечал Кангранде, — зато увели множество виченцианцев. Помни, эту войну я начал не во имя Вероны. Виченцианцы просили у меня защиты от Падуи, а император перед смертью назначил меня имперским викарием Виченцы. Это благородная война. На моей стороне закон, право и справедливость. Кроме того, я воевал не с одной Падуей, а еще и с Болоньей, Феррарой и Тревизо, которые снабжали падуанскую армию продовольствием, деньгами и даже солдатами. Теперь там тоже волнуются. Если падет Падуя, думают они, настанет наш черед. А за Падуей, Болоньей, Феррарой и Тревизо стоит Венеция. Она не желает распространения влияния Вероны. В то время как города, удаленные от моря, воюют, Венеция проводит свою политику. — В голосе Капитана послышался металл. — Пока я жив, я не дам венецианцам воли.